Шеннон Чакраборти - Латунный город [litres]

– Нам стоит…

Громкий лязг оборвал ее предупреждение. В конце улицы солдат ударил пикой в большой латунный гонг, подвешенный с крыш двух противолежащих домов.

– Комендантский час! – огласил он.

Дара выпустил мошенника, и тот резво удрал.

– Комендантский час?

Он пришел в бешенство.

Напряжение поредевшей толпы слышалось в каждом учащенном сердцебиении. Здесь что-то происходит, что-то такое, о чем нам ничего не известно. Быстро оглянувшись, Нари увидела, что Гезири, который шпионил за ней, куда-то пропал.

Она взяла Дару за руку.

– Пора уходить.

Они быстро шагали по опустевшему базару, и до нее доносились обрывки чужих разговоров.

– …собираются на мидане… одному Всевышнему известно, как они собираются…

– Дэвам все равно, – услышала она. – Огнепоклонники получат все, что пожелают. Так всегда происходит.

Дара крепче стиснул ее руку, чтобы не потерять Нари в давке. Они прошли под высокими узорчатыми воротами и оказались на большой площади, которую окружали медные стены, позеленевшие от времени. Тут было менее людно, чем на базаре, но не меньше нескольких сотен джиннов столпились посреди площади у непримечательного фонтана из черных и белых мраморных кирпичей.

Гигантская арка, из которой они вышли, не была ничем украшена, но к площади вели еще шесть ворот, размером поменьше, и каждые были оформлены в своем уникальном стиле. За ними исчезали джинны, которые были одеты куда богаче, чем шафиты с базара. Двое огневласых детей, играя в догонялки, вбежали в ворота с бороздчатыми колоннами, во всю длину увитыми виноградными лозами. Мимо Нари протиснулся высокий Аяанле и двинулся к воротам между двух шипастых пирамид.

Шесть врат для шести племен, догадалась она. И седьмые, ведущие на общий базар. Дара подтолкнул ее к воротам на противоположной стороне площади. Врата Дэв были выкрашены бледно-голубой краской и подпирались двумя латунными статуями крылатых львов. Там одиноко стоял Гезири-привратник, который, вооружившись медной косой, пытался урегулировать поток встревоженных джиннов, гурьбой поваливших в ворота.

Когда Нари проходила мимо фонтана, она краем уха услышала чью-то злую тираду:

– И какая награда ждет вас за верозаступничество? За помощь нуждающимся и угнетенным? Смерть! Мучительная смерть, в то время как наш король прятался за спиной своего огнепоклоняющегося визиря!

Джинн, одетый в грязно-коричневый кафтан и белый тюрбан в пятнах пота, забрался на верхушку фонтана и надрывался перед растущей внизу толпой. Он гневно ткнул пальцем в сторону Врат Дэв.

– Смотрите, братья! – прокричал он. – Даже теперь они остаются фаворитами, и солдаты самого короля охраняют их! И это после того, как они похитили невинную невесту из постели ее верующего супруга! Единственным преступлением этой женщины стало то, что она бросила суеверный культ своей семьи. Разве это справедливо?

Очередь, выстроившаяся к сектору Дэвов, выросла и уже почти доставала до фонтана. Две группы теперь стояли на расстоянии пары шагов и бросали друг на друга косые взгляды. Нари увидела, как один юноша из Дэвов с негодующим видом обернулся.

– Да, справедливо! – громко возразил юноша. – Это наш город. Так почему бы вам не оставить наших женщин нам и не вернуться в ту дыру человеческого мира, откуда вы взяли свою грязную кровь?

– Грязную кровь? – переспросил джинн у фонтана. Он взобрался на ступеньку повыше, чтобы его было лучше видно из толпы. – Так я, по-твоему, грязная кровь? – не дожидаясь ответа, он вынул из-за пояса длинный нож и провел им по запястью. Несколько джиннов ахнули при виде темной крови, которая шипела, капая на землю. – Это что, похоже на грязь? Я прошел завесу. Я такой же джинн, как и ты.

Но Дэв не собирался сдаваться. Напротив, он подошел к фонтану с нескрываемой ненавистью во взгляде.

– Это мерзкое человеческое слово ничего для меня не значит, – процедил он. – Это Дэва бад. Тем, кто зовет себя джиннами, здесь не место. Равно как и их шафитскому отродью.

Нари прижалась к Даре.

– У тебя появился единомышленник, – пробормотала она мрачно.

Он нахмурился, но ничего не ответил.

– Ваш народ – язва нашей расы! – кричал шафит. – Сборище дегенеративных рабовладельцев, до сих пор преклоняющееся перед семьей убийц и кровосмесителей!

Дара зашипел, и его пальцы на ее запястье погорячели.

– Не надо, – прошептала Нари. – Продолжай идти дальше.

Но оскорбление явно задело Дэвов, еще остававшихся на площади. Некоторые стали разворачиваться к фонтану. Седой старик с вызовом вскинул железную палицу.

– Нахиды были избраны Сулейманом! А Кахтани – рядовые Гезири, пескоплавы, грязные варвары, балакающие на змеином языке!

Шафит начал возражать, но осекся и приложил к уху ладонь.

– Вы это слышите?

Он ухмыльнулся, и толпа стихла. Вдали, со стороны базара доносилось какое-то пение. Земля задрожала под топотом марширующих колонн.

Шафит захохотал, а Дэвы стали нервно пятиться назад. Одного военного отряда хватило, чтобы заставить их дать задний ход.

– Бегите! Жмитесь к своим огненным купелям и молитесь, чтобы ваши мертвые Нахиды пришли и спасли вас!

На площадь высыпало еще больше народу. Лица пылали гневом. Сабли были не у многих, но Нари заметила тревожно большое количество джиннов, вооруженых кухонными ножами и фрагментами мебели.

– Настал день расплаты! – кричал шафит. – Мы будем громить ваши дома, пока не найдем девушку! Пока не найдем и не освободим каждого верующего раба, которого прячете вы, безбожники!

Нари и Дара прошли через ворота последними. Дара проследил, чтобы она миновала латунных львов, и повернулся накричать на привратника.

– Ты их не слышишь? – Он указал на растущую толпу. – Закрывай ворота!

– Не могу, – ответил солдат. Он выглядел совсем молодо: вместо бороды на его лице виднелся лишь черный пушок. – Ворота никогда не закрываются. Таков закон. Подкрепление уже в пути. – Он нервно сглотнул, вцепившись за косу. – Совершенно не о чем беспокоиться.

Нари не купилась на его напускной оптимизм, потому что чем громче слышалось пение, тем шире становились серые глаза привратника. Она не слышала подстрекателя за криками толпы, зато видела, как он жестами дает указания столпившимся внизу. Он гневно указал на Врата Дэв, и шафиты подняли рев.

У Нари душа ушла в пятки. Дэвы, мужчины и женщины, млад и стар, мчались по опрятным улицам и прятались за дверьми красивых каменных домов. Дюжина джиннов оперативно запечатывали двери и окна. Их голые руки раскалились докрасна, как кузнечный молот. Но они успели разделаться только с половиной зданий на улице, а толпа уже приближалась. Где-то дальше по улице плакал маленький ребенок, пока его мать отчаянно колотила в закрытую дверь.