Александра-К - Тиннар [СИ]

— Не поеду! Никуда я не поеду! К этой жабе вислоокой!!! Не поеду!

Небольшая парсуна летит в угол, ударяется о стену, золоченая рамка с треском разламывается, из нее выпадает сам рисунок — красивая женщина в императорской короне. Лицо гордое — все-таки бывшая воительница, и немного усталое, глаза печальные — она много воевала и долго правит — радость юности ушла из этих глаз. Осталась мудрая и добрая грусть.

Звук хлесткой пощечины, потом другой — для симметрии, столь любимой эльфами. Из сложной прически бунтаря от сильного удара вылетают золотые шпильки с разнообразными висюльками из драгоценных камней, с сухим шорохом шелка волосы рассыпаются, в беспорядке падают на плечи, опускаются ниже лопаток. Необычный цвет волос — синеватые, почти черные ночью, а при дневном свете — цвета фиалок. Возлюбленная супруга наградила принца такими необычными для Темных эльфов локонами. Мальчишка прижимает ладони к пылающему лицу, с ненавистью смотрит на отца.

Он не может разговаривать с младшим принцем спокойно. Никогда не мог. Хваленая ледяная эльфийская выдержка мгновенно покидала Короля Темных Эльфов, как только он видел свое младшенькое чадо. Старшие принцы — как принцы — почтительные, умные, хорошие воины, сильные маги. Они достойно воевали, прошли всю войну с людьми и Светлыми эльфами с начала и до самого конца, участвовали в подписании мирного договора, да и сейчас продолжают служит своему народу. Давно и прочно женаты, в семьях — пристойные и возвышенные отношения, правда, детей нет — но при очень длинной, практически бесконечной жизни Темных Эльфов — это еще все впереди. А этот… Позднее дитя, неожиданное и нежданное дитя. Дитя ссор и обид. И мать была такая же — слишком горячая. Король долго думал, что сможет смирить младшенького твердостью и жестким контролем воспитателей и личным, благопристойными примерами правильной жизни. Не получилось — сын бунтовал против любого принуждения, первые десятилетия жизни напоминали кошмар — вместо вопросов военной тактики и ведения войны с людьми, захвата территорий, движения войск, каждый день — новые злые выходки, жестокие шутки, почти каждый день — наказания за непослушание. Он не мог с ним говорить — почти сразу, наслушавшись колкостей, на которые младшенький был весьма изобретателен, почти сразу бил. С мальчишки синяки не сходили. Однажды, когда в ярости Король применил для наказания за очередную выходку боевую магию и едва не развалили собственный дворец, он понял — еще немного — и убьет. Репутации королевского дома будет нанесен серьезный ущерб. И он просто отказался от дальнейшего принуждения — делай, что хочешь, живи, как хочешь. И так продолжалось очень долго. Принца охраняли, конечно, но его личную свободу теперь никто не ограничивал. Он учился чему хотел и как хотел. Потом, перед самым концом войны захотел повоевать. Достойный путь… Из боевой вылазки его привезли полумертвым — почти полгода с ним мучились эльфы-лекари. Во время нападения на деревню людей взялся защищать врагов — с детьми и женщинами воевать низко, попал под боевой удар своих же. Не удержало даже то, что знали, что сын короля. С каким мучительным трудом удалось сохранить ему жизнь и хваленую эльфийскую красоту, лекари-маги молчали. Одно не сумели сделать — хоть как-то улучшить характер, даже после такого тяжкого испытания степенным он не стал. И говорить с ним отец — король по-прежнему не мог — от одного взгляда золотых глаз любимого сынишки делалось не по себе — если до ранения он хоть как-то сдерживался, то сейчас глядел с неприкрытой ненавистью и презрением. На людях хоть удавалось держать себя в руках, а наедине он просто старался не оставаться, чтобы не видеть свою сизоволосую неудачу. Такое отличное решение — удалить возлюбленного сына в страну людей, скрепить такой непрочный мир между людьми и Темными Эльфами браком принца и Императрицы. Уже все обговорено, Императрица не возражает. Правда — одно но… — она потребовала, чтобы будущий супруг не был замаран кровью убитых людей. Иначе союз невозможен в принципе. Аллеур великолепно подошел бы для этого, да и история о том, что Темный Эльф пошел против своих, защищая людей, тоже пошла бы на пользу. Но вот он — стоит перед отцом-Королем и орет, как простой мужлан:

— Не поеду! Не поеду! И игрушкой не стану — ни твоей, ни этой старой тетки!!!

Король низко склоняет голову — чтобы скрыть недостойную ярость в глазах. И очень спокойно говорит:

— Посольство выезжает через неделю. Не хочешь ехать — не надо, поволокут силой. Хочешь предать свой народ и вызвать войну — предавай. Ты-мой подданный, как и все, кто принадлежит к Темным Эльфам. Твоя обязанность — подчиниться моему приказу.

Убил бы гаденыша золотоглазого. Нельзя — он нужен для скрепления союза. Ничего — женится — переменится. Судя по тому, что над людьми стоит владыка-женщина — характерец у нее вряд ли мягкий. Сломает, не пожалеет — не своя кровь, эльфийская. Успокоится, наконец. Возможно…

Отец-король поворачивается. Уходит.

Горькая ярость в груди. Никогда, ни одного раза он не захотел выслушать своего сына. Ты должен подчиниться. Да, возможно, должен. Был… После того, как вернули с порога смерти — как-то не хотелось подчиняться. Не хочется плакать, хотя больно, унизительно щеки горят от пощечин, нанесенных тяжелой рукой воина и мага. Уйду. Куда угодно, в горы, к людям, Светлым Эльфа — пока действует мирный договор — не тронут. Да и тронут — что ж, такова судьба. Все равно уже, давно все равно. Торопливые сборы, в дорожный мешок собраны самые красивые шелковые одежды, драгоценные шпильки, пара дорогих золотых безделушек, магический шар — это так, баловство, никогда не давал себе труда научиться всерьез боевой магии. Из оружия — меч, кинжал — как там люди красиво его называют — мизеркордия — кинжал милосердия, кольчуга, старинный лук с серебряными накладками. Сюрикенами он практически не владел, не ведал боя парными мечами. Он много чего не умел и не знал — не хотел знать сначала, а потом наступило глубокое равнодушие — не хотелось ничего. Поздний час, ночной час. Защитной магии над замком столько, что воздух звенит от магических струн, но это против проникновения, а вот от выхода из замка никто заклятий не ставил. А страже можно и глаза отвести — даром, что сами — маги. Это освоено давно, с детства баловался — чтобы убежать от зануд-учителей…

Все дети, выросшие за высокими оградами и гуляющие только по дорожкам парков с охраной и гувернерами, очень беспомощны во внешнем мире. Они не могут купить хлеб и коня, не знают, сколько платить за постоялый двор, не знают, что есть воровские кварталы, в которых лучше не появляться. Они привыкли, что чужие руки заправляют им постель, приносят чистую одежду, что их охраняют и берегут, и, попав во внешний мир, шансов выжить имеют очень мало.