Амэя Мизуки - Особенный, или Помеченный болью [СИ]

Ладонь на затылке вампира дрогнула, а учащенный пульс и трепет другого тела привлекли внимание. Изначально Аластер не понял, что произошло, ведь он не сделал ничего для подобной реакции. Но когда его судорожное дыхание в очередной раз отскочило обратно от искаженной шрамами кожи, бессмертный осознал, насколько сильно дразнил любовника.

Хищно улыбнувшись, Ламиа наклонился чуть вперед и накрыл влажным поцелуем чужой член. Губы прижались к основанию головки и началу ствола, сдерживая частую пульсацию. Клиент приглушенно охнул, инстинктивно дергаясь. Прикосновение казалось настолько жгучим, что грозило оставить вечную метку, напоминающую о сладком моменте. Капля смазки скользнула вниз, размазываясь по контуру мягких уст.

Оторвавшись на мгновение, Аластер слизал пряную жидкость, наслаждаясь ее терпким вкусом. Она имела слабый отголосок ароматной крови, что пленяла все естество вампира. И мужчине захотелось еще одной порции изысканного лакомства. И ничто не мешало получить ее.

Запечатлев несколько невесомых поцелуев по всей длине члена, Аластер спустился к основанию, широко накрывая плоть языком, медленно повел вверх, обнаружив прямой и плотный шрам. Выругавшись про себя, он продолжил путь, подбираясь к головке, Ламиа напряг язык, острым кончиком мазнул по маленькой дырочке, собирая пьянящую влагу.

— О Духи, — простонал эльф, сильнее стягивая в кулак волосы.

Да, такие молитвы услаждали слух Аластера, одаривая неповторимым букетом ощущений. Он неторопливо продолжил свои ласки, особое внимание уделяя участку со шрамом, обильно смачивая его слюной. Жадно вылизывая оставленную кем-то метку, мужчина отчаянно боролся сам с собой. Ему безумно хотелось сделать куда больше для своего партнера, но разум требовал одуматься. Пойдя на поводу эмоций, он все же решился. Ведь чувствительность очень быстро пройдет и эльф заметит неладное, если не поторопиться. Высшие вампиры для оральных игр подходили плохо из-за анестезирующего яда. Его можно сдерживать, но не сейчас.

Аластер сильно прижался приоткрытыми губами к члену, прикусывая кожу. Он прислушался к реакции партнера, и та не оказалась негативной. Немного отрастив клык, сделав его как можно тоньше, вампир медленно и неглубоко вспорол край шрама. Из тоненькой ранки засочилась сладковато-горькая кровь, которая не вызвала ни жажды, ни даже простого желания пить. Она отдаленно напоминала запах, исходящий от эльфа, и больше походила на загашенный яд. Понимая, что промедление может стоить слишком дорого, Ламиа прорезал шрам до конца, несильно высасывая испорченную влагу.

Как только Аластер почувствовал чистую, словно лесная утренняя роса, кровь, тут же мазнул по порезу мягким языком, запечатывая в гладкой, без единого изъяна коже драгоценную жидкость. С замиранием сердца он ждал недовольства за свои действия, но их не последовало. Только блаженные стоны и более крупная дрожь. Мужчина не был уверен, но, похоже, после избавления от крупицы отравы, которая не давала ужасному клейму зажить до конца, эльф почувствовал себя гораздо лучше или же его ощущения обострились, освободились от глушащей преграды.

Со стороны могло показаться, словно Ламиа сорвался с цепи наподобие юнца, добравшегося до запретного плода. Как будто он хотел съесть предоставленную плоть, хотя отчасти так оно и было. С жадностью припадая к ней, покрывая поцелуями и вылизывая, Аластер при этом старательно скрывал следы своего маленького преступления. Но это только сейчас: позже подобное, конечно же, будет невозможно.

Напоследок Ламиа бережно коснулся губами головки, с наслаждением собирая ароматную смазку. Надавил затылком на сдерживающую руку в попытке отстраниться. Клиент позволил ему это сделать, ослабляя хватку.

— Либо ты разыграл хороший спектакль, либо тебе действительно понравилось, — приятный голос отдавал хрипотцой. — Так страстно меня еще никто не ласкал.

Эта двоякая фраза ударила по самолюбию Аластера. Его старания оценили очень высоко, но вампир был не единственным. Одна только мысль о другом фаворите эльфа больно колола. Его собственническая натура корчилась в диких муках.

— Мне понравилось доставлять вам удовольствие, — тихо прошептал Ламиа.

Владелец комнаты наклонился и прижался к чужому уху вплотную.

— Я надеюсь, тебя таким более никто и никогда не увидит, — с нажимом произнес эльф.

— Никогда, — согласился Аластер, утопая в волне острого возбуждения от ревнивого тона.

— А если не сдержишь слово? — более мягко уточнил тот.

— Вы вольны сотворить со мной все что угодно, — тут же ответил вампир, точно зная, что такого ни с кем, кроме него, не сделает.

— Хорошо.

Эльф сжал запястье партнера и потянул вверх, разрешая подняться, но не позволяя долго стоять, уложил на лопатки на постель. Проведя ладонями по прессу и сев на бедра любовника, клиент слегка качнулся, скользя вдоль возбужденного члена. Ламиа подавился вздохом от острого потока, пронзающего тело, нетерпеливой истомой оседающего в паху.

Аластер чуть было не возблагодарил Тьму за яркое блаженство, разливающееся по телу. Вовремя остановившись, он прикусил губу, сделав толчок, имитирующий фрикцию. Его достоинство давно изнывало от недостатка внимания к своей скромной персоне, а получив, затребовало больше.

Прочные оковы дико мешали, ограничивая действия. А Ламиа невыносимо хотелось прижать к себе эльфа, заключить в объятья, шептать на ухо глупости и зацеловывать искаженное шрамами тело. Оставалось только покорно лежать и ждать приказов и смелых прикосновений любовника.

Эльф слегка отклонился, закопошившись в ворохе ткани. Оглушающий щелчок растворился в тишине комнаты. Парень приподнялся, бегло смазывая скользким гелем интересующую его плоть. Ладонь зафиксировала член поднятым вверх, предварительно огладив, несильно сминая. Клиент медленно опустился, прижимая головку к кольцу мышц и продолжая надавливать, аккуратно двинулся дальше.

Аластер было открыл рот, дабы попросить любовника подготовиться, как горло свело от хриплого стона, когда мягкие стенки расступились, позволяя проникнуть. Горячо, тесно, сладко. Все это наполнило одно единственное действие тягучей волной, опускающейся вниз по стволу. Предварительно растянутые мышцы без особого сопротивления принимали достоинство мужчины. Они словно засасывали вовнутрь, окутывая жаром, вновь соединяя тела.

Дыхание обоих любовников остановилось, и легкие наполнились кислородом только тогда, когда округлые ягодицы коснулись паха. Аластер с трудом дождался нового взмаха бедер, сдавливающей тесноты, прохладного воздуха комнаты, сменяющегося на жаркие объятия. Медленный водоворот затягивал, кружил и уносил глубоко в недра, к истокам удовольствия, но выбросил путников где-то неподалеку, так и не доведя до места назначения.