Беттина Белитц - Поцелуй шипов

Или она была и то, и другое, красивая и в одно и тоже время ужасная.

Я тосковала не по Тессе, а по тому чувству, которым она меня одарила. Может мы были все заражены какой-нибудь смертельной болезнью, из-за которой медленно зачахнем и против которой ни у кого нет лекарств. Идея, которая всё сильнее овладевала моим разумом; скоро не смогу подавлять её, даже с помощью разговора. Тогда меня охватит необоснованная паника и больше не отпустит. Когда Тесса находилась рядом, страха больше не было.

Я незаметно заглянула в отделения полочки и встала. Есть ли у Тильманна ещё наркотики? Может что-то другое вместо грибов? Что-то более сильное? Вот, эта маленькая, квадратная коробочка за бритвой выглядит подозрительно…

Я не заметила, как Тильманн встал позади и испугалась, когда он смёл коробку с полки, ловко её поймал и высыпал содержимое в туалет. Из смывного бачка потекла лишь тонкая струйка, но её хватило, чтобы покончить с маленькими свёртками и таблетками.

— Даже не думай, Эли! — набросился он на меня. — Эти вещи для тебя яд! Я дал тебе настолько крошечную порцию грибов, что уже боялся, что ничего не случится. А у тебя был такой мега сильный трип, с синестезиеями и другими атрибутами. Ты настолько чувствительна, что это просто безумие!

Просто безумие. Да, возможно немного такого безумия может пригодиться, мягкое, красивое, разноцветное безумие, а не паника и ужас, которые теперь придут и завладеют мной.

Вода всё ещё шумела в трубах. Всё же мы услышали, как внизу что-то волочиться по полу и гортанное хихиканье. Пауль и Колин несли Тессу в гостиную. Гостиная всегда казалась мне жуткой, теперь у неё есть подходящий житель. Послышалось, как передвигают стулья и закрывают ставни. Они подготавливали ей ложе.

Тильманн снова сел на пол. Я обернула полотенце потуже вокруг плеч, когда садилась рядом, так как дрожь Тильманна передалась и мне.

— О Боже, чёрт… чёрт…, - шептал он. — Что же мы сделали? Что сделал я?

Прошло несколько минут, пока до меня наконец дошло, что он плачет. Я ещё никогда не видела, чтобы он плакал. Но это и нельзя назвать обычным плачем. Иногда по его телу пробегала дрожь, как волна, и он коротко всхлипывал. Он не морщился, опустил глаза вниз, прижав сжатые кулаки к дрожащему подбородку.

Я не знала, что делать. Внезапно я увидела в нём снова того, кем он в принципе и является: семнадцатилетнего парня, далеко от дома, родители которого разругались, а будущее не ясно. Он слишком молод! Тесса постаралась, чтобы этого не было видно и не чувствовалось. Он казался намного старше, особенно тогда, когда как уже часто бывало, рассуждал умно не по годам. Но ему всего семнадцать, даже ещё не совершеннолетний. Семнадцать! Куда мы только его втянули? Он совершил убийство, по крайней мере так думал, и да, это убийство мы как таковое спланировали. Его руки, чьи костяшки теперь выделялись светлыми пятнами, направляли нож и воткнули его в грудь Тессы. Я считала это единственно верной альтернативой, даже ещё более верной, чем позволить Колину выступить против Францёза, но теперь я в отчаяние задавалась вопросом, не существовало ли какого-нибудь другого выхода. Потому что настоящий ужас ещё ждал нас впереди. Если мы заболеем чумой, тогда этот вечер всего лишь безобидное вступление.

Я положила левую руку на затылок Тильманна и водила по шее, когда сухое всхлипывание вновь сотрясало его. Я не могла себе представить, что он захочет, чтобы его обняли или даже прижали к себе. Может быть Колин был бы лучшим утешителем со своей последовательностью и жизненным опытом, но он занять внизу, снимая у своей худшей напасти затхлую одежду с тела. Какое сильное чувство отвращения должно быть он испытывает.

А Джианна? По трубам всё ещё шумит вода. Чем она там занимается? Внезапно она стала моей самой большой заботой. Если по прибытии Тессы она всё ещё находилась в шоке, то должно быть сейчас её состояние просто катастрофическое.

— Тильманн, мне нужно проверить Джианну. Я сейчас вернусь.

Да, мне нужно позаботится о ней, так же, как сбежать от собственных страхов, которые становились всё ощутимее и беспощаднее. Галлюциногены окончательно покинули мою кровь. Когда я стану снова совершенно трезвой, то из-за чистой паники полезу на стены. Уже сейчас коротенькое слово «чума» нависало надо моей головой, как дамоклов меч. Чума — это не демон, которого можно изгнать. А бактерия. Бедствие, против которого у нас нет ничего в руках, ни магии, ни каких-либо там символических формул.

Я провела Тильману указательным пальцем по щекам, но почти не почувствовала слёз. Возможно та немногая влага, что я нащупала, это пот и душевая вода. Его всхлипывания утихли. Надеюсь он успокоиться, а я уговорю Джианну как можно быстрее пойти со мной наверх, тогда смогу позаботиться об обеих, и нам удастся отвлечь друга-друга. Никому из нас нельзя сейчас оставаться одному.

Мои опасения подтвердились. Джианна предстала перед моим взглядом, ревя белугой, после того, как замок, после двух метко направленных пинков, поддался. Ссутулившись и с напряжёнными плечами, она сидела в ванной, в которую как раз снова наливала кипяток, сотрясаясь от плача и страха. Её кожа покраснела, как у рака и как у меня. В мыльной воде плавали различные пустые банки от геля для душа, её волосы были ещё мыльными. Я вскрикнула, когда хотела выловить банки из воды. Я чуть не ошпарилась.

— Джианна вылезай, то, что ты тут делаешь, точно не полезно для здоровья…

Она оттолкнула мою руку.

— Не прикасайся ко мне! Тебя укусили, у тебя это, наверное, уже в крови! — Теперь она начала кричать, не так громко, но зато агрессивно. — Знаете, что вы сделали? Вы убили человека!

— Нет, не убили, — повторила я как мантру то, что уже сказала ранее на чердаке Тильманну. — Человек жив. Демон умер. Случилось именно то, что мы хотели…

— Именно то, что мы хотели? Нет, Элиза! Нет! Вон там лежит очень старая женщина, знаешь, что это значит? Она ничего не знает, не знает, что такое автомобили, что такое водопровод, что такое электричество…

— В самом деле. — Вздыхая, я закрыла воду. Теперь и Джианна это услышала. Клик-кляк. Я уже раньше заметила, когда спускалась вниз. Пауль и Колин как раз громко возились на кухне. И всё-таки там было так же это ритмичное щёлканье: клик-кляк, клик-кляк. Тесса включала и выключала свет, как маленький ребёнок, который в первый раз понимает, для чего предназначена эта кнопка на стене. Казалось это её очаровало. Теперь она также начала трясти дверь. Пауль запер её, но ей хотелось немного оглядеться в доме.

— Это так жутко, Эли. — Джианна смотрела на свои покрытые пеной колени. — Я никогда больше не смогу купаться, не думая об этой ситуации, никогда.