Беттина Белитц - Расколовшаяся Луна

— Нет. Не сон. Ты что, думала, что всё это с Марами, мной и Паулем был…? — Я посмотрела на неё вопросительно.

— Я была не уверена. Я имею в виду, я была изрядно навеселе и… — Она шлёпнула себя обеими руками по щекам. — Нет, я верила. Но иногда я также надеялась, что никогда больше не услышу о тебе и никогда больше не услышу о Пауле и смогу жить дальше так же, как раньше и… — Она остановилась. — Потом пришло твоё сообщение, и я увидела Колина. И я постоянно думаю о Пауле. Я знаю, что это правда. Конечно же, я помогу вам. По-другому я и не смогу. У меня синдром альтруиста. Я только не могу пообещать тебе, что это сработает так, как ты себе представляешь.

— Спасибо. Потом ты можешь исчезнуть. На схватку тебе не нужно смотреть, а Пауль всё равно должен будет заснуть, чтобы Францёз мог атаковать.

Я медленно выдохнула. Блин, это женщина была такой утомительной. Я больше не была уверена в том, что окажу Паулю услугу, если сведу его с ней, но другого выбора у нас не было. Кроме того, по словам Колина я тоже была утомительной. Значит, Джианна и я хорошо подходили друг к другу.

— Тогда я сейчас позвоню Тильману и спрошу, где живёт Францёз и как мы сможем туда зайти.

К моему удивлению Тильман сразу же взял трубку.

— Ты можешь говорить? — прошептала я.

— Да, но будет лучше, если ты будешь говорить громко. Не то, в противном случае, я тебя не пойму. Я на берегу, оба гея на корабле. Мы можем говорить открыто.

Я описала ему так коротко, как возможно, ситуацию, а он внимательно слушал.

— Францёз живёт в районе Шанце. Я сейчас перешлю тебе адрес по SMS. В галереи есть ключ для чрезвычайных ситуаций, в самом нижнем ящике письменного стола, за скрепками, в маленькой коробочке. Ключ от галереи должен лежать у Пауля, в этой уродливой чаше в коридоре. Когда вы хотите это сделать?

— Завтра, — решила я энергично. — Завтра вечером. До этого у меня ещё тренировка. Пожалуйста, будь на связи, если возникнут сложности или у меня появятся вопросы.

— Хорошо, это должно получиться. Завтра мы снова пристанем к берегу.

— И Тильман, не думай о Францёзе и обо всём этом, хорошо? Никогда не думай о том, что он такое!

— Без проблем. — Я слышала по его тону, что он улыбался. — У меня достаточно отвлечения.

— Поздравляю. Тогда до завтра. Если ты от нас ничего не услышишь, тогда всё хорошо.

— Насчёт меня то же самое. Пока. — Тильман положил трубку.

Джианна во время нашего разговора вытянулась на полу кухни, при этом не выглядя так, будто она захочет когда-либо встать. Даже писк компьютера не вывел её из апатии. Так как она закрывала лицо руками, я не могла сказать, смеялась она или плакала, или просто надеялась выбраться поскорее из этого кошмара. Скорее всего, последнее.

Руфус, который оправился от испуга из-за сковороды, вскарабкался ей на живот и начал с блаженным мурлыканьем расхаживать по груди, что быстро покончило с её летаргией.

— Дэвид Гаан, — сказала она зловеще, после того как села и согнала кота.

— Что? — Я, сбитая с толку, почесала себе висок.

— Атакован. Определённо атакован! — воскликнула Джианна. — Посмотри на него! Я клянусь, что он атакован. Робби Уильямс тоже. Это написано на их лицах, ты не находишь?

— Я не знаю. — Я пожала плечами. Я ещё не задумывалась о том, каких знаменитостей посещали ночью Мары. Я только, как и раньше, питала подозрение, что Йоханнес Хестерс был исключительно весёлым полукровкой.

— Майкл Джексон. Совершенно скверный случай. Наверное, перевёртыш.

— У Майкла Джексона было дерьмовое детство. Ему не нужен был перевёртыш, чтобы стать несчастным.

Но Джианна уже находилась в своего рода творческом опьянении, которое ей, очевидно, помогало переварить всё то, что я ей только что втолковала. Мы провели остаток вечера раздумывая над тем, какие звёзды могли быть атакованы или полукровками. Так образовалась знаменитая компания и, по крайней мере, мы были насчёт Курта Кобейна одного мнения — он должен был быть источником пищи для Мара до его слишком ранней смерти. Элвис Пресли, скорее всего, тоже, хотя он, по словам Джианны, мог быть так же и полукровкой. В конце концов моя усталость и тоска стали настолько подавляющими, что я хотела только лишь закрыть глаза.

Джианна организовала для меня импровизированный лагерь на своём голубом диване. Когда я выключила свет и свернулась на нём калачиком, то почувствовала себя настолько одинокой и потерянной, как ещё никогда до этого в своей жизни.

— Всё снова более или менее нормально? — спросила Джианна, после того как втиснула свою машину на парковочное место весьма ужасающим способом и выключила двигатель. Значит, мы приехали. В район Шанце. На главную территорию Францёза.

— Хмф — пробормотала я, застегивая молнию своей чёрной куртки с капюшоном и избегая смотреть на Джианну. Мне всё ещё было неприятно из-за того, что случилось сегодня утром, а обучение каратэ скорее ухудшило моё настроение, а не улучшило.

Я не могла сказать, что точно со мной случилось: был ли это сон или реальные, неподдельные эмоции, которые заставили меня подебоширить в квартире Джианны.

Я даже очень хорошо помнила, что я видела во сне. Образы по-прежнему были такими настоящими.

Джианна в моём сне клеилась к Колину. Или наоборот? Во всяком случае, я нашла обоих, когда они, переплетённые между собой, облокотившись на окно, целовались и щупали друг друга, и смотрели на меня так, будто я была маленьким глупым ребёнком — да, они смотрели немного сочувственно, а так же потешаясь надо мной, но нисколечко не виновато.

Потом пришли Тильман и Пауль, и они тоже ничего страшного в этом не увидели. Вместо этого они, состроив лица, будто знают всё лучше меня, стали объяснять мне, что я должна перестать предаваться своим девичьим мечтам — ведь было ясно, что Джианна была создана для Колина и наоборот. То, что случилось со мной, было только игрой, ничего важного. Только я снова раздула из мухи слона. Как всегда. Но в этом виновата я, а не Колин.

Я ревела и бушевала, и кричала, но другие уже вовсе не слышали меня. Сколько бы я не надрывалась и не орала, никто не реагировал. Я хотела бить Колина руками и ногами, но я даже не могла поднять колено или вообще размахнуться. А мой голос оставался слишком тихим. Всё-таки я закричала то, что могла, чтобы привлечь к себе внимание.

— Почему ты не отдал его мне назад? Ты похитил сны китов, ты был сыт, как никогда прежде, но ты не отдал его мне! Оно ведь мне нужно! Отдай мне его назад!

В этом состоянии Джианна нашла меня. Я, крича, извивалась на её полу, как рыба, вытащенная из воды, между осколками горшка её и без того уставшей от жизни пальмы Юкки, компакт-дисков, которые я выдернула из шкафа, книг и моего одеяла. Я пришла в себя только тогда, когда она вылила мне на голову холодную воду. И первое, что я увидела, был Руфус, который, совершенно травмированный, залез под диван и смотрел на меня, будто я была порождением ада.