Беттина Белитц - Поцелуй шипов

— … всё вещи, которых Колин никогда не делал и никогда не сделает! — вмешалась я холодно.

— Здесь важен принцип, Эли. Дело в том, что я думала, что пылаю от любви и что наконец-то нашла мою вторую половинку. Я хотела в это верить, изо всех сил. И поэтому продолжала верить и тогда, когда он начал плохо ко мне относиться. Я хотела удержать эту мечту. Мечту, что мы предназначены друг для друга, что всё станет хорошо, если только мы создадим правильные условия, получше узнаем друг друга, убедим всех наших скептиков… Но стало поздно уже в тот момент, когда он впервые причинил мне насилие. С этим нельзя справится. Конечно ты пытаешься, я тоже пыталась, два битых года. Но твоя душа отказывается слушать. Всё это время, я ни разу не была счастлива, не могла расслабится, не испытывала удовлетворения, всегда присутствовал страх и недоверие, хотя я думала, что могу игнорировать эти чувства, что должна их игнорировать, как будто это был мой долг. В конечном счёте, они оказались сильнее. Они всё отравили. Я насиловала саму себя, оставаясь рядом с ним.

— Ты прочитала об этом в энциклопедии? — Речь Джианны прозвучала в моих ушах стерильно и скопировано, как будто она где-то подхватила её и выучила наизусть — да, как будто она ничего общего не имели с ней самой.

— Я не могу сформулировать по-другому, Эли. Мне нужна эта дистанция. Если её нет, тогда это ранит. Понимаешь? Тогда я воспринимаю это слишком близко к сердцу… Мне ещё каждую ночь снятся о нём сны. Каждую чёртову ночь!

Я сразу же поверила ей. Мне было знакомо проклятие постоянно возвращающихся снов.

— И почему твой Рольф сделал это с тобой? Почему так плохо с тобой обращался и манипулировал? Почему?

Джианна печально рассмеялась.

— Очевидно он наслаждался, превращая людей в своё орудие. В этом мире просто встречаются мудаки, Эли. Он даже не замечал этого по-настоящему. Недавно он написал мне, что иногда вспоминает старые, добрые времена. Какие добрые времена, спрашиваю я себя? Не было никаких добрых времён.

— Видишь — в этом то вся и разница. Он мудак. Он просто делал это, не размышляя. — Каждое слово давалось мне с трудом, поэтому я говорила необычайно медленно и с ударением, почти как перегруженная учительница. — У Колина же была необходимость. Он дал мне пощёчину, чтобы спасти жизнь; и он раздавил мне руку и почти утопил, чтобы спасти Пауля — твоего собственного парня! Я попросила его сделать всё возможное, рисковала своей собственной жизнью! Или ты предпочла бы, чтобы Пауль отдал концы?

Тяжело вздыхая, Джианна опустилась на кровать.

— Если бы в то время мне кто-то сказал всё это, как сейчас я тебе, я бы отреагировала точно также. Я бы оборонялась, объявив всё вздором. Но оглядываясь назад, я бы радовалась, если бы у кого-то было мужество объяснить мне мою ошибку. Так что если хочешь, можешь с этого дня ненавидеть меня, я всё равно скажу. Он пнул тебя в живот, Эли, и…

— Я задаюсь вопросом, как вы вообще увидели это! Как смогли увидеть? — На террасе внезапно раздался шум от передвигаемых стульев, и звон посуды. Пауль добровольно взялся за приготовления завтрака. С размаха я захлопнула, стоящую на распашку, стеклянную дверь. Пусть мы даже задохнёмся — Пауль не должен ничего услышать из этого разговора. Тогда это будет так, как если подольёшь в огонь бензина.

— Даже если вы это видели, Колин пнул меня в живот только чтобы умножить мой гнев и таким образом отравить Францёза…

— Я это знаю, Элиза. Тебе не нужно оправдывать поведение Колина. Я же тебе сказала, он мне нравится, и здесь ничего не изменилось, совсем наоборот. Я убеждена в том, что ему не нравилось делать это с тобой, он не действовал легкомысленно. Но всё-таки он совершил это, и для твоей души не имеет значения, были ли это меры для спасения жизни или нет. В этом-то и вся трагедия. Насилие остаётся насилием.

Теперь она снова впала в этот обучающий, психотерапевтический жаргон. Да, она точно хорошо поговорила с моим отцом на том конгрессе, где они познакомились. Папа тоже мог отлично говорить так, будто цитирует из учебника.

— Возможно вы найдёте способ жить с этим, но счастье…, - продолжила Джианна немного мягче, когда я ничего не ответила, так как мне не хватало аргументов. Потому что, не смотря не на что, она права. Насилие остаётся насилием. — Уже сейчас, так скоро после того, как всё случилось… не знаю…

— Я считаю, что с твоей стороны довольно нечестно то, что ты тут вытворяешь, Джианна. — Я не могла по-другому, как опять наброситься на неё. То, что она сказала, выбило у меня почву из-под ног. Я должна отбиваться, чтобы не пойти ко дну. — Знаешь, в какой на самом деле ситуации застряли Колин и я? Каждый здесь ожидает, что мы станем счастливы, а ведь именно тогда часто случиться что-то ужасное — даже у самой довольной, нормальной, свободной от насилия пары появились бы проблемы! Осчастливить Пауля было ещё достаточно легко, он ведь ничего не знал о наших планах и позволил себя увлечь, но с Колином и со мной…

Чёрт. Теперь я, не желая этого, даже с ней согласилась. Мы не можем заставить счастье прийти силой, не для самих себя. Не тогда, когда знаем, что пытаемся сделать это.

— Элиза, ты же рассказывала, что Колин был в концлагере, и Тесса вытащила его оттуда…

— Нет, я тебе этого не рассказывала. Я не говорила, что это Тесса освободила его. — Откуда Джианна знает? Я была убеждена в том, что не упоминала в связи с этим о Тессе.

Джианна смущённо посмотрела на пол.

— Ладно, признаюсь, он сам рассказал мне. Сегодня ночью. Мы коротко поговорили…

— … когда он был голый? — недоверчиво прервала я её.

— Он встал в тень, так что я только видела, как сверкают его глаза, ничего больше. — Что же, всё остальное не светиться, подумала я устало. — Не беспокойся, я ничего не видела. Я спросила его об этом, потому что мне было интересно и из его описания поняла, что она спасла его.

Колин добровольно рассказал Джианне о своих самых травматических, пережитых в жизни событиях? Одно мгновение я даже не могла больше думать из-за ревности.

— Он сказал не много, Эли, я быстро поняла, что он не хочет об этом говорить, желает поскорее вернуться к тебе. — Где, однако, не появился. По крайней мере он отделался от Джианны. — Только… если Тесса вытащила его оттуда, то я задаюсь вопросом, как она узнала, где он. Ведь там он точно не был счастлив. Так что должен быть ещё один способ приманить её… может, если ему становится совсем плохо? Тогда она тоже приходит?

— Нет, — прошептала я, хорошо зная, что я сейчас действительно совершу предательство, потому что этого Колин стыдился больше всего на свете. — Он позвал её.

— Уф, — сказала Джианна после небольшой паузы, сдув несколько тёмных прядей со лба, которые сегодня ещё не знакомились с расчёской. — Он позвал её. Это конечно было очень унизительно, но с другой стороны… такая возможность есть. Он может позвать её, — размышляла она. — И она не закончила метаморфозу?