Беттина Белитц - Расколовшаяся Луна

— Помоги, — сформировал её рот. — Помоги мне.

— Остановись! — заревела я. Тильман так сильно нажал на тормоза, что машину занесло, но он тут же убрал ногу с педали, и после одного драматичного поворота Volvo снова вернулся в клею. Если бы другие автомобили были на дороге, то эта неприятность означала бы конец нашего маленького путешествия. Но так Тильман благополучно припарковал Volvo на обочине. Я снова повернулась к Джианне, которая, несмотря на этот манёвр, оставалась сидеть неподвижно.

— Не шевелись, Джианна. Его когти не должны разорвать тебе кожу. Нельзя, чтобы пошла кровь. Хорошо? — Она закрыла свои веки, чтобы дать понять, что поняла меня. Рука Колина вцепилась в её плечо. Я не знала, проник ли он уже в её мечты и хватило ли для этого только контакта его пальцев, но он был Камбионом. Может быть, ему удастся похитить, не прижимая к себе человека. Но возможно это был только рефлекс.

Я перелезла на заднее сиденье и осторожно высвободила один коготь за другим из пуловера Джианны. Они порвали тонкую шерсть, но её кожа осталась невредимой. С грубой силой я оттолкнула руку Колина назад к его телу, где она высвободилась из пут и, наверное, взлетела вверх, без того, чтобы он смог что-то против этого сделать. Молча я достала буксировочный трос из коробки с инструментами и обвязала им дополнительно к другим верёвкам так сильно вокруг его запястий, что мне самой было больно. Его белоснежная кожа лопнула, и сразу же просочилась голубая кровь.

Извини, подумала я и коснулась его волос. Закричав, я отпрянула. Они обожгли меня. Быстро образовался красный кровоподтёк на моей ладони. Значит, проявления ласки были не очень хорошей идеей. Я быстро перелезла вперёд, на переднее сиденье. Джианна легла плашмя на заднее, вместе с Паулем, который, к счастью, проснулся только после атаки Колина и теперь, защищая, обнимал её.

— Перекусить было бы сейчас не плохо, — сказал Тильман мечтательно, после того как снова привёл машину в движение. Перед нами появился Котбус. По крайней мере, мы были недалеко от польской границы. Черноту неба сменил туманный тёмно-серый цвет. Нет, у нас не было времени, чтобы поесть.

— О да, — всё же согласилась я с ним. Мы вели себя как в фильмах про катастрофу. Разговор о пустяках, чтобы создать ощущение близости. Я так часто это видела.

— Багет, — подыграла я. — В Кёльне был гениальный магазин, где продавали багеты. Я бы взяла с ветчиной Серрано. И Пармезаном.

— А я Капрезе. С помидорами и моцареллой, — увлёкся Тильман.

— Багет с Капрезе, — раздалось презрительно с заднего сиденья. — Это не Капрезе. Это дешевое дерьмо. Моцарелла из коровьего молока.

— Смешно! Он должен состоять из молока буйвола. Вам нужно заказать Капрезе в Италии…

— Может быть, мы ещё так и сделаем, — сказал Тильман так тихо, что только я могла это слышать. Да, если всё здесь пройдёт успешно, Италия была нашей следующей целью. Но ещё мы не знали, как высока была цена за жизнь Пауля. Кровь Колина шумела так медленно и громко по его артериям, что у меня заболела от этого голова. Мары могли умереть только в схватке против других Маров. Но Колин не сказал мне, как долго может длиться эта агония.

Я всегда предполагала, что это происходит быстро. Теперь я была свидетельницей медленной смерти и не знала, смогут ли вообще волки остановить её. В конце концов, возможно, это было только его желание, быть с ними, когда это случится. И если оно так и было, то я хотела исполнить для него это желание.

Я закрыла глаза и представила себе, как это будет, если мы выживем, все, и поедим вместе в Италию, чтобы заказать это чёртово Капрезе. В Италии можно было жить ночью. Всё так делали. Это я знала от мамы и папы. Если нам повезёт, то мы даже найдём моего отца. Невредимым. Сможем обезвредить Тессу, так же, как и Францёза. Освободим папу… И я буду лежать на тёплом вечернем солнышке, на пляже и позволю волнам накатываться на моё тело…

Автомобиль резко остановился. Застонав, я выпрямилась и посмотрела на красно-белый шлагбаум, чей замок как раз взламывал Тильман своими крепкими ударами. Мы приехали! А Колин! Я повернулась и посмотрела назад. Его кожа состояла только из сплетений вен, губы почти полностью исчезли. В глаза я даже не хотела смотреть. К счастью, он держал их закрытыми. Всё ещё. Или они были закрытыми, потому что он умер?

Тильман снова забрался в машину и прогромыхал мимо открытого шлагбаума.

— Куда мне ехать теперь? — спросил он нервно. — Эта территория огромная. — Он был безнадёжно переутомлён. На один момент я пожалела о том, что сдула кокаин в окно.

— Поезжай просто в лес, подальше от заграждений, насколько возможно подальше от людей.

— Каких людей? — спросил Тильман насмешливо. Вересковая пустошь лежала перед нами нетронутой. Сосновые леса, между ними насыпные дороги со следами от гусениц танков, здесь и там из верхушек деревьев выглядывала вышка. Слева от нас возвышались массивные башни электростанции в туманном утреннем небе. Густые облака поднимались из их пастей. На востоке горизонт окрасился уже красноватым цветом. Я позволила Тильману проехать ещё несколько сотен метров, пока мы не были окружены только лесом и пустошью.

— Стоп, — сказала я. Подпрыгивая, мы остановились. Перед нами пронёсся испуганный заяц через низкий кустарник.

Я вышла. Благотворное спокойствие охватило меня — никакого шума большого города, никаких звуков машин и даже приглушённый грохот электростанции не мог проникнуть сюда. Птицы пели, почти такое же чириканье и щебетание, как в джунглях, и приветствовали весну. Это будет тёплый день — с лёгким дыханием лета. Но на восходящее солнце надвигались густые, похожие на грибы облака и сохраняли сумерки. Я вдохнула пряный, чистый воздух вересковой пустоши.

Он мгновенно оживил меня. Только не хватало крика волков. Тильман последовал за мной и смотрел, как и я, на тёмную опушку леса.

— И ты думаешь, они здесь? — спросил он, понизив от благоговения голос.

— Где-нибудь они уж будут. Я только надеюсь, он сможет их найти.

Мы разбудили Джианну и оставили отдыхать Пауля — с одной стороны, потому что ему был нужен сон, с другой, потому что у меня не было времени для ещё одного обсуждения моих отношений. Джианна сразу же пришла в себя; её сон был лёгким и видимо не очень восстановительным. Она казалась помятой. Пауль тоже выглядел отмеченным, хотя, по-видимому, его не мучили плохие сны. Он безнадёжно испортил себе причёску, лежа на заднем сиденье, а множество размышлений за прошедшие часы заставили постареть его на несколько лет. Мой желудок сжался, когда я обнаружила один-два седых волоса на его висках. Мы все знали, на чьей совести они были. Если только это так и останется, можно сказать, что Паулю повезло. Но я боялась, что атака оставила более глубокие шрамы, которые долго не смогут исцелиться. Может быть, даже никогда.