Амэя Мизуки - Особенный, или Помеченный болью [СИ]

Такое по определению было невозможно. Ламиа никогда и ни у кого не видел, чтобы татуировка имела два вида растений. Да, бывало такое, что цвета различались. Очень редко желтые и белые маргаритки или бледно-сиреневые и малиновые пионы смешивались, украшая запястье. Даже у его родителей темно-бордовые розы переплетались с грязно-розовыми — по-другому их ещё называли «пепел розы», — имевшими насыщенный, богатый оттенок. Причем у отца преобладал темный цвет, а у матери светлый.

Вампир остановился на полувздохе от поразительной догадки. Кончики пальцев пробежались по печати, особенно внимательно очерчивая контуры фуксии, бережно обводя цветок. Не веря собственным мыслям, сомневаясь в их правильности, он решился на звонок. Впрочем, он понимал, что одним звонком дело не обойдётся, поэтому намеревался скорее предупредить о визите. Аластер быстро набрал номер, ожидающе вслушиваясь в гудки.

— Да, дорогой, — раздался знакомый голос сквозь мембрану.

— Доброй ночи, госпожа Ламиа, — поприветствовал он свою мать.

— Я устала от этой официальности. Завязывай. Я уже не одну тысячу лет мама, — возмутилась женщина.

— Сколько-сколько? — шутливо переспросил Аластер.

— А вот сейчас ты нарвешься! — пригрозила Каталин.

— Хорошо, многоуважаемая матушка. Я могу сейчас заехать?

— Да, примерно через час я буду абсолютно свободна, — согласилась она.

— Тогда я скоро прибуду.

— Жду, — она отключилась.

Аластер любил свою мать. Эта великолепная женщина имела много достоинств, самыми главными из которых бесспорно были справедливость и юмор. Ее силе, как физической, так и духовной, мог позавидовать любой. В свое время она отказалась быть Первой Главой Высокого Дома Вампиров, так как считала это мужским уделом, правя из тени супруга.

Ламиа переоделся в традиционное для их народа одеяние. Добротная черная ткань, расшитая серебряным узором, плотно облегала торс и более свободно спадала на ноги, заканчиваясь на уровне щиколоток. От горла до пояса в ровный ряд выстроились нефритовые пуговицы, их продолжением служил изогнутый разрез наряда, тянущийся к полу. Твёрдый воротник-стойка украшал искусно ограненный нефрит. На темных капельках камня были вырезаны гербы каждого клана, входящего в Дом. Рукава и подол обрамляли тонкие звенья гессита [2] Гессит — минерал, редкий теллурид(полуметалл) серебра. . Штаны того же оттенка, что и основное одеяние, изредка выглядывали из-под сборок ткани.

Также Ламиа распустил волосы, которые шелковой гладью накрыли спину. Его матери никогда не нравились собранные в хвост или косу локоны. А желания такой могущественной леди нужно выполнять. Мужчина посмотрел в зеркало и остался весьма доволен.

— Все как ты любишь, мама, — улыбнувшись своему отражению, Аластер направился к выходу.

Он специально опоздал, понимая, что Высокая госпожа может не успеть закончить дела. И не прогадал. В холле он встретился с Бэрси. Удивленно приподняв бровь, он поманил друга к себе.

— Не ожидал тебя встретить здесь, — последнее слово вампир выделил.

— И я рад тебя видеть, — оборотень похлопал его по плечу.

— Совещание из-за случая в ресторане?

— Точно. Мы проверили склад, ничего подозрительного более не нашли. Голем не соврал: они взяли только контейнеры с ядом, все остальное нетронуто. Но Госпожа Ламиа думает, что нужно проверить пару вариантов и отправить к нагам гонца, дабы не расслаблялись. Я полностью с ней согласен, — мельком обрисовал ситуацию Бэрси.

— Еще бы ты был не согласен. Кто же идет наперекор своей любви? — ядовито подколол Аластер.

— Только не в ее доме, — зашипел Бэрси. — Не начинай, умоляю.

— Ты думаешь, она не догадывается? — рассмеялся вампир. — Да эта хищница тебя насквозь видит.

— О ком это ты говоришь, сынок? — из-за спины вампира раздался приятный переливчатый голос, опасно сладкий на данный момент.

— Об одной очень красивой и умной леди, мам, — медленно, словно боясь возмездия, Аластер повернулся к хозяйке дома.

— А, тогда продолжайте, — она с хитрой улыбкой смотрела на пару друзей.

Перед ними стояла неописуемой красоты женщина. Ярко-сиреневые глаза в обрамлении пушистых ресниц светились озорством. Мягкие черты лица притягивали, услаждая взор. Густая копна медных волос ниспадала на плечи, аккуратными локонами ложась на поясницу. Две пряди, по обе стороны от ушей заплетенные в тонкие косы, были закреплены на затылке небольшим гребнем из иолита. Бронзовая кожа мерцала в свете люстр, напоминая японский шелк. Ее одеяние было почти такое же, как у сына. Ткань цвета слоновой кости, расшитая золотом, выгодно подчеркивала стройную фигуру. На бедрах материя лежала в несколько слоёв, пышнее, нежели в мужском варианте. Глубокий вырез по краю усыпали капли топаза с гербами, а подол и рукава изукрашивали златые кольца. Прямая осанка полностью завершала образ, притягивая взгляд. Женщина словно сошла с картины великого художника, трепетно воплощавшего на полотне свою мечту.

— Я, к сожалению, тороплюсь, — быстро сообразил Бэрси. — Приятно было увидеться, госпожа Ламиа, — он учтиво поклонился. — И с тобой, Ал! — Варди кинул злой взгляд на мужчину и поспешил прочь.

Родственники переглянулись и звонко рассмеялись, заполняя помещение переливом колокольчиков. Аластер смеялся до спазмов в животе, обхватывая торс руками, а его мать элегантно прикрывала ладонью рот. Повеселившись вдоволь, они направились в малый кабинет.

— Бэрси так мило смущается, словно обиженный щенок, — улыбнулась Каталин.

— И когда-нибудь порвет меня, как молодую лань на охоте, — усмехнулся Ламиа.

— Лань? — изящная бровь взлетела вверх. — Скорее, как плюшевого мишку.

— Как скажете, мама-медведица, — Аластер вернул подколку.

— Ох, сейчас кто-то получит, — беззлобно пригрозила она, располагаясь на диване.

— Этот кто-то искренне извиняется, — Ламиа в свою очередь опустился в широкое кресло.

— Так зачем ты прибыл? Неожиданные визиты тебе не свойственны, сын мой, — она сразу перешла к сути дела.

— Меня посетила одна догадка, и я очень хотел убедиться в ее правильности, — начал Аластер. — Но сперва мог бы я посмотреть на вашу печать Элизаме?

— Что же стряслось в твоей жизни, дорогой, что ты, наконец-то, заинтересовался этим вопросом? — она зацепила манжет и медленно потянула вверх, оголяя участок кожи с татуировкой.

— Я пока не уверен, но, возможно, что-то хорошее.

— Это уже интересно. Нечасто от тебя услышишь подобное, — Каталина протянула руку сыну.

На изящном запястье рассыпались соцветия роз. Основные бутоны были оттенка пепла розы, но несколько темно-бордовых цветков яркими пятнами выделялись на общем фоне. Аластер внимательно осмотрел клеймо, переводя взгляд на лицо матери.