Игорь Бер - Осень ожиданий [СИ]

Марк внимательно проводил взглядом по каждой строчке, останавливаясь в каждый раз, когда перед его глазами возникала пелена. Он знал все описанное в дневнике наизусть, но все равно хотело видеть каждое слово, прочувствовать его, попытаться вспомнить свое прошлое…

Смерть положила на его голову свою холодную ладонь, когда он успел прочесть всего две страницы из дневника. Она пришла в виде облегчения и радостной мысли о том, что ему суждено уйти так, как он этого всегда хотел. Пусть и на короткое время, но его желание сбылось.

Марк Уотер открыл тяжелые ворота, за которые так и не заглянул Кевин Нолан, и переступил порог. И сделал он это не как Темный, проклятый Океаном Надежд, а как самый обычный человек…

Sunrise at Paradise Beach — Biscaine

Кевин Нолан прекрасно помнил все, что с ним произошло, как на Земле Мертвых, так и на Земле Безумия. Он помнил, что был готов открыть двери, которые бы прекратили его существование навсегда. И то, что теперь он снова был жив и мог продолжить свое путешествие, было определенно чьей-то заслугой. Велика вероятность, что этому поспособствовал Марк Уотер. Пусть это было так, Кевин все равно не видел ни малейшей возможности для его прощения. Убийство Линин и ложь, которая окружала личность Уотера, не могли быть оправданы ничем. Любые его добрые поступки все равно бы не заставили Кевин простить его. А потому, смерть — единственное, что Марк Уотер мог заслуживать, по его мнению.

Он так и не обернулся и не позволил себе усомниться в правильности своих действий. Все должно было завершиться только так и не как иначе.

С хладнокровной решительностью, Кевин Нолан сделал шаг, оказавшись на мосту, который мгновенно заискрился и засиял теплым и густым светом. Таким же, как в свое время загорелось дерево на лугу Арум, вблизи хижины Летописца, и таким же, как и дно колодца в губернии Конвинант. В каждый раз при виде этого света, Кевин испытывал воодушевление и теплоту в груди. И в этот раз он почувствовал невероятный прилив бодрости и сил, потому как знал, что за этим светом он, наконец, увидит…

Океан Надежд.

Спокойный, безграничный, со слегка шероховатой от волн поверхностью, переливающийся всеми цветами радуги, которые сплетаются между собой и тут же разделяются, создавая бесконечное движение красок и теней.

Несмотря на свою молчаливую красоту, Он внушает трепет и уважение, при этом не вызывая страха, а даже наоборот: Кевин ощущает, как все его тело наполняется чистым и ярким чувством любви, которое он испытывает не только к самому Океану, а всему что он когда-либо видел и когда-либо знал. В нынешнем своем состоянии, любое воспоминание из его прошлого — плохое или хорошее — приносит ему только радость и ностальгию.

Океан разливается настолько далеко, настолько ему хватает способности видеть. Он находится справа от него, слева и, конечно же, впереди. Он отражается даже в бледно-розовом небе, вычерчивая на нем узоры более красочные, чем самое яркое Северное Сияние.

Кевин стоит на небольшом клочке суши. Под его ногами блестит чистый золотистый песок, от которого по его стопам поднимаются удивительно-приятная пульсация, излечивая боль и усталость в ногах.

Кроме него, за исключением самого Океана Надежд, кругом нет ни одной живой души, с которой он мог бы поделиться всеми теми возвышенными чувствами, что рождаются в нем в эти волшебные мгновения. А еще он слышит легкие мелодичные звуки в голове, которые наполняют его глаза слезами. Музыка звучит сейчас, музыка звучала и на Земле Безумия, напоминая ему о том, что сам Океан Надежд не состоит из воды, как любой другой океан — а из звуков, эмоций и запахав. Да, запахов: ягод и фруктов, полевых цветов и цветущих деревьев, горной свежести и соснового бора, домашней выпечки и свежевыжатого лимонада. Здесь все запахи, которые когда-либо он вдыхал в своей жизни и которые сохранились в его памяти приятными воспоминаниями. Их огромное множество и каждый словно завернутый в свою личную обертку, не позволяющую им смешиваться друг с другом.

Прежде чем попасть в Мир Вечности, Кевин опасался, что не будет знать, как именно нужно просить Океан об исполнении желания. Но надеялся, что прозвучит некий громоподобный голос, который его и направит в нужном направлении. Теперь же он понимает, как глупы были его опасения. Оказавшись перед Океаном Надежд, он знает, что ему делать как нечто само собой разумеющееся. Он делает шаг вперед, и тут же перед ним возникает горизонтально расположенная широкая и длинная доска, отшлифованная до самой гладкой поверхности, и пахнущая свежей древесиной. Он осторожно ступает на нее, зная, что должно произойти дальше. А дальше материализовывается еще одна точно такая же доска, плотно прижатая к предыдущей. Перед ним постепенно создается причал, по которому он должен пройти далеко вперед. Кевин не медлит и делает следующий шаг, держа путь к тому месту, где причал должен закончиться.

Он идет быстро и уверено, смотря исключительно себе под ноги, но не потому, что боится оступиться, а потому, что прямо под ним — на поверхности Океана Надежд — он видит всю свою жизнь, словно прокрученную на кинопленке в ускоренном режиме, при этом его глаза улавливают все пролетающие по цепочке кадры. Вот его, совсем еще младенца, держит на руках мать, а отец, с благодарностью, пожимает руку принимавшему роды врачу. Вот он впервые учится ходить, весело смеясь, делает четыре быстрых шага от вытянутых рук матери, к вытянутым рукам отца. Вот он мастерит из песка на берегу реки замок вместе с Чарли и Ленни, при этом они спорят, сколько башен должно быть у их конструкции. Вот он впервые знакомится с Клэр и тут же впервые ловит себя на мысли, что хочет с годами жениться на ней. Вот он встречается с Клэр снова спустя годы, чтобы больше не расставаться никогда, до тех самых трагических событий почти годичной давности. Вот он впервые идет на собеседования сразу после завершения университета, в надежде получить работу. Вот он уже сам присутствует на родах своего первенца в качестве счастливого папаши. Вот он сидит в баре с Джорджем Шэлби, пьет пиво и громко смеется над глупыми шутками. Вереница событий из его жизни — важных и тех, которые приносили ему мимолетную радость — мелькают перед ним приятными воспоминаниями. Кажется, что все закончится аварией на мосту Бэй, но вместо этого кадры идут дальше, и вот Кевин уже видит себя лежащем в амбаре Доббсов, на отслужившей свое двери, накрытой для удобства мешками из грубого волокна. Затем перед ним всплывает кадр его возвращения с рынка и его первого знакомства с Марком Уотером, воспоминания о котором уже не причиняют боль и не вызывают злобы. После он видит себя в темнице рядом с Линин и Тифом. Их совместные долгие странствия по разным губерниям и объединениям. Смерть Линин и изгнание Тифа. Разговор с Летописцем. Лагерь индейцев. Борьбу с Безликими. Владения Дэвлонов. Прилет гарпий. Потерю Солнечного Луча и свое самоубийство. Землю Мертвых. Землю Безумий. И, наконец, свое собственное отражение: высокого худощавого мужчину с обветренным загорелым лицом, с отросшими черными волосами и густеющей бородой, в клетчатой рубахе и обесцвеченных джинсах. Это отражение человека проделавшего долгий путь, ради этого самого момента. Путь тернистый и опасный, который не редко был готов оборваться или же увести его в неправильном направлении. Но он выстоял, дошел, выполнил свое предназначение, полагаясь на свои собственные силы и на поддержку друзей и тех, кого он называл предателями. Все они помогли ему дойти до Океана Надежд, закалив в нем дух и забрав его страхи. Он был обязан каждому из них: Линин и Солнечному Лучу, Фреду и Марте Доббс, Диздейн и Улафу Дэвлону, Сиду Расселу и Белому Столбу Дыма, Летописцу и Харону, Тифу и капитану Малвиллу, Темным и Марку Уотеру. Даже Фаундер внес свой ценный вклад в это длинное путешествие. Все они сыграли свою роль: кто-то большую, кто-то маленькую, но одинаково важную.