Александра-К - Тиннар [СИ]

— Да здесь, недалеко, — тетка довольно кивнула головой…

Огромные светлые покои, но только радости у них нет — там лежит смертельно больной эльф. Тиннар отлично знал, что такое уход из жизни бессмертного — угасание тела и души. Неизбежная тьма в конце — ибо возрождение невозможно.

Высокие подушки не скрывают страшно осунувшегося лица возлюбленного, губы потрескались от жара, что-то беззвучно шепчут. В изголовье, видимо, сиделка, почтительно вставшая при виде тетки.

— Как он?

— Да то же самое, пресветлая госпожа — что-то шепчет и шепчет. Зовет кого-то, плачет, снова шепчет. С трудом удалось напоить утром, а есть он так и не может.

Тетка кивает головой:

— Да, закономерное угасание души и тела эльфа. Ну что, останешься с ним или уйдешь? Задерживать тебя я не имею права- чай, не война…

Тиннар наклоняется над Аллеуром, прислушивается:

— Холодно, ах, как холодно… Почему так холодно? Почему?

Жизненные силы покидают тело, и первый признак — невозможность согреться даже немного. Плохо все. И не потому, что брачный пир состоялся и, видимо, Аллеур благополучно стал супругом этой Императрицы. Он не хочет жить и умирает, с каждой минутой приближаясь к распаду. Помпезные похороны, грустные речи — ах, как жаль, что союз скрепить не удалось. Только золотоглазого не будет, просто не будет уже под этим Солнцем и Луной. И некому будет орать по утрам, завязывать рукава его рубашки при купании, наполнять седельные сумки камнями.

— Я могу остаться с ним наедине?

— Да, конечно, до завтрашнего утра, — голос высокорожденной как-то слишком мелодичен для такого уродливого тела. Повинуясь властному взгляду, сиделка уходит из комнаты, за ней идет толстуха.

— Кто ты, как тебя называть?

— Да какая тебе разница теперь, Тиннар. Важно, что я сумела тебя найти. Не отпускай его, только не отпускай…

Только не отпускай… Рассыпавшиеся по подушке потускневшие фиалковые волосы, запавшие глаза, тело, трясущееся мелкой дрожью. Ну что же, согреть и излечить может кот… Или тигр…

Тиннар осторожно продавливает ложе — выдержит ли оно вес преображенного тела. Но кровать сделана топорно и крепко — она и батальон солдат выдержит, не только белого тигра. Заволакивает облаком, тело меняет очертания, вытягиваются конечности, отрастают когти на пальцах рук и ног. Сколько ни преображайся, а менее противным ощущение изменения своего тела не станет. Но … надо. Не для боя, а чтобы согреть и промурлыкать кошачью песенку больному.

Смешно-каждый раз при метаморфозе глаза начинают видеть по-другому, обостряется обоняние. Так и произошло. Но только нос ощутил то, чего не увидели глаза — запах начинающегося тления души темного эльфа. Все хуже, чем ожидалось — не неделя, а много меньше — день, два- и распад завершится. А там — только смерть…

Не будет этого! Никогда не будет! Огромный тигр осторожно ложится сбоку больного, подгребает его лапой к себе поближе, тот тихо всхлипывает, прижимается к теплому боку, зарывается руками в теплый густой мех. Тигр очень ласково начинает вылизывать исхудалое лицо, покрытое дорожками слез. «Я — страшный дурак, Аллеур, страшный… Так довести возлюбленного — не каждый сможет. Ну почему я не последовал за тобой к людям, а понесся лечить свое разбитое сердце в горы? Бросил тебя, не подумал, что ты тоже можешь плакать… Простишь ли когда-нибудь меня за это, а, Аллеур?»

— Тиннар, где ты? Так холодно… — хриплый, неузнаваемый голос.

Сейчас станет тепло. Шубка большого кота теплая, да и тело его горячее, чем человеческое. «Дурак я был, что обучался только боевой магии, пригодилась бы сейчас магия исцеления. Ладно, большой, непроходимый, катастрофический дурак, вот кто я, Аллеур.» Тигр поворачивается так, что почти накрывает собой больного, очень страшно придавить всем весом, поэтому он едва не стоит над ним на полусогнутых лапах, удерживая себя на весу, чтобы не сделать больно. Одеяло сползает, тигр тихо вздыхает — о Боги пресветлые, да они, видимо, для облегчения ухода и жара сняли с эльфа одежду, Аллеур — обнажен. Осталось только еще и … Ладно, вот это уже просто зоофилия!!!

Но дрожать эльф перестает, горячая пушистая шерстка делает свое дело, и он прекращает метаться и звать. Приходит тихий спокойный сон. Тигр удовлетворенно вздыхает, медленно поворачивается на бок и ложится-лапы-то сильно затекли. Аллеур внезапно поворачивается и обхватывает большую голову тигра, прихватывает его мягкие ушки острыми ноготками.

— Пришел, наконец. Больше никуда не отпущу…

Тигр глубоко вздыхает — гортань тигра не предназначена для речи, теперь он может говорить с возлюбленным только мурлыкая или порыкивая. Ласковое басовитое «Муррр» и нежное вылизывание щеки.

— Ага, а сам сказал, что я предал и использовал тебя… И сам пришел.

Очень виноватый вздох. Синие глаза смотрят с отчаянием — а вдруг не простит?

— Вот и молчи теперь. Это даже хорошо…

Тигр немного тревожно порыкивает, накрывает губы эльфа, повернув голову.

— Что, думаешь, еще рановато говорить?

Выразительный кивок.

— Ладно, тогда давай спать… Только побудь пока таким. Ты такой мягкий, так хорошо спится.

Морда тигра немного морщится-это улыбка. Кивок-«да» … И тут же оба засыпают, обнявшись — если можно так сказать об объятии хищника и эльфа. Впрочем…

Острожное прикосновение к морде. Тиннар открывает глаза. Утро, свет солнца пробивается сквозь шторы. Возле кровати — та же надоедная тетка.

— Как он?

Оххх, как он-голый лежит возле. Тигр нервно поворачивается, прикрывает наготу эльфа бедром и хвостом.

— Да ладно, а то я голых мужиков не видела. У самой двое взрослых сыновей…

Вопросительный взгляд синих глаз.

— Кто я? Да вообще-то — Императрица людей я, Тиннар!

Взгляд тигра становится недобрым.

— А вот есть меня не надо. Забирай своего Аллеура и дуйте-как вы, ребята, в горы и любитесь там с ним, сколько вздумается. А то меня мой герцог и так ревностью извел, сыновья смеются, а я внуков хочу, ну зачем мне мальчишка в мужья!

Тигр отрицательно мотает головой.

— Ну да, знаю я, что не мальчишка, но внешне-то! Он красивый, очень красивый, одни глаза золотые чего стоят. Ты его береги — он ведь очень слабый, только боится это показать.

Тигр глубоко вздыхает…

Тетка поднимается с постели, где только что сидела…

— Ладно, я сегодня уезжаю назад, в столицу. А ты, уж будь добр, обеспечь его выздоровление и дальнейшее счастье. Поскольку союз эльфов и людей может быть скреплен и таким образом — между миротворцем и темным эльфом. Так что…

Тигр только растерянно кивает…

За дверью толстуха неожиданно преображается — лицо остается таким же, а вот тело становится стройным, походка из переваливающейся — гордой и плавной. Веселый голос мужчины: