Амэя Мизуки - Особенный, или Помеченный болью [СИ]

— Так совпадает, душа моя. Ты всегда звонишь мне в нужный момент, когда я больше всего на свете хочу услышать твой голос, — отвлеченно пропел Аластер, не давая Варди сбежать. — Куда? — тихо добавил он другу.

— Аластер, мне казалось, что ты живешь немного по-иному. Вампиры любят размеренную жизнь, выверенную по часам.

— До недавнего времени мне тоже так казалось, — выдохнул Ламиа, вылезая из-под друга и забираясь на его спину. — Но, как говорится, счастливые часов не наблюдают.

— Ты не взрослый вампир — ты подросток, — заключил Даэрин. — Как такое могло произойти?

— Это все ты, Эри. До нашей встречи я был сварливым стариком, проводившим вечера у камина и читающим нотации окружающим.

— Я искренне надеюсь, что господин Ламиа не впадет в младенчество, — тяжело вздохнул эльф. — И все же. Ты говорил про друга, а с тобой рядом оборотень. Или… — он запнулся.

— Я расскажу тебе все, но потом. Сейчас же мне нужно покарать один конкретный хвост.

На последних словах волк недовольно рыкнул.

— Хорошо. Завтра. На восточном кладбище. Иминский квадрат, принадлежащий эльфам. После полудня. Я еще позвоню, — выдохнул сэнсей. — И постарайся вести себя… хм… менее активно.

— Как пожелаешь, душа моя. Буду ждать звонка, — шепнул Ал.

— Не убей оборотня.

— Как скажешь.

Аластер засунул телефон обратно в карман и пальцами прихватил уши поверженного противника. Бэрси недовольно зажмурился, медленно поднимаясь на лапы.

— А теперь по традиции круг почета, — воодушевился вампир, усаживаясь поудобнее на спине Варди. — Вези меня, мой большой мохнатый друг.

Варди утробно зарычал и, припадая грудью к земле, резко сорвался с места. Каждый раз, когда в подобных спаррингах проигрывал Бэрси, он должен был прокатить мужчину на спине, а в случае победы волка, Ламиа должен был расчесать его густой и непослушный мех.

Злость уже отступила, оставляя место юношескому задору и желанию хотя бы на краткий миг сбросить оковы ответственности. Быстро нырнув в лес, оборотень бежал, ловко огибая деревья, скрываясь от возможных любопытных глаз. Он не желал, чтобы потом где-нибудь всплыла информация о ручных собачках кровососах.

— А я уже отвык от этого, — Аластер пригнулся к мохнатому уху. — Когда мы успели забыть о таких простых развлечениях?

Варди лишь сбивчиво кашлянул, соглашаясь с другом. В определенной момент долг перед кланом, работа, политические игры стали важнее собственных желаний, которые со временем поблекли, затерлись и перестали так явно волновать сердца и души проходящих через века. Дабы почувствовать радость и легкость былых дней, требовалась встряска, кардинальное изменение потребностей и иной взгляд на привычные вещи.

Ламиа тепло улыбнулся, чувствуя забытое веселье и восторг от таких простых забав. Он совершенно точно ощущал в себе изменения: некую порывистость движений, наивность мыслей. Однако это не пугало, а, наоборот, вынуждало предвкушать грядущие перемены с тонким налетом прошлого. Наследник Высокого Дома ни на секунду не пожалел, что сбросил с себя ту липкую, тягучую скуку, владевшую его жизнью на протяжении многих веков. И теперь каждый новый день не будет похож на предыдущий, даруя новые эмоции, новые взлеты и падения.

Легкий, едва уловимый ветерок лениво ласкал ярко-желтые веточки. Капли медленно высыхали, освобождая соцветия от излишней тяжести, позволяя кустикам вытягиваться вверх, ненавязчиво окутывать пространство щекочущей ноздри пыльцой. Ровный, коротко стриженый газон тянулся сочным зеленым покровом по огромной территории кладбища.

Пушистые кусты мимозы расползлись в сторону от извилистой дорожки и редких скамеек. Чуть влажная листва и трава поблескивали в лучах солнца, только недавно выглянувшего из-за рваных полупрозрачных облаков. Немного тяжелый, но очень свежий воздух наполнял легкие Аластера. Создавалось впечатление, что продолжительный ливень придавил все запахи к земле, смыл их, очистив город от удушающей вони.

Ламиа был невероятно рад этому чистому, без примесей ароматов крови воздуху. Невыносимая жажда уже несколько дней терзала вампира, но ее еще можно было терпеть и сдерживать, уводя мысли в сторону. Однако сегодняшний день стал переломным, если не сказать губительным. Аластер едва смог совладать с собой, столкнувшись с девушкой на главной аллее парка скорби.

Вампир мог долго не пить крови и чувствовать себя сносно, но в определенный момент его накрывал непреодолимый голод и удушающая жажда, после чего практически все, кроме алой влаги, переставало его интересовать. И это, мягко говоря, неприятное состояние грозило обрушиться на Аластера еще до заката. Мужчине оставалось только надеяться, что он сможет дотерпеть до дома и не навредить в итоге Мику.

Ламиа сидел на лавочке и, сощурив глаза, подставлял лицо небесному светилу, что редко одаривало его своим вниманием. Кожа словно нежилась, впитывая ультрафиолет, насыщая организм легким теплом. Тишина и спокойствие приятно ласкали слух, а мягкая поступь абсолютно не отвлекала вампира. Он точно знал, кто к нему приближается, даже если учесть, что существо шло с подветренной стороны.

Демон остановился напротив Аластера, молча ожидая, пока тот откроет глаза. Бессмертный лениво разлепил одно веко, а после и второе, окидывая жадным взглядом представшего перед ним Кирана. Алые прямые волосы, похожие на сладкую кровь фейри, были распущенны, ниспадая на плечи и спину парня. Кремовое кимоно с мелкими ярко-красными цветами, перетянутое широким поясом, скрывало красивое тело. Неглубокий вырез оголял шею и ключицы, широкие рукава не доставали до запястий, подол слегка расходился в стороны, стоило парню переступить с ноги на ногу босыми ступнями. Аластер заметил, что нижнего одеяния под тканью не было. Даэрин безжалостно нарушил ритуал облачения в столь сложный, но прекрасный наряд, явившись только в верхней его части.

По открытым участкам кожи змеились плотные шрамы: широкие и прямые, извилистые, пересекающие другие отметины, они тонким вьюном уходили под кимоно. И нельзя было сказать, что эти печати боли портили эльфа, наоборот — они украшали и подчеркивали его необычную внешность, придавали ей нечто пугающее и завораживающее, оттеняя холодную красоту.

Взгляд мужчины алчно скользил по телу сэнсея, сравнивая нарисованный им образ с оригиналом. Мужчина понимал, что все придуманные картинки меркли в сравнении с их живым образцом. Он не сразу обратил внимание на руку лиса, так как орнамент дорогой ткани отвлекал и печать Элизаме сливалась с ним. Озорные красные цветочки игриво выглядывали из-под рукава, обвиваясь вокруг запястья изысканным браслетом. Вампир неосознанно потянулся к нему, отодвинув ткань, с замиранием сердца обнаружил несколько черных орхидей в композиции. Он нежно обвел контуры метки, запоздало замечая, что на ней нет ни единого шрама, которые начинались под сгибом локтя.