Владимир Смирягин - Червь Могильных Холмов

В полдень этого дня Атерсан покачнулся первый раз, а на лбу его выступили крупные капли пота. Кто-то из защитников кинулся поддержать уставшего мага, но Ривлок криком остановил солдата, объяснив ему, что нельзя сейчас прикасаться к старику. Молодой мечник послушно сел на место.

На лице развалившегося в кресле Парраса вновь появилась улыбка. Он понял, что этот старик вот-вот сдастся. Это понял и Шейфа. Граф отдал приказ строиться и передохнувшие в течение суток солдаты повскакивали с земли, выстроившись в боевой порядок.

Они простояли в ожидании боя еще четыре часа.

Из носа старого мага по лицу потекла струйка крови, он зашатался и, не устояв на ногах, рухнул на траву. Не удержавшуюся, ослабевшую Виоку успел подхватить капитан Сабер. Он поднял ее на руки и понес во дворец. Девочка слабо дышала, душа же придворного мага Атерсана Виарро отправилась к Старцу как только его тело коснулось земли. И в тот же самый момент одним махом спал защищающий замок купол.

Паррас, не вставая с кресла медленно и демонстративно потянулся, махнул рукой и из-за его спины во двор шагнули четыре человека в черной броне.

Ривлок мог сказать, как зовут каждого, невзирая на то, что они были в глухих шлемах. Точнее, троих из них. Перед ним стояли Нават, Черис и Горнул. Три Пальца Руки Безумия. Кто из них занял место Скивая, бывшего у Парраса Большим, гигант не знал, как и имени четвертого, нового воина, занявшего место Мизинца.

Рыцари, обнажив мечи, не спеша двинулись в сторону стоявших впереди строя защитников замка Ривлока и графа.

Гигант понял, что сейчас начнется. Против четырех тренированных, так же как и он сам, бойцов, им не выстоять. Тем более, когда они хоть немного умеют использовать магию. С их же стороны этим искусством владел лишь Тидред, да тот старик, что лежит теперь мертвым посреди двора. Никому сейчас не было дела до лежащего тела мага. Виарро остался в той же позе, в какой упал, и смотрел в ясное небо широко раскрытыми остекленевшими глазами.

Что ж, придется умереть, но хоть одного он точно заберет с собой. Ривлок поднял топор.

Нарат, Черис и Горнул, будучи опытными воинами, одновременно стали накачивать энергией свободные от оружия ладони. Четвертый хоть сколько-нибудь опытным не выглядел, да и доспехи на нем висели неопрятно. С магией у него тоже, видимо, было плохо. По крайней мере, свечение вокруг левой латной перчатки появилось лишь у троих.

Сидящий в расслабленной позе Паррас вдруг напрягся, подался вперед, губы его разомкнулись, но Мизинец его Руки оказался быстрее.

Три коротких взмаха мечом и трое ничего не подозревавших Пальцев почти одновременно упали на зеленый газон, орошая его алой кровью из ужасных рубленых ран в спинах. Меч убившего их Мизинца перебил воинам позвоночники. Побившись, некоторое время в агонии, черные рыцари затихли.

Зато громогласно взревел Паррас, вскочив с кресла:

– Ты! Ты здесь! Почему ты всегда переходишь мне дорогу?!

Воин, никогда в жизни не бывавший Мизинцем, скинул шлем и взглядам всех присутствующих явилось знакомое лицо Тидреда. Ривлок вздохнул с облегчением. Его друг вернулся и привел помощь.

– Да, это я, – спокойно ответил Червь, стряхивая с лезвия Луча Света кровь только что убитых им воинов. – Не желаешь окончить наш долгий спор здесь и сейчас?

– Биться с тобой? – ухмыльнулся Паррас. – Зачем? Со мной даже после всех понесенных в этом городе потерь сейчас больше семи тысяч воинов. И скоро вновь проснуться Псы. А что есть у тебя? Три сотни запуганных горожан?

– Погоди! – перебил его пылкую речь Тидред. – Слышишь?

Лысый предводитель войска Тьмы прислушался. Где-то вдали, на грани слышимости, раздавались удары стали о сталь.

– Это пять тысяч паладинов Аскара, заколов всех твоих Псов, сейчас сокращают численность твоего семитысячного войска. Ты знаешь, у них, оказывается, неплохие лошади. На дорогу от Дарны до Лаезна нам потребовалось чуть более суток. Правда без остановок. Так ты все еще не желаешь биться со мной?

Лицо Парраса побелело от злости.

– Ты сейчас сдохнешь, предатель! – прохрипел он и вытащил из ножен свой сильно искривленный меч, больше похожий на широкий серп.

Ривлок при этих словах взглянул на Шейфу. Стоящий рядом граф хмурился, внимательно наблюдая за происходящим.

Паррас, подходя к Тидреду, неожиданно метнул в него сноп огня, сорвавшийся со свободной руки. Червь поднырнул под магический выпад, перекатился и, поднявшись, бросился на противника, не давая ему вновь прибегнуть к помощи магии. Клинок Парраса, закаленный в недрах Кейола, лязгнул о чистое лезвие Луча Света.

Никогда раньше стоявшие во дворе военные не видели такого поединка. Не видели они такого и позже.

Два воина двигались плавно, как потоки рек, и быстро, как порывы ветра. Мечи в их руках мелькали двумя пятнами, слепящими глаза ярким светом солнца. Звук столкновения клинков слился в один сплошной звон.

Люди не могли так драться, это был поединок богов войны. Ни один из живущих на Эргоне не мог выдержать такого темпа.

Только два лучших воина Кейола, воспитанные в Яслях Боли и претендующие на место командующего всеми его темными войсками, могли это сделать. Темп обоих все нарастал. Глаза смотрящих уже даже не могли рассмотреть расплывающиеся силуэты противников, когда, наконец, в один миг все прекратилось.

На траве герцогского двора со вскрытой, как раковина, броней на груди, лежал окровавленный и хрипящий Паррас, а над ним, прижимая руку к огромной ране в боку, стоял Тидред. Его грудь тяжело вздымалась, ноги дрожали от усталости, но он победил. И сейчас, оттолкнув клинок Парраса ногой, поднял Луч Света для завершающего удара.

– Он же обещал… что никто… не придет… – булькая кровью, тихо прохрипел предводитель нападавших, перед тем, как ему на шею опустилось острое лезвие, отсекая от тела лысую голову.

Тидред выпрямился и посмотрел вокруг. С одной стороны на него взирали, пораженные увиденным, воины Лаезна, а с другой – безучастно стоявшие в воротах пустоголовые. Червь улыбнулся и стал медленно заваливаться набок.

Ривлок молнией метнулся к нему, едва успев подхватить падающего друга.

Тидред открыл глаза и прислушался к ощущениям. Сильно болел живот, во рту пересохло и хотелось пить.

Он с трудом приподнял голову, осмотрелся и увидел, что находится в небольшой светлой комнате, лежа в постели. Справа от него на такой же точно кровати спала Виока. Грудь ее вздымалась равномерно, но редко. Дыхание было слабым.

Вспомнив события последнего дня, Червь попытался встать и тут же со стоном рухнул обратно. Рука рефлекторно дернулась к животу. Медленно приподняв простыню, он увидел, что замотан в бинты от груди до таза. Ранен? Что ж, не первый и, скорее всего, не последний раз.