Анна Филатова - Что-то придется менять [СИ]

— Не за что, — резче, чем хотела бы, ответила Гермиона. — Я не тебя спасала, а себя, ты же видел.

— Но ты могла просто оставить меня здесь, а ты меня расколдовала. Поэтому спасибо.

Крыть было нечем. Лонгботтом тем временем совсем разошелся:

— Я всегда думал, что ты не такая, как они все. Я непременно расскажу нашим…

— Даже думать не смей! А то я тебя прокляну обратно, да так, что никто не расколдует! — не сказать чтобы в ее арсенале было много серьезных чар, но она ведь и не собиралась колдовать. А вот припугнуть Лонгботтома было нужно. Еще не хватало иметь дело с благодарными гриффиндорцами, подозрительными гриффиндорцами… вообще, с любыми гриффиндорцами!

— Нет-нет, не надо, я тогда вообще никому не скажу, раз ты не хочешь. Но я не понимаю, почему ты…

— А тебе и не надо понимать, — отрезала Гермиона. — И не вздумай понимающе на меня смотреть, или благодарно на меня смотреть, или многозначительно молчать и вообще как-то намекать на то, что сегодня что-то такое случилось. Хочешь — можешь рассказать кому-нибудь про встречу с Малфоем. А меня здесь не было, понятно тебе?

— Понятно, — покладисто согласился Лонгботтом.

— Тогда считай, что мы с тобой в расчете.

— Ладно, — он поднялся и нерешительно направился к коридору, туда же, куда несколькими минутами назад отступил Малфой. — Тогда… пока?

— Ты в библиотеку шел, вроде бы, — насмешливо сказала Гермиона. Она понимала, что не стоит злиться на Лонгботтома за собственные решения, но стоило ей подумать, как осложнится ее жизнь, если Малфой действительно всерьез на нее взъелся, как ей становилось совсем тошно.

— Да, но… я потом зайду, в общем, — промямлил Лонгботтом и пропал за углом.

Гермиона же, оставшись в одиночестве, прислонилась к стене и поддалась унынию. Ну с чего она взяла, что сопротивляться Малфою — это хорошая идея? Подумаешь, проклял бы ее, как Лонгботтома, так у нее палочка есть, могла бы и сама расколдоваться. Внутренний голос тут же возразил: а если бы не Локомотор Мортис? А если бы Петрификус? Валяться парализованной в коридоре, чтоб не конфликтовать с Малфоем? Чтобы стать его извечной девочкой для битья, потому что с тобой так можно? А если бы вообще Ступефай? С чего она вообще взяла, что если не поднимет палочку против слизеринцев, будет лучше?

Но ведь можно было бы просто защищаться Протего. А можно было бы просто убежать, а отношения выяснять, пусть даже на палочках, уже потом, без свидетелей.

Проигрыш Малфой еще мог бы ей простить, просто сделал бы вид, что этого никогда не было. А вот проигрыш при свидетеле… Грейнджер, дура, ну зачем было так делать?!

Гермиона нервно усмехнулась, отметив, что даже внутренний голос уже зовет ее исключительно по фамилии. Того и гляди, начнет грязнокровкой обзываться.

Слизеринская гостиная не встретила ее осуждением и гробовым молчанием и вообще все вели себя как обычно, из чего следовало, что Малфой никому ничего не рассказал. Непонятно было только, значило ли это, что он решил оставить все как есть или что месть его будет медленной и хорошо продуманной. Хотелось бы верить в первое, но это же Малфой. И это Слизерин. Здесь мести могут ждать годами. Она и сама вот так до сих пор ничего и не сделала Паркинсон, но это же не значит, что она о ней забыла.

Уже перед сном Гермиона подумала, что на самом деле в сегодняшнем происшествии виноват декан. Если бы он не показал ей такой эффективный способ закончить дуэль, практически ее не начиная, она бы действовала по-другому. Возможно, поддалась бы, возможно, кидалась бы Протего, а может быть, даже сумела бы нормально уболтать Малфоя, не думай она, что у нее есть козырь в виде такого хорошего заклинания. Да, определенно, все из-за декана. Жалко только, ему не предъявишь претензии по этому поводу. А ведь, вообще-то, следовало бы.

Кажется, это страшно, почва так далека, Я заложил вираж и легка рука.

Что неприятно в падении с метлы: сразу остро ощущаешь хрупкость собственного тела. За мгновения, предшествовавшие приземлению, Гермиона успела прочувствовать это каждой косточкой, каждой мышцей, каждым нервом. А потом ощущение прошло: какой смысл думать о хрупкости уже разбитого? Осталась только боль, и ее было много.

«Ребрам досталось почти наверняка. Левая рука. Плечо. С ногами вообще непонятно что, не чувствуются. Интересно, как сейчас выглядит мой затылок? Нет, лучше не представлять. Да как же больно, когда же я наконец отключусь?!» Тело совсем не слушалось, но все сильнее ощущалась невесомость, будто она еще продолжает падать с метлы. Перед глазами заплясали разноцветные пятна, и Гермиона с облегчением поняла, что скоро потеряет сознание. О том, кто и когда ее найдет, она не думала: по сравнению с ее ощущениями это все было не очень важно.

Все-таки полетать на метле после матча было на редкость идиотской идеей. А ведь казалось таким естественным решением: раз она плохо летает (Флинт подтвердит!), надо же хоть изредка практиковаться! Так почему бы не сразу после игры, когда стадион уж точно свободен? И что теперь? Теперь Гриффиндор праздновал победу в теплой гостиной, Слизерин исходил ядом по поводу эффектного маневра Поттера у своего камина, Хаффлпафф зализывал раны, Рейвенкло просто отдыхал, декан лечил нервы после того, как на его глазах Гарри Поттер пикировал так, как будто сейчас убьется. А Гермиона лежала посреди стадиона, не знала, сколько у нее повреждений и совместимы ли они с жизнью (особенно если не вылечить их прямо сейчас), и не понимала даже, как так вышло. Почему она упала? Что с ней случилось? Она просто слишком плохо летала — или кто-то ее заколдовал? И кто тогда — Малфой или Квиррелл?

Ай, да какая разница? Цветные пятна стали ярче, и Гермиона закрыла глаза.

— Что, отдыхаешь, грязнокровка? — протянул знакомый голос. Значит, все-таки не обошлось без Малфоя. Вряд ли он случайно проходил мимо. — Я говорил, что ты поплатишься!

Гермиона с трудом открыла глаза, но Малфоя в поле зрения не обнаружила. Видимо, он стоял дальше, но поднять голову, чтобы убедиться в этом, она не рискнула. Она открыла было рот, чтобы достойно ему ответить, но поняла, что не сможет сказать ни слова. Из горла вырвалось нечто похожее на рыдание, и Гермиона запоздало удивилась, что совсем не плакала до этого момента.

— Вот так и будет с каждой из вас! — вещал тем временем Малфой. — Мы победим вас силой своей магии!

Гермиона хотела сказать ему, что его пафос совершенно неуместен, а тот факт, что ему как-то удалось уронить ее с метлы, на большую победу не тянет, но стоило ей попытаться, как тело болезненно содрогнулось, и она решила больше так ни за что не делать. Пусть несет что хочет, а она закроет глаза, и…