Мария Самусенко - Роман без названия [СИ]

Остается только ждать и надеяться.

А это самое трудное.

Минуло три недели. Уже семь дней как закончился учебный год и Лекс приехал в Серебряные единорог. Дом находился в некотором запустении, а его хозяин в какой-то растерянности. Наверно, этим можно было объяснить присутствие здесь Игоря и Селестины.

Лексу это не нравилось, как и многое в этом году.

Он почти не отвечал на письма своего крестного отца (со злости или, считая себя лишним, мешающим) и теперь много не понимал.

Куда делся дом Мелиссы?

Когда они проезжали, на его месте было лишь пепелище.

А ещё Лекс почему-то захотел вернуться к родственникам матери. Но они никогда не принимали его таким, какой он есть. А после договора, подписанного в прошлом году, они приняли бы его только в случаи смерти Себастьяна Каникса. Чего пареньку очень не хотелось. Да, и договор этот был подписан только для того, чтобы освободить его Лекса от опеки этих неколдунов.

Да, и Метель вечно путалась под ногами, как зимой. Паренёк остановился на пороге библиотеки.

— Как прошёл год? — Селестина поднялась из кресла, отложив книгу в сторону.

— Нормально, — хмуро ответил Александр Лекс, застыв на пороге комнаты со сложенными на груди руками.

— Что не так? — женщина строго посмотрела на него.

— Всё так, — он с трудом сдержался: и что к нему все лезут.

— Лекс, — женщина замолчала, подыскивая слова. — Себастьян, наверное, многое тебе не рассказывал. Он… Он просто боится, что ты начнешь действовать, а сейчас надо ждать… Набраться терпения и ждать. Это всегда сложно. Ты понимаешь?

— Нет, — холодно отозвался паренёк.

— Значит, он тебе ничего не писал.

— Я, — Лекс смутился, ему стало стыдно. — Я не читал его письма в последнее время… после Нового года, — он виновато опустил голову.

— Я догадывалась, — вздохнула врач. — Мели была опечалена этим. Да, не удивляйся, для неё всегда было очень важно, что переживает твой крестный. А тот был всем этим, — она тяжело вздохнула, — очень расстроен, хотя старался ей этого не показывает. Мели начала считать, что мешает вам. Воин не должен так думать, отправляясь на битву.

— Ну и что!!! Какой она воин?! Она… она, — он задохнулся.

— Мелисса Минт Линкс — великий воин, — прервала его молчание Селестина, — она справлялась со многими неприятностями… даже самого глобального масштаба… И ты это сам отлично знаешь… ведь кое-что ты сам ЛИЧНО видел. Но здесь она бессильна. У Мелиссы есть кузен. Он поддерживал Тёмного Повелителя.

— И что с того? Её это не касается напрямую…

— Его не могут поймать. Он считает тебя виноватым в смерти своего хозяина… и Мелиссу с Сергеем тоже…

— Правильно, что их объединили, — не удержался от едкого замечания Лекс.

— Александр, — впервые с момента их знакомства Селестина повысила голос на кого-либо. — Послушай! Кузен Мелиссы решил от неё избавиться… Он ей не ровня… и вообще подлец, каких поискать надо. Он попытался сделать… Он попытался сделать это чужими руками… Он попытался подставить твоего крестного.

— Нет! Это не правда!

— К сожалению, правда. Себастьян выбирал Мелиссе подарок, — Селестина тяжело вздохнула. — Он хотел подарить ей нечто особенное. Ему и продали такую вещь. Но её особенность заключалась в том, что она убивала всякого, на кого её наденут. Каникс этого не знал. Он надел украшение на Мелиссу и… её с трудом удалось спасти… Если бы…

— Нет… этого не может быть… Зачем?!

— Если бы это не получилось, — она снова подыскивала слова, желая достучаться до паренька. — Мели не сказала бы своего слова. А без этого твоего крестного отдали бы Чёрным Призракам. Ты ведь знаешь, что происходит с тем, кто оказывается у них?

— Я помню: Игорь рассказывал что-то про разрушение личности человека из-за их воздействия.

— Верно. Человек уже не совсем человек. Он дышит, ест, если ему… в общем, он не может обслуживать себя сам. Человек-растение не более. И это могло произойти с Себастьяном.

— Нет! Ведь они отменили приговор! Они тогда отменили приговор!

— Но что мешало им вынести ещё одно подобное решение? — это был риторический вопрос. Лекс замолчал, упрямо мотая головой: ему не хотелось верить в услышанное. Селестина повернулась, направляясь к выходу.

— Я… Селестина, я могу поговорить с ней, с Мелиссой.

— Это не возможно, Лекс. Мне очень жаль, но она уехала, чтобы не подвергать вас лишней опасности. У нас нет с ней связи… Мы не знаем, где она находиться. Прости.

— Она, что решила принять удар на себя… стать живым щитом?! Зачем ей это? Она мне никто и… — Лекс пытался скрыть свое потрясение, но у него это не получилось.

— Да, она так решила. Натали хотела, чтобы Мели стала твоей крестной матерью… Но Линкс не смогла прибыть на крестины: пыталась выяснить, кто предатель. И ей это удалось… Только сообщить нам она не успела, а её агентов, тех, которые могли бы нам передать информацию, убили… Тебе это не интересно… Прости, что отвлекла тебя рассказом… Забудь это… Считая, что Мели, решила так поступить, чтобы выиграть вам время… Воспользуйся им, Лекс… ты ведь не пятилетний капризный мальчик… Да, у тебя и детства нормального не было из-за Тёмного Повелителя. Мелисса всегда считала тебя достаточно взрослым, чтобы самостоятельно принимать решения… и Себастьян тоже. Не разочаруй, хотя бы его, — развернувшись на каблуках, Селестина ушла, оставив его наедине с самим собой.

Лекс прошелся по библиотеке, как лев в клетке. Он не позволит собой манипулировать. Никому не позволит. Хлопнув дверью, парнишка ушел к себе в комнату и, начав собирать вещи, остановился. В окно стучалась серая совка: пришло письмо от Анны.

Паренёк впустил птицу, и та с видимым удовольствием расположилась на пресс-папье и ручкой, выполненной в форме стоящего на дыбах единорога. Этот символ вообще довольно часто встречался в этом доме: едва заметные глазу единороги «плясали» на потолке, вились по перилам лестниц, проглядывали из-за листвы витражей библиотеки, что очень нравилось Лексу.

Задумавшись, он остановился, глядя на маленькую птичку. У той только язык из клюва не вываливался от усталости, но она всё же гордо поглядывала на него, ожидая, когда юноша соизволит взять письмо, освобождая её от тяжелой ноши.

И, вообще, почему он, Лекс, должен бежать отсюда? Из-за чего? И куда?

Ему некуда было идти: только здесь он был хоть кому-то нужен, только здесь его принимали таким, какой он есть на самом деле. Даже Мели, считая его обычным пареньком шестнадцати или около того лет, относилась к нему как к уже достаточно взрослому, чтобы не нуждаться в опеки, но во многом ещё ребёнку. И Себастьян тоже считал его взрослым.

Нет, его он не расстроит: он прав, потому что это так и есть. Он, Лекс, уже давно сам принимает все решения в своей жизни и несет за них ответственность.