Мария Самусенко - Роман без названия [СИ]

Каникс расхаживал из угла в угол в своей спальне, словно волк в клетке. Он был взбешен, просто в ярости: как это неживое смело им командовать.

— Где бумаги? — рявкнул он неизвестно на кого. — Ничего этим домовым духам поручить нельзя. Совсем обленились, — недобро сузив глаза, мужчина направился к мелиссиной комнате. Но остановился у её двери в нерешительности. Там говорили двое. Он тихо отворил дверь и прислушался.

— Хозяин вас любит, госпожа Линкс, — тоненький голос домового духа нельзя было спутать ни с чьим другим. — Очень любит. Поверьте, барышня.

Мелисса Линкс сидела на краю кровати, спиной к двери, и не могла видеть хозяина дома. Девушка гладила мех покрывала, где оно было примята. Белая пушистая шаль искрилась в лучах дневного солнца, оттеняя красоту её волос. Она их так и не подобрала: лента лежала здесь, в коридоре. Себастьян поднял её, крепко зажав в ладони.

— Я так не думаю. И вообще я его не понимаю. Он… он так непоследователен. Сначала говорит нет, а потом, — Мелисса громко всхлипнула.

— Вот платок, барышня, — она взяла кусочек белоснежной ткани из корявых пальцев своего собеседника и промокнула уголки глаз. — Вам просто надо быть с ним тверже.

— Но я не могу… не могу. У меня не получается. Одного его присутствия достаточно, чтобы я начала терять голову. А если он обратиться ко мне или прикоснется… дотронется… Я просто теряю над собой контроль… Это всё так глупо… Мне ведь не тринадцать лет, а словно опять подросток.

Каникс облокотился о косяк, скрестив руки на груди, и следил за ней. За её жестами, словами. Так приятно слушать её голос и то, что она говорит о нем пусть и духу… но о нем и так нежно.

— Нет-нет, госпожа Линкс.

— Называй меня по имени.

— Хорошо, барышня Мелисса.

— Да, не так. Просто по имени, без всяких приставок. Понимаешь?

— Понимаю, бары… Мелисса, — дух тут же поправил себя. — Он чувствует к вам тоже, что и вы к нему… Вы ведь понимаете, что домовые духи всегда знают, чего хотят их хозяева? Чего они желают? Вплоть до самых потаенных мыслей, о которых сам хозяин может и не подозревать?

— Нет, я этого не знала… Но полагала, что так и должно быть.

— Он… Мой хозяин чувствует тоже, что и вы… так же легко теряет голову от вашего присутствия, слов, жестов… Вы просто не знаете насколько соответствуете его идеалу.

— Его идеалу? — Каникс кожей ощутил горечь, переполнившую её. — Я для него лишь соответствие его идеалу…

— Идеалу женственности… Он видит вас нежной, тихой, домашней. Вы понимаете?

— Не очень, — она упрямо мотнула головой.

— Что может видеть шестнадцатилетний подросток?.. Ничего кроме внешней мишуры. Нечасто бывает, когда не так. Мой хозяин только сейчас увидел вас по-настоящему, увидел насколько вы женственны… Только сейчас он смог представить вас хозяйкой всего этого, — дух сделал широкий жест рукой, — увидел в вас женщину. Я не знаю, что у вас было в прошлом… но мы духи, как и животные, ощущаем… видим, если человек добрый. Вы — добрая, и он тоже. Вы будете хорошими хозяевами, которые не унижают домовых духов…

— Не говори так… Я не хочу быть чьей-либо хозяйкой.

— Он пришел к вам зимой, — дух как будто не слышал её слов, — в собачьей шкуре, не потому, что хотел обмануть вас. Нет. Он хотел узнать хорошая ли вы хозяйка… Имение ведь очень большое… А вы знаете почему его назвали Серебряным единорогом?

— Нет.

— Когда-то давно здесь проходили миграции единорогов… Вы ведь знаете, что их в состоянии приручить только девы?

— Это все знают.

— О, да, конечно. Сделайте выводы, барышня Мелисса, — после паузы дух продолжил. — А Серебряный, так как одно время хозяин имения мог жениться только после двадцати пяти лет. Считалось, что только в этом случаи он сможет мудро выбрать жену… Из любого правила бывают исключения… Из этого довольно часто…

— А зачем нужно представлять меня родственникам?

— Он хочет поставить их на место, чтобы они перестали покушаться на его собственность.

— С помощью меня? — возмутилась она, гордо вздёрнув подбородок. — Как… Как это подло.

— Нет-нет… он не собирается вас использовать. Хозяин, просто представит вас своим родственникам… старший в роду, сейчас это дядя моего хозяина, признает вас… И вы оба окажетесь в безопасности.

— В безопасности от чего? И почему ты так уверен?

— Старик, отец моего нынешнего хозяина говорил о вас со своим братом… Но вас и без этого признали бы. Что не сделаешь для любимого племянника?!

— Что значит, говорил обо мне?

— Он просто сказал, что если его сын выберет вас, вы будет ему хорошей женой. Только не поддавайтесь ему, а то он потеряет к вам всякий интерес.

— Я и себя боюсь потерять. Что уж говорить о…

— Не потеряете: вы сильная.

— Что ты понимаешь? Легко противостоять силе, давлению… А как сопротивляться нежности и заботе? Как? Если я сама его люблю. И мне его забота, внимание и ласка необходимы как воздух? Как?

— Вы сможете… найдете способ… Вот, это вам, — домовый дух протянул ей веточку с оранжевыми, словно из пластика цветами.

— Нет-нет, — девушка замотала головой. — Я ничего от него не приму… Это… это не возможно.

— Это от меня… Я сам сорвал его в оранжерее… без ведома хозяина.

— Что? Но разве вы можете…

— Можем… Можем делать всякие мелочи без ведома хозяина… Я, например, обманул его сегодня. На самом деле к нему придут через два часа.

— Но почему? — дух лишь смущенно улыбнулся в ответ. — Ладно, можешь не отвечать… Но ведь, если он узнает, — веточка шевельнулась в её руке, — он тебя выгонит.

— Нет, я сам сказал ему, что обманул его… сразу же, как он оказался за дверью… и не пустил его сюда… Духи иногда могут так своевольничать. Хозяин рассердился, но не сильно… А цветок? Да, наверное, может…

— Но почему?

— Хозяину было девять лет, когда в доме появился этот цветок. Он обладает магическими свойствами… Например, его невозможно сфотографировать… Он цветет раз в 5 лет, и хозяин ещё ни разу не видел. И это цветение не увидит.

— За что ты ему мстишь?

— Мы, домовые духи, лишены чувства мести.

— А за что ненавидишь?

— Ни за что… Наоборот, я его очень-очень люблю… по-своему… Я служу его предкам по прямой линии уже двести лет. И не хочу хозяина из другой ветви рода… Вы понимаете?

— Не очень… Нужна ваза: поставить цветок, — девушка застыла, сгорбившись.

— О, да. Я принесу вам всё. Хозяин и не заметит, — дух коснулся её руки. Мелисса даже не шевельнулась, а ведь их ледяное прикосновение, как минимум заставляет вздрогнуть. Она же, как застыла.

Себастьян знал, что означает эта её одеревеневшая поза, когда она ни на что не реагирует: ей больно, ей очень больно. Внутри. Как он посмел так поступит?! Нет, этот дух явно позволяет себе слишком многое. Размашистым шагом Каникс прошел в комнату.