Дэвид Гейдер - Маска призрака [litres]

Что до того, правду ли говорил демон… да какая, собственно, разница? Она храмовница, Рис – маг. При всех своих обаятельных манерах вряд ли он видит в ней женщину… да это и ни к чему.

Они поднялись на скрипучее крыльцо и вошли в распахнутую дверь. Темнота, стоявшая внутри, была противоестественной. Казалось, наружный свет не в силах проникнуть дальше порога. Вдобавок в доме царил невероятный холод, и дыхание срывалось с их губ облачками пара.

Евангелина и Рис обменялись настороженными взглядами. Она обнажила меч. Рис поднял повыше посох, и кристалл в навершии засветился. Глазам их предстала комната, почти лишенная обстановки. Пара стульев, причем один сломан. Охапка грязных одеял. Повсюду валялись пустые винные бутылки, и, судя по осколкам стекла на полу, несколько таких бутылок разбили о стену. Все было покрыто тонким слоем изморози.

– Что здесь произошло? – прошептала Евангелина, не решаясь заговорить в полный голос.

Рис явно знал об этом не больше, чем она сама. Чем бы это ни было, комната хранила память о происшедшем. Здесь веяло ужасом. Евангелина встречала такое прежде у магов, которых привозили в башню. Собственный магический дар настолько устрашал их, что они падали ниц и жарко молили предать их мечу. Страх этот тогда задел черным крылом и Евангелину; то же самое она ощутила сейчас.

Сбоку располагалась крохотная кухня – небольшие посудные шкафы, щербатые тарелки. На полу виднелась лужа замерзшей крови, и по форме ее можно было предпо-ложить, что тело, из которого она вытекла, еще недавно было здесь.

Крошечный дух, витавший вокруг Риса, разволновался, и маг принялся ворковать, успокаивая его.

– В чем дело? – спросила Евангелина.

– Не знаю. Он… почуял что-то необычное.

– По мне, так здесь нет ничего обычного.

Рис как будто и не услышал ее. Быть может, общался с крошкой-духом? Шарик света возбужденно крутился и от беспокойства то тускнел, то снова вспыхивал. Евангелина нервно стиснула рукоять меча. Если только ей не почудилось, в лачуге заметно похолодало.

И тут она различила странный звук. В одном из посудных шкафов тихонько хныкали. Она развернулась, пытаясь понять, в котором именно… и в этот миг по лачуге разнесся оглушительный рев:

– Коул!

Рис вздрогнул, а крошечный дух затрепетал от ужаса и стремительно унесся прочь. Евангелина подняла меч, отчетливо осознав, что холод стал еще сильнее. Рис дрожал всем телом, а ее доспехи на глазах индевели.

– Откуда это? – спросила она.

– Из погреба, я полагаю.

– Коул, мелкий ты ублюдок! Думаешь, так и будешь вечно от меня прятаться?

Некто, грузно ступая, подымался по лестнице. Евангелина вышла из кухни, глядя, как содрогается в петлях дверца в задней стене лачуги.

– Что будем делать? – тревожно спросила она.

– Драться. Это демон, который держит здесь Коула.

Дверца рывком распахнулась. За ней стоял мужчина с бочкообразной грудью и венчиком седых волос, окружавших лысину, в нижней рубахе, покрытой пятнами свежей крови. На ткани отчетливо виднелся отпечаток ладони. Лицо у него было бледное и одутловатое, кожа свисала с черепа, как с трупа, едва начавшего разлагаться.

– Выходи и умри как мужчина! – прокричал он, брызжа слюной. – Знаешь ведь, что заслужил наказание!

Евангелина осторожно двинулась на него. Некоторые демоны владеют магией, и если она сумеет разрушить его заклятия, демон не получит преимущества над ними.

– Уходи, – угрожающе бросила она. – Нам нужен только Коул.

Демон оглядел ее с головы до ног.

– Жалкое дрянцо! – глумливо процедил он. – Надо было утопить тебя, еще когда родился! Ты порочен, мальчишка, это у тебя от мамаши! Ну да ты за это заплатишь, как заплатила она!

Евангелина бросилась на него с мечом, направляя в клинок всю силу, какую только решилась потратить, и… застыла на середине взмаха. Острие меча замерло перед самым лицом демона. Храмовница не могла шевельнуть даже пальцем.

Демон придвинулся к ней вплотную, зловонно дыша в лицо:

– Что я говорил, а?

– Не тронь ее! – взревел Рис. И, проскочив мимо Евангелины, ударил посохом.

Едва шар в навершии коснулся кожи демона, полыхнул слепящий свет – и демон пронзительно завопил от боли. Он отпрянул, бессильно размахивая руками, и скатился бы кубарем с лестницы, но чудом успел вцепиться в дверной косяк.

– Создатель побери тебя и твою вонючую магию!

Демон широко разинул рот, достав нижней губой до груди, и исторгнул бурлящий поток льда. Заряд ледяных игл хлестнул по лицу Евангелины, и она закричала бы от боли, если б только могла кричать. Рис пошатнулся, но все же успел выставить защитный барьер, который принял на себя основной удар.

Маг проворно обхватил Евангелину за талию и оттащил, словно статую, в кухню. Там он опустил ношу на пол и, тяжело дыша, коснулся ладонью ее лба. Евангелина ощутила, как магия Риса ворвалась в нее, сметая узы паралича.

Она жадно, судорожно вдохнула… и воскликнула:

– Берегись!

Пронзительно визжа, демон прыгнул на Риса сзади. Он сбил мага с ног и, повалившись вместе с ним на пол, вонзил зубы в его плечо. Брызнула кровь, и Рис закричал от боли. Он извивался всем телом, пытаясь стряхнуть со спины демона, но тщетно.

Евангелина вскочила. Обеими руками она высоко занесла меч и со всей силы обрушила его на демона. Клинок глубоко вошел в спину твари, и сила, которой напитала свой меч храмовница, разнесла в клочья демоническую магию.

Тот выпустил Риса, вскочил, истекая синеватой кровью. Взгляд налитых злобой глаз впился в Евангелину.

– Ничему-то ты не учишься, треклятое дурачье!

– Создатель побери твое зло! – прорычала она и, взмахнув мечом, обезглавила демона.

Отсеченная голова распалась в прах прежде, чем коснулась пола. Тело демона, слепо хватая руками воздух, повалилось навзничь, и из кровоточившего обрубка с диким ревом ударил вверх поток черной энергии. А затем безголовое тело начало распадаться, расползаться лужей омерзительной слизи… и наконец исчезло бесследно.

Евангелина тяжело дышала, сердце ее билось так, что едва не выпрыгивало из груди. Рис, который сидел на полу, бережно обхватив прокушенное плечо, уставился на нее во все глаза.

– Я… думаю, с ним покончено, – выдавил он.

– Будем надеяться.

– Кстати… неплохой приемчик.

Комната менялась на глазах. Отступил лютый холод, исчезла лужа крови на полу… но мрак остался. Они были одни в пустом и темном доме, давно заброшенном людьми… не осталось ни единого признака, что здесь когда-то свершилось нечто ужасное, но Евангелина по-прежнему чуяла присутствие зла, пропитавшего половицы.

Она огляделась, на всякий случай не убирая меч.

– Почему все не исчезло? Ты ведь, кажется, говорил, что это создал демон.