Игорь Бер - Весна перемен [СИ]

— А как принято обращаться к таким как ты, из низшего класса?

— "Эй, ты!" или же "Ничтожный", — и хотя старик попытался пошутить, все же шутка получилась какой-то грустной.

— А что такое Молодой Мир, Фрэд.

— Молодой Мир? — впервые за долгое время, в голосе Фрэда прозвучали нотки удивления. — Ты не знаешь, что такое Молодой Мир?

— Знал бы, не стал спрашивать, — отпарировал Кевин.

— Молодой Мир — это все что ты видишь перед собой, и будешь видеть, куда бы ты не пошел. Это мир, в котором мы живем. Помимо Молодого Мира есть еще два Мира, похожих на наш — Зрелый и Старый. И один полностью отличный от остальных трех. Все это прописные истины, относящиеся к самым первым религиозным догмам. Об этом знает каждый младенец с пеленок.

— Извини, Фрэд, но я уже тебе говорил, что я не из этих мест.

— Ты из Зрелого или же из Старого Мира? — вновь с удивлением спросил старик.

— Боюсь, что и не из них. В моем мире совсем иные религиозные догмы.

— И в чем они состоят?

— Возможно, я тебе как-нибудь о них расскажу, но сейчас я хочу знать больше о Молодом Мире.

— И что именно тебя еще интересует?

— Что-либо об Андоре. Кто ваш губернатор? Судя по нашему раннему разговору — он мерзкий тип.

— Да, — во мраке раздалась скучноватая усмешка. — При его дворе я никогда не бывал и с ним лично я не знаком. Но, все знают, что он утопает в роскоши, в то время как люди в селах с трудом сводят концы с концами. Милтон Сан Бир Вил Грей не только не заботиться о жителях губернии, но и старается, как можно сильнее усложнить им жизнь. Чего стоят только огромные налоги. А те же, кто пытается противиться этому, тут же оказываются заключенными в темницу, а потому простой люд, или же ничтожный класс — как при дворе называют жителей сел — стараются не говорить о нем и тем более не обсуждать его. Странно, хоть и живем мы плохо, но жить все равно хочется. Да и грех мне жаловаться, мы со старухой, в отличие от некоторых семей, не умираем с голоду. Вот где в семье больше четырех человек — там очень тяжко с продовольствием, да и вдобавок налог гораздо выше, ведь он зависит от количества членов семьи.

— И, как я уже догадываюсь, этот Милтон-Как-Его-Там-Грей не является народным избранником, а наследником престола губернии?

— Я не совсем понял первую часть твоего предложения, но на вторую могу одобрительно кивнуть головой — Джозеф Там Нес Вил Грей из ордена Лордов — отец Милтона Грея, — был суровым правителем и, бывало, казнил по пять человек за месяц, но он мог быть и благодарным. Те, кто усердно работал и приносил прибыль казне, мог получить вознаграждение в виде новых земельных участков для посевов и строений, а также в виде животных. Нынешний же губернатор требует много, но ничего не отдает взамен, а иногда отбирает и последнее. Местные селенья испытывают острую нехватку в земле, которая могла бы очень сильно нам помочь…

— А Заброшенный Луг? Почему вы его не используете для посевов?

— Последние попытки получить урожай на Заброшенном Лугу завершились более двадцати лет назад. Духи, с которыми ты уже успел познакомиться, не позволяют ничего на нем выращивать. Я был одним из тех, кто еще пытался что-либо посадить на этом Лугу, а взамен потерял только зерна, время и силы. А все потому, что за двадцать дней до сбора урожая, все культуры уничтожались в течение одной ночи. Духи вырывали стебли кукурузы с незрелыми початками, срывали неспелые тыквы и заваливали ими тропу. А что касается картофеля, свеклы и моркови — их просто утаскивали под землю. Оно и понятно — мертвые не хотят, чтобы их тела служили удобрением для овощей и злаков. И их можно понять. Я бы тоже был против.

— И какие земли вы обрабатываете? — спросил Кевин, глядя на еле заметный тусклый свет свечи, горящий в окне дома Доббсов.

— Есть поле на расстояние в тысячи шагов от фермы, если идти на север. Там поле не только наше, но и наших соседей — Стивенсонов, Ларсонов и Прескоттов.

— И разве нет никого кто бы смог вступиться за вас и сказать решительное "нет!" тирану-губернатору?

— Хорошо, что наш разговор никто больше не слышит, иначе не жить нам на этом свете более. Устраивать бунты и протесты — не самая лучшая идея. Здесь и за меньшее тебя могут вздернуть на виселице, на главной площади губернии. Мы уже старики и просто хотим спокойно дожить отведенное нам время. А большинство молодежи, рожденной в местных селениях, теперь служит в губернаторской армии и получает за это хорошие деньги. Зачем им вступаться за нас? Идти против губернатора у них нет причин, да и погибать из-за стариков никому не хочется.

— А если с ним просто поговорить? Рассказать о тяжелой жизни в деревнях?

— Не думаю, что он захочет слушать кого-либо из ничтожного класса. Да и не добраться до него — он окружен очень хорошей охраной, которая просто убьет каждого, кто подойдет слишком близко к его дворцу без разрешения. Но есть у него главный охранник — вот кто на самом деле бешеный пес без привязи. Его зовут Джеймс Дан Гил Фостер — один из лучших бойцов в объединении Эрис. Он хладнокровен и безжалостен. Говорят, что губернатор принимает столь тяжкие для нас указы исключительно по его советам.

Они дошли до фермы Доббса и остановились у амбара. В окне, где горел свет свечи, стояла Марта, с беспокойством вглядываясь во мрак.

— Тебе надо отдохнуть, Кевин. Твои силы еще полностью не вернулись к тебе, а потому тебе нужен покой. — Фрэд помолчал. — Я знаю, тебе будет трудно его найти, но тебе стоит попытаться. А завтра, мы еще поговорим.

На этом, Фрэд похлопал по плечу своего гостя, и направился к дому.

— Фрэд! — окликнул его Кевин и тот обернулся. — Спасибо тебе за все. Спасибо вам обоим.

Фрэд только приподнял в ответ руку и скрылся за дверью.

Кевин простоял на месте, пока в окне Доббсов не погасла свеча. Затем, он взглянул на луну, чей магический свет проглядывался меж скоплением туч, и вошел в амбар, который в последние дни стал его спальной комнатой.

Он долго не мог заснуть лежа на твердой постели и укрывшись колючим шерстяным пледом. Его голова продолжала перемалывать всю информацию, полученную им от Фрэда, но все чаще мысли его возвращали к Клэр и Кэтти, от чего он в какой-то момент не смог совладать со своими эмоциями и вновь зарыдал. Он сжимал зубами край пледа, чтобы его крик не разбудил пожилую пару. Он не хотел, чтобы Фрэд появился в его дверях с испуганной миной на лице. Он хотел побыть один, а потому сдерживал крики как мог.

Когда силы на рыдания у него иссякли, он незаметно для самого себя уснул. Во сне к нему приходили только хорошие сны, в которых он понятие не имел о смерти жены и дочери и о параллельных мирах. На утро он не помнил, что ему снилось, но знал, что проснулся с улыбкой на губах.