Шеннон Чакраборти - Латунный город [litres]

Лицо Дары ожесточилось. Нари не смогла ему помешать, когда он выхватил пику у Гезири-солдата и повалил его на землю.

– Бесполезная шавка.

Дара вполсилы дернул двери ворот, но те не поддались, и тогда он вздохнул, скорее раздосадованно, чем встревоженно, и повернулся к бунтовщикам.

Нари запаниковала.

– Дара, может, не надо…

Он пропустил ее слова мимо ушей и зашагал через площадь к толпе, покручивая косу в руках, как будто обвыкаясь с весом оружия. Теперь, когда все Дэвы попрятались за воротами, он был один – один против сотен. Публику такое зрелище, похоже, забавляло: Нари видела замешетельство на лицах и слышала смешки.

Шафит с усмешкой соскочил с фонтана.

– Не может быть! Неужто хоть у одного огнепоклонника нашлась капля мужества?

Дара заслонил глаза ладонью и махнул косой на шафитов.

– Вели этой швали расходиться. Сегодня никто не разгромит ни одного дэвского дома.

– У нас есть повод, – уперся шафит. – Твой народ похитил ренегатку.

– Идите домой, – повторил Дара.

Не дожидаясь их ответа, он развернулся к воротам. По одному из крылатых львов возле Нари прошла дрожь. Она вздрогнула и присмотрелась, но статуя была неподвижна.

– А не то что? – шафит пошел за Дарой.

Дара стоял спиной к толпе. Нари поймала на себе его взгляд. Он снял тюрбан, частично закрывавший его лицо, и стер грязь с татуировки.

– Иди назад, Нари. Я со всем разберусь.

– Разберешься? – переспросила Нари шепотом, хотя внутри у нее все сжималось от волнения. – Ты что, не слышал привратника? Скоро придут солдаты!

Он покачал головой.

– Но пока их здесь нет, а я за свою жизнь уже насмотрелся на то, как убивают Дэвов. – Он снова повернулся к толпе.

Нари услышала из ближайших рядов удивленные восклицания, и по толпе начал расползаться шепоток.

Шафит расхохотался.

– Ах ты, бедняжка, что ты натворил со своим лицом? Ты что, возомнил себя Афшином?

Крепкий мужик в кузнецком фартуке, вдвое больше Дары, вышел вперед.

– У него глаза раба, – бросил он. – Точно, помешанный: кто в здравом уме пожелает быть одним из этих демонов? – Он занес железный молоток. – Уйди с дороги, дурень, а не то мы раздавим тебя первым. Раб ты или нет, один в поле не воин.

– А я ведь действительно один, как мило с твоей стороны проявить такую заботу. Тогда, может, сравняем шансы? – Дара махнул руками на ворота.

Нари показалось, что он зовет статую, и успела подумать, что это, конечно, лестно, но он явно переоценивает ее способности. А потом латунный лев рядом с ней пошевелился.

Она попятилась. Лев потянулся и по-кошачьи изогнул шею, скрипя металлом. Лев с другой стороны ворот расправил крылья, разинул пасть и зарычал.

Нари думала, что ни один звук на свете не сравнится по своему пугающему эффекту с воем речного змея, но львы составили бы ему хорошую конкуренцию. Первый лев тоже зарычал, вторя своему брату громкостью, и от их жуткого рева, к которому подмешивался хруст камешков, внутри у нее все похолодело. Лев исторг из пасти клуб огня и дыма, как будто отрыгнул комок шерсти, и направился к Даре с элегантной грацией, так контрастирующей с металлическим обличьем.

Судя по крикам из толпы, Нари сделала вывод, что одушевленные крылатые огнедышащие львы не были обычной практикой в мире джиннов. Половина толпы кинулась к выходам, но остальные подняли оружие с еще более решительным видом.

А вот шафит – тот выглядел абсолютно сбитым с толку. Он смерил Дару пытливым взглядом.

– Я… я не понимаю, – залепетал он, когда земля под ними начала дрожать. – Ты работаешь на…

Кузнец не испугался львов. Он замахнулся молотом и бросился в атаку.

Дара не успел даже поднять косу, когда в грудь кузнецу прилетела стрела, а следом за ней вторая вонзилась ему в горло. Дара удивленно оглянулся. Улица огласилась трубным ревом.

Из-за базарных ворот показался гигантский зверь. Вдвое больше лошади, с серыми ногами толщиной с дуб каждая, он хлопал ушами, как будто обмахивался веером, и, подняв длинный хобот, еще раз протяжно затрубил. Слон, догадалась Нари. Она видела слона лишь раз в жизни, на территории частного имения, которое однажды ограбила.

Слоновий наездник пригнулся, проезжая под воротами. В его руках был длинный серебряный лук. Он невозмутимо обозрел царящий на площади хаос. На вид всадник был ее ровесником, хотя для джиннов это ничего не значило: Даре она дала бы не больше тридцати, а он, тем не менее, появился на свет раньше, чем вся ее цивилизация. Всадник был похож на Дэва: его глаза и кудрявые волосы были такими же черными, как у нее, но одет он был в форму солдат Гезири.

Он непринужденно восседал на слоне. Его ноги покоились на матерчатом седле, а тело ритмично покачивалось в такт движениям животного. Наездник заметно всполошился, завидев оживших львов, вскинул лук, но передумал, вероятно, сообразив, что стрелы не остановят металлических хищников.

Из-за ворот высыпали солдаты, расталкивая суматошную толпу, и рассредоточились по площади, никому не позволяя убежать. Блеснула медная сабля, кто-то закричал.

Трое гезирийских солдат наступали на Дару. Тот, что стоял ближе других, обнажил оружие, и один лев зарычал и прыгнул, со свистом рассекая воздух латунным хвостом.

– Остановитесь! – крикнул лучник. Он соскользнул со слона и ловко приземлился на ноги. – Он же раб, кретины. Не трогайте его. – Он отдал свой лук другому солдату и приблизился к Даре, подняв руки. – Видишь, – сказал он на дивастийском, – я не желаю тебе…

Его взгляд остановился на виске Дары и его татуировке. От удивления он сдавленно пискнул.

Дара оставался невозмутим. Его яркие глаза изучили лучника с головы до пят, от серого тюрбана до кожаных туфель, и Дара скорчил такую мину, как будто одним глотком осушил графин скисшего вина.

– Ты кто такой?

– Я… мое имя Джамшид, – ошарашенно пробормотал лучник. – Джамшид э-Прамух. Капитан, – добавил он с запинкой. Он переводил взгляд с Дары на резвящихся львов. – Ты не… то есть… это же… – Он осекся и помотал головой. – Думаю, нужно отвести тебя к королю. – Впервые он посмотрел на Нари. – Твоя, э-э-э… спутница, – определился он, – тоже может присоединиться, если пожелаешь.

Дара покрутил в руках пику.

– А если я пожелаю…

Нари больно наступила ему на ногу, пока он не успел ляпнуть какую-нибудь глупость. Остальные солдаты в это время рыскали по толпе и отделяли мужчин от женщин и детей, хотя Нари заметила нескольких совсем юных мальчиков, которых приставили к той же стене, что и мужчин. Некоторые плакали, многие молились, падая на колени в знакомой позе, и Нари пришлось отвернуться от этого зрелища. Она еще не знала, что в Дэвабаде называлось правосудием и как король наказывал тех, кто наносил оскорбления ему и угрозы соседнему племени, но по обреченным глазам арестованных она уже начинала догадываться.