Дэвид Гейдер - Маска призрака [litres]

– Значит, ты должен ее убедить.

– У Винн есть собственный план, а также поддержка Верховной Жрицы. Я считаю, что ей надо по меньшей мере дать возможность осуществить задуманное.

– Ни за что! – Адриан отчаянно замотала головой, не желая даже думать об этом. – Нам разрешили собрать конклав, чтобы нас умиротворить. Что бы мы ни сказали об Усмирении, разве это хоть что-то изменит? Это наш единственный шанс дать открытый бой!

– Значит, нам придется обойтись без Винн.

– Нет! – с досадой отрезала она. И хотела было вскочить, но Рис удержал ее за руки. Зарычав от ярости, Адриан резко выдернула руки. – Заставь ее прислушаться! Рис, она твоя мать. Если кто и может ее убедить, так только ты.

Наверное, она была права. Рис даже мысленно представлял, как обратится к Винн. «Если я для тебя хоть что-то значу – помоги нам. Я никогда и ни о чем тебя не просил, но теперь прошу. Пожалуйста, Винн… сделай это. Ради меня».

И все равно так нельзя. Винн использовала его – и что же, он теперь должен отплатить ей тем же? Пустить в ход родственную связь, пускай и слабую, чтобы добиться своего?

– Адриан, я… не могу.

И Адриан сдалась. Она сидела на койке с убитым видом, и Рису на миг даже показалось, что она сейчас заплачет. Столько душевных сил вложила она в эту борьбу! Рис невольно подумал: что станется с Адриан, если она когда-нибудь достигнет желанной цели? Когда больше не с кем будет бороться? Да, в прошлом они не раз мечтали о свободном Круге – но осталось ли что-то от той наивной пылкой девочки? Год за годом Рис наблюдал за тем, как эта часть ее личности неумолимо растворяется в новой Адриан… а сам между тем оставался прежним. Безнадежно прежним.

Он уже подбирал слова для извинений, когда Адриан вдруг порывисто подалась к нему и поцеловала. Опешив, Рис схватил ее за плечи и отстранил от себя – быть может, резче, чем намеревался.

– Что… что ты делаешь?

– Я не хочу потерять тебя!

А вот теперь она действительно плакала. Слезы, вырвавшись на волю, текли ручьем, и лицо Адриан исказилось от горя.

– Все эти годы я твердила себе, что лучше оставаться твоим другом. Я считала, что мы всегда будем вместе и рука об руку сумеем свернуть горы. Но сейчас… сейчас я чувствую, что ты отдаляешься от меня!

– Адриан! – Рис попытался обнять ее, утешить, но она отвернулась, стесняясь собственных слез. – Адриан, таким способом нас вместе не удержать.

– Не удержать? – Покрасневшие от слез глаза с мольбой взглянули на Риса. – Разве ты меня не любишь?

На это Рис ничего не мог ответить – точно так же, как в прошлый раз, много лет назад. С тех самых пор этот вопрос так и остался без ответа, и Адриан понадобилась целая вечность, чтобы справиться с чувствами отвергнутой женщины… а теперь она зачем-то вновь извлекла их на свет.

Истина же заключалась в том, что женщины, которую он любил, давным-давно не существовало.

Адриан не потребовалось дожидаться ответа, она все прочла на лице Риса. И торопливо встала, вытирая слезы и стараясь взять себя в руки.

– Впрочем, это не важно, – уже сдержанно проговорила она. – Мы справимся… с тобой или без тебя.

– Я же сказал, что помогу вам.

Адриан смерила его уничтожающим взглядом:

– Рис, ты даже самому себе не в силах помочь.

С этими словами она повернулась и вышла, а Рис остался сидеть, где сидел… один. Опять один.

Затевалось нечто значительное. Назревало, как зреет буря и в ее преддверии воздух пахнет грозой. В башне царило нервное возбуждение. Никто не хотел бури, но все уже извелись в ее ожидании.

Коул понимал немногое. Готовилось какое-то собрание, и в нем должны были принять участие важные маги, которые понемногу съезжались в башню из всяких отдаленных мест. Все обращались к ним «Первый Чародей», и Коул недоумевал: как это столько людей сразу могут быть первыми? Разве не должно быть «Второго Чародея», «Третьего Чародея» и так далее?

Однако, хотя эти маги и были важными особами, они боялись храмовников. Когда им случалось заспорить, они непременно понижали голос, потому что храмовники все время были неподалеку… и следили за ними, не сводили с них глаз. Сложив руки на груди, они смотрели на магов и грозно хмурились подобно стряпухе при виде мыши. И пусть эти маги щеголяли в изысканных черных мантиях – все равно они оставались узниками.

Иногда Коул замечал Большеносого. Он не знал, откуда этот человек добыл новые латы, но они были начищены до блеска. И еще он носил теперь алый плащ, такой же, как у Евангелины. Большеносому нравилось пугать магов. Он кружил вокруг них, притворяясь, будто подслушивает их разговоры, и маги постепенно замолкли вовсе. Большеносый им не нравился, и Коул не мог их в этом упрекнуть. Большеносый ему самому не нравился.

Странное дело. Раньше Коул мог бы смело утверждать, что во всем мире для него нет никого и ничего страшнее храмовников… и что же нынче? Он смело подходил к ним вплотную. Стоял прямо перед ними, смотрел им в глаза и знал, что они ничего не видят. Глядят сквозь него, точно в пустоту. «Я вас вижу, – хотелось ему сказать. – Я теперь знаю, какие вы на самом деле».

Рис ничем не мог ему помочь. Риса держали взаперти в его комнате. Коул подумывал навестить друга, но что бы сказал на это сам Рис? Коул и так принес ему порядочно бед. Уж лучше держаться подальше, – может, хоть так он немного облегчит участь Риса.

Евангелина тоже не могла помочь Коулу. Она была такая красивая и добрая, что у Коула щемило сердце. Когда она пообещала отвести его к храмовникам, он испугался… но у него появилась надежда. Евангелина казалась сильной, да и кто мог лучше ее знать храмовников? Но теперь ее отправили в Яму и заставили делать то, что не пристало рыцарю-капитану. Так утверждали другие храмовники. Они сплетничали про Евангелину, говорили о ней гадости, которые приводили Коула в ярость.

И старуха тоже ничем не могла ему помочь. Он видел, как она ходит взад и вперед, иногда направляется в комнату Риса. За ней постоянно следили, и она это знала. Может быть, ей было известно даже, что и Коул следит за ней, но она притворялась, будто ничего не замечает. Коул подозревал, что старуха с самого начала умела видеть его. Просто для нее это не было важно, поскольку он не имел никакого отношения к ее замыслам.

Рыжая – Рис называл ее Адриан – не стала бы помогать Коулу, даже если бы могла. Ее, как и Риса, держали взаперти, но это ничего не меняло. Были другие маги, которые пробирались к ее дверям, чтобы доставить послания, и даже сама она пару раз изловчилась выбраться наружу. Забавно было наблюдать, на какие ухищрения пускались Адриан и ее друзья, чтобы обмануть стражников. У Адриан замыслов было не меньше, чем у старухи. Коул мог бы подслушать и все про них разузнать, но ему не хотелось. Что бы там ни замышляла Адриан, ему это ничем не могло помочь.