Александра-К - Тиннар [СИ]

Эриндел усаживает Аллеура в седло уже одного, тот что-то невнятно бормочет — ему безумно стыдно и как-то жутковато стало от насмешливого взгляда тигра. Лошади беспокоятся, нервно прядают ушами, переступают с ноги на ногу. Бедные коняшки никак не могут понять, откуда в мирной и тихой жизни взялось странное чудовище, пахнущее хищником и магией. Но все-таки маленький отряд двинулся вперед по выжженной земле. Тигр терпеливо трусит сзади — если пойти впереди, то кони просто откажутся двигаться. А Эриндел придерживает коней — он взял за повод и коня темного эльфа — тот просто не в себе, взгляд очень странный, словно устремлен вглубь. Да так оно и есть — Аллеур грезит наяву — слишком сильным оказалось потрясение от огня — он-то думал, что забыл все. Но это не так. Тем не менее, как-то все устроилось, и есть шанс до темноты пройти перевал и переночевать на постоялом дворе.

До темноты они все-таки не успели — до постоялого двора доехали уже глубокой ночью — благо, что кошачье зрение помогло найти нужную дорогу. К концу пути так уже все устали, что кони перестали коситься на тигра, а Аллеур уже несколько раз пытался соскользнуть с седла — засыпал. Светлый эльф довольно раздраженно качал головой — просто несчастье какое-то навязалось на их головы — им надо срочно в городок на встречу — их ждут уже больше десяти дней, а новоприобретенный спасенный замедляет движение то шалостью, то слабостью. Какой наездник, такой и воин, скорее всего. А уж какой маг — не хочется и думать. Ну, бывают и такие, кому не дано многого. Был бы менее строптивым — было бы меньше забот.

Темный эльф тоже собой недоволен — как на грех, все, за что ни берется — не получается ничего. Дурацкое предложение с магией, при том, что метаморфы исходно считались одними из самых сильных магов, потом это преображение и неудавшаяся попытка скрыть свой страх. Насмешка в глазах тигра. Отсутствие привычки к длинным верховым переходам — он уже из седла только чудом не вываливается.

Только белый тигр терпеливо плюхал по дорожной грязи, пятная красивые крупные лапы, и что-то мурлыкал под нос — похоже, пел? Предположение, конечно, дикое, но Эриндел, заслышав немелодичные звуки, улыбнулся — это исполнялась грустная эльфийская баллада о путешествии на Запад, очень любимая Тиннаром. И пел он ее как раз в редко случавшиеся периоды хорошего настроения. Интересно, что привело его в такое славное расположение духа? Забавно, он так давно не исполнял ее в тигрином обличье. Надо бы попросить повторить ее уже в виде человека. Можно даже вечером сегодня…

Перед постоялым двором Тиннару, все-таки, пришлось снова стать человеком. Одежду Эриндел честно сохранил, поэтому в голом виде никто не улепетывал. А вот темному эльфу зажали глаза ладонью, и Эриндел не давал ему взглянуть на Тиннара, пока тот полностью не превратился в человека. Мальчишка стоят смирно и даже не отбрыкивался. Второй раз смотреть на это дикое зрелище он не хотел. Ладно, будет тебе и за этот позор, тигра полосатая. И за смех в синих тигриных глазах. И за нежные розовые ушки, которые почему-то так хотелось погладить и приласкать. За все будет. Потом, попозже, когда немного отдохну.

Поэтому в таверну вошли трое — Светлый Эльф, человек и мальчишка, сильно похожий на Темного Эльфа. Правда, Темных не видели за перевалом уже года два-три — с начала мирных переговоров, можно было и ошибиться с непривычки. Мальчишка с отчаянным любопытством крутил головой по сторонам — похоже, совсем из глухого края — никогда не видел деревенского постоялого двора и таверны. Оставлять Аллеура одного среди людей побоялись и Тиннар, и Эриндел. Мало ли что умудрится выкинуть. Поэтому один их них отошел к стойке, заказывая комнаты, а второй сидел за столом, ожидая результата переговоров и служанку, чтобы заказать еды и выпивки. При таком долгом пребывании среди людей и эльф, и метаморф давно излечились от снобизма: если, что дают, и пили то вино, которое было на данный момент в погребе хозяина самым лучшим. Или пили воду, если не было вина. Аллеур морщил нос и довольно высокомерно смотрел на окружающих — грубые, глупые люди, мужичье, надоедливая плесень на теле земель Темных Эльфов. Правда, их женщины иногда так же красивы, как эльфийки, но это не здесь надо искать. Прекрасное лицо Темного Эльфа морщилось от каждого пьяного выкрика компании, сидевшей неподалеку. Люди были грубые. И шутки у них были грубые, и даже оружие у них было выковано руками деревенского кузнеца, не то, что меч самого Аллеура, вмещавший в себя магии не менее, чем умения мастера. Вот только Тиннар старался не смотреть в их сторону и как-то напряженно поглядывал на Эриндела, взглядом торопя его вернуться на место. Предчувствия у него были скверное, и чувство опасности усиливалось с каждой минутой.

Эриндел негромко окликнул:

— Тиннар, подойди на минуту!

Похоже, денег, отложенных для оплаты не хватало, надо было добавить. Если бы знать, что эти мгновения приведут к очередной выходке Аллеура, да потащил бы его за собой к стойке. Но Тиннар поднялся и неторопливо пошел к Светлому Эльфу.

— А какой у нас здесь темный эльфеночек славненький, какие ушки остренькие! Да как же ты, тварь подземная, вообще сюда посмел явиться к честным людям? Ишь, ведь еще и кривится недовольно. Мало мы таких рубили в бою, жалко, что не всех перебили, кто-то еще в живых остался, — грубый голос над ухом, в нос бьет вонь перегара. Грязная потная рука проводит по щеке эльфа. Аллеур с криком вскакивает, выхватывает меч. И изо всех сил наносит удар прямо по жирной роже. Только человек уклоняется, и меч мальчишки встречает клинок, грубый, уродливый клинок, но только держит его рука очень умелая. Кисть руки Аллеура выворачивается так, что кажется, сейчас кости хрустнут, хваленый эльфийский меч вырывается из ладони и отлетает в сторону. Грубая деревенщина оказался умелым и сильным бойцом, дела Аллеура очень плохи.

И тут же Темный Эльф оказывается отброшенным назад, на пол. Перед обидчиком одновременно встают двое — Тиннар и Эриндел успели подбежать и отбросить нападавшего в сторону. Мечи в ножнах и вынимать их ни тот, ни другой не собирается. Только лицо у Тиннара озверелое, да и зануда пресветлый эльф смотрит очень неласково. Человек поднимается, сплевывает кровь из разбитого рта на пол, зло шипит что-то. В таверне давно уже тихо. Хозяин стоит за стойкой и даже не пытается вмешаться — компания пьяная, люди мутные, а эти трое завтра уже уедут. Да и тоже головорезы — дай боже, вон как злобно смотрят. У Тиннара от злости подрагивают крылья носа, он скалится напряженно. Тигр есть тигр, хоть и людском обличье. Но задевать таких странных противников никто не рискует, компания забирает своего недачника-вояку и быстренько убирается прочь. Тиннар поворачивается к сидящему на полу Аллеуру, протягивает ему руку: