Александра-К - Тиннар [СИ]

— Давай, поднимайся!

Мальчишка возмущенно фыркает, вскакивает на ноги, вопросительно смотрит на своих защитников. Метаморф кивает в сторону скамьи и садится сам, а Светлый эльф наклоняется и поднимает меч Аллеура.

— Да, славное оружие, хороший меч. Один из лучших. Руны старинные. Красивый.

В словах Эриндела нет ничего обидного, он искренне восхищается красотой древнего меча, но Аллеуру в его словах слышится скрытая насмешка — меч-то хорош, да воин плох — позволили выбить грозное оружие из рук. Он готов надерзить, но подошедшая служанка приносит еду — дымящееся мясо в горшочках, хлеб, кашу. Бутылку домашней наливки — ну нет больше никакого в погребе хозяина — все выпили, только такое осталось. Все дерзости Аллеур решил приберечь на потом — уж очень хотелось есть — ведь весь день ехали без привалов, только пили воду. Намерзлись. Это здесь тепло, а в горах и летом холодно, а сейчас ведь осень давно.

Тиннар улыбается, глядя, как нежное эльфийское создание жадно расправляется с горячим мясом, Эриндел укоризненно качает головой — ну где приличествующее хорошее воспитание и манеры. Говорят, что эльф от рождения знает, как вести себя изящно и красиво. Но вот ребенка Темных Эльфов это, похоже, не касается.

— Плохое начало нашего визита. Неприятно, — Тиннар довольно напряженно проговаривает, глядя на светлого эльфа.

— Ну, пограничье, здесь всегда неспокойно. Хотя, после подписания Договора начать публично оскорблять Темного Эльфа… Это приравнивается к государственной измене и разжиганию войны. Так что…

— Вот именно. И, похоже, не Аллеур был их мишенью. Просто разведка…

— Не думаю, ты всегда так подозрителен, Тиннар.

— Ага, но жив пока…

Да, мастер Аллеур, — мальчишка поднимает голову от тарелки, услышав обращение по имени, — мы просили три комнаты, но постоялый двор переполнен, потому нам дали всего одну с двумя кроватями. Выбирать, увы, не из чего…

— Ой, да какая разница — в пещере вообще кроватей не было, — тепло, сытная еда, и Аллеура начало клонить в сон. Какая собственно, разница, где спать, лишь бы было тепло.

— Вот и хорошо… — Тиннар усмехается — темный эльф уже уронил голову на стол и сладко дремлет. А настойки-то выпил крошечную рюмочку, да еще и кривился немного. Все — их общее несчастье, наконец, угомонилось.

— Неумеренность всегда смешна, — Эриндел изрекает это непререкаемым тоном, но глаза смеются.

— Да-да, смешна… Тогда надо выпить за умеренность!

Светлый эльф кивает. Можно, конечно, и более возвышенный тост сказать, но за время его произнесения может кончиться вино в бокале — просто Тиннар под шумок все допьет. Уже бывало.

Поэтому вина сегодня хватает на несколько простых тостов, а когда оно кончается, выясняется, что Аллеур уже глубоко спит, обнимая стол руками. Жалко будить. Поэтому его просто вытаскивают из-за стола, и Тиннар несет наверх, в комнату, на руках. Чтобы как-то удержаться на руках метаморфа, сонный эльф обнимает его за шею, прижимается головой к груди, это все во сне, не осознавая, кто прикасается к нему. Только чувствует надежное тепло рук и уже знакомый горьковатый и терпкий запах трав в ладанке. Эриндел идет сзади, несет оружие мальчишки, его и свой дорожные мешки. Его тоже немного разморило от выпитого вина и клонит в сон. Поэтому в комнате они падают на кровати, не раздеваясь, только стянув обувь. С эльфенка сапоги стягивает Тиннар, тот спросонья лягается и попадает пяткой в плечо метаморфа, тот приглушенно ругается:

— Да угомонись ты хоть во сне…

Темный эльф на мгновение приподнимает голову над подушкой, смотрит непонимающими глазами на Тиннара, надменно произносит: «Благодарю за службу» и снова падает спать. Метаморф смеется — такого он не ожидал. Понятно, что на более широкую кровать попадает Тиннар и Аллеур — Светлому Эльфу безумно надоело, что его пинают во время сна каждую ночь. А вот Тиннар переносит это достаточно терпеливо. Да и как-то не сильно возражает против всех этих мелких происшествий…

Темный Эльф и во сне никак не угомонится, крутится, вскрикивает, пытается закрыть лицо руками. Тиннар кладет руку ему на лоб, успокаивая, но эта магия слишком слаба для пробужденных воспоминаний. Аллеуру снится огненный шар, летящий прямо в лицо, боль, страх смерть… И цикл кошмара постоянно повторяется. Метаморфу это совсем не нравится — спать-то он может и на пол перейти, но мальчишку жалко. Что уж там всколыхнула с глубины его души магия преображения — только светлые боги ведают, но худо ему по-настоящему. Тиннар со вздохом встает, лезет в свой мешок, довольно долго роется там, достает замшевый вышитый мешочек, а из него — крошечный серебряный детский лучок с наложенной на тоненькую серебряную же тетиву стрелой. Это не игрушка — оберег. Обращение к светлой лунной богине за защитой и добрыми снами. Рисует пальцем на столе магический знак призыва, тихо шепчет заклинание. Тоненькая красно-золотая змейка обвивается вокруг его запястья.

— В чем беда, господин, что не спится? — умные змеиные глаза смотрят бесстрастно.

— Сможешь поднять оберег к потолку, осветить лицо темного эльфа?

— Смогу, конечно. Только дай мне плату — капельку твоей крови, хорошо?

— Да, возьми…

Змейка быстро припадает к указательному пальцу левой руки, Тиннар тихо шипит от боли — на месте укуса — свежий и довольно глубокий ожог.

— Ладно, потерпи, хозяин, все-таки летать — не моя стихия, мне надо много силы для этого.

— Терплю.

Золотистая полоска быстро взмывает в воздух вместе с серебряной игрушкой, потолочная балка освещается призрачным розоватым светом, лучок повисает на балке, и неяркий свет магической игрушки направлен на лицо Аллеура, освещает бледный лоб, прилипшие у нему серебристо-синие волосы, зажмуренные глаза с длинными ресницами. Кожа темного эльфа, попав под магический свет, начинает светиться таинственным бледно — серебристым светом, отражая лунное сияние. Аллеур глубоко вздыхает, черты напряженного лица смягчаются, он сладко потягивается в неясном свете оберега и глубоко засыпает, по лицу блуждает слабая улыбка — к нему пришли хорошие сны, страх и мука отступили.

— Ты доволен? — голос элементаля раздается прямо в голове Тиннара.

— Да, очень…

— Он не то, чем кажется на первый взгляд. Показать тебе его истинную сущность?

Мгновенное колебание, потом уверенный ответ:

— Нет, я не хочу.

— Что ж, воля твоя, мой повелитель. Это все, что ты хотел от меня?

— Да. Ты свободен. Иди, купайся в огне горы…

— Тогда прощай!

— Прощай!

Тиннар склоняется над спящим Темным Эльфом — в магическом сне лицо его стало старше и серьезнее, оно трогательно беззащитно. «Почему ты не научился защищаться от чужой магии, мальчик? Или тебе это глубоко безразлично — увидят твою душу или нет?» Почувствовав чужой взгляд, эльф беспокойно поворачивается, пытаясь спрятать лицо.