Беттина Белитц - Поцелуй шипов

— Я думаю, я ещё полежу немного. Моя голова…, - пробормотала я извиняющимся тоном. Мне хотелось побыть одной, чтобы не рассердить Джианну и Паулья из-за моего внезапно вновь вспыхнувшего гнева. Хватало уже и того, что они беспокоились.

Пауль положил мне на лоб руку, проверяя есть ли температура.

— Может быть ты слишком долго находилась под солнцем?

— Может быть. — Я смущённо пожала плечами. — Только что я была не совсем в сознании. — Зато змея была рядом. Так близко… Как она вообще попала в комнату? Через щели в ставнях?

— Тогда отдыхай, сестрёнка. Я принесу тебе что-нибудь попить. А потом найду эту проклятую тварь…

«Прячься, быстрее!», подумала я страстно, ещё раз коротко увидев перед собой гадюку, как она беззвучно уползала через сухую зелень сада. Она должна спрятаться. Я не хочу, чтобы ей пришлось из-за меня умереть. Она ничего мне не сделала.

После того, как Пауль принёс стакан воды, я вновь растянулась на кровати и повернулась к стене, направив взгляд на то место, на котором ночь за ночью, показывался скорпион. Я была частью его территории. Его посещения стали любимым ритуалом. Я не боялась его, так же как не боялась змеи.

В мыслях я вернулась к моим снам. Я видела два, и они переплелись друг с другом, подвела я итог с закрытыми веками. Первый… о. Да, это действительно никого не касалось. Теперь я снова могла сложить фрагменты. Гриша. Опять. Я прорычала от досады, когда вспомнила. В этот раз моё подсознание постаралось ещё больше. Я хотела переспать с ним. Очевидно и он со мной тоже. То, что мы оба этого хотели, даже не обсуждалось и не стоило ни одного нашего слова. Это было настолько явно и естественно и предопределено нашей судьбой, что мы забыли обо всём на свете, существовали ещё только мы. Никакой семьи, никаких друзей, никаких обязательств. Только мы и наши тела, которые не могли жить друг без друга. Я кое-что ожидала от этого акта, даже всё, казалось, будто таким образом я смогу стать другим человеком…

И этот сон снился мне как раз тогда, когда в моей кровати лежала змея. Фрейд бы сильно порадовался такому сну.

Но змея не вселяла в меня страха, даже на одно мгновение, и никакого желания. Когда я почувствовала её, Гриша сразу же испарился, не оставив ноющей тоски, которая обычно портила мне день, после сновидения с его участием. Потому что я знала, что смогу в любой момент вернуться к нему, если только позволю случиться тому, что требовал от меня сон.

Нет, Фрейд, ты не прав, подумала я победоносно. Я сама была змеёй. Во втором сне моего тела больше не существовало. Я покинула его, моя душа заняла тело змеи. Меня переплела чистая гармония. Гармония, которую я никогда не смогу испытать, являясь человеком.

Один раз мне уже снилось, будто я превратилась в животное. Тогда это тоже показалось мне более желанным. Когда я проснулась, то сразу же осознала, что я человек, даже если пыталась сохранить в себе энергию животного. Но сейчас я несколько минут лежала в кровати и не могла двигаться, потому что что-то от меня, всё ещё находилось под чешуёй змеи и не хотело уходить. Я зашипела на Джианну… Если бы она подошла ещё ближе, я бы цапнула её… Но действительно ли я хотела укусить Джианну? Или же что-то другое, угрожающую, тёмную тень, которая была готова опуститься на меня? Тессу?

Вздыхая, я перевернулась на спину и смотрела на мерцающие тени на потолке, отражение постоянной игры ветра в белых тополях.

Уже прошло несколько дней с тех пор, как Колин присоединился к нам, и в течение всего этого времени я видела его только несколько часов. Ужин при свечах хотя и не стал катастрофой, но в нём не содержалось даже искры романтики.

Я не могла винить в этом Колина, хотя настойчивый, шепчущий, действующий на нервы голос в голове, с удовольствием бы это сделал. Прежде всего это мой брат испортил всю атмосферу. По-другому нельзя было сказать, как бы мне не хотелось. Пауль не мог принять Колина. А мы — не считая Тильманна — были слишком восприимчивы, чтобы проигнорировать его и всё же провести приятный вечер. Пауль, хотя и прилагал усилия, но было заметно, что он следил за каждым движением Колина и чувствовал себя неуютно в его присутствие. Кстати, это относилось не только к Паулю, но и ко всем людям, приближающимся к нам. Больше всего им хотелось выгнать нас из ресторана, хотя мы вели себя примерно, оплатили счёт, оставили щедрые чаевые и хвалили еду, из которой Колин, с трудом проглотил лишь несколько кусочков. Атмосфера была напряженной: постоянный лай собак — в Италии очень много собак — хныканье и рёв детей и кажущаяся чуть ли не похотливой навязчивость деревенских кошек, трущихся о ноги Колина и снова и снова пытающихся запрыгнуть на стол. Конечно люди не моли идентифицировать источник этого волнения, но одно было ясно: мы мешали.

Я уже лишилась иллюзий, когда мы добрались до места. Я представляла себе живописную, горную деревушку, наподобие Веруккьо, который между тем казался мне священным городом. Но бедность Калопеццати кричала с каждой улочки, каждой ниши, с каждого входа в дом. Фасады домов казались грязными, стены осыпались, улицы нуждались в ремонте. Я задавалась вопросом, имелась ли вообще в этих забавно узких улочках функционирующая система канализации.

И всё-таки, даже здесь наверху, перед нами представал удивительный вид на море и вечная игра цветов из серого пляжа, сухой поросли дрока и спокойной, бесконечной лазурной воды, которую я постепенно начала принимать, и которая мне даже начинала нравиться. На пиццерию тоже нельзя было пожаловаться. Пластиковые стулья и столы, как везде, но чистые, и вначале ещё очень вежливое обслуживание.

Я старалась видеть положительные аспекты и наслаждаться тем, что Колин сидит с нами. Но то, как за ним наблюдал Пауль и его неодобрение, а также пугливо-враждебная реакция других людей — всё испортили. Возможно Джианна была права, предполагая, что совместный ужин в приятной атмосфере делает счастливым. Но это не соответствует действительности, когда рядом находится Мар.

Вскоре Колин ушёл. Между нами не возникло никакой нежности, потому что Колин держал руки при себе, чтобы не раздражать брата (во всяком случае я надеялась, что причина в этом), а мне не хотелось никакой близости, пока официанты мрачно на нас смотрели, а детки мутировали в орущие яростные свёртки. Я чувствовала себя виноватой. Как должно быть тогда чувствовал себя Колин?

Он ушёл в самый разгар ужина, лишь коротко коснувшись рукой виска. Прошёл небрежно, но как всегда неприступно вниз по улице, чтобы забрать Луиса, привязанного возле заброшенной конюшни, в стороне от города, и поскакал охотится в горы.

Потом Колин не показывался полных два дня и две ночи. Лишь на третий день, во время заката, он внезапно появился с Луисом на пляже. Мы как раз играли в волейбол и в этот раз, люди отреагировали хотя и сдержанно, но дружелюбно. Наблюдать за тем, как Колин уговаривает Луиса переступить через прибой и пойти с ним искупаться, было желанным спектаклем, а расстояние между демоном и людьми настолько большим, что они не замечали его ауры, или возможно просто не хотели замечать. Кроме того, Колин выглядел сытым.