Александра-К - Ненависть [СИ]

Тот молча кивнул. Тихо сказал:

−Посмотри ниже — я прижимал его сверху, кровотечения нет?

Тогда нужно перевернуть, Наместник кивнул, осторожно повернул мальчишку на другой бок, потом на живот. Тварь тихо застонал — где-то потревожили рану. Воин как-то странно сказал:

−Тихо, тихо, все уже хорошо…

Голос был спокойный, непохожий на ненавистный рык мучителя, и Тварь снова успокоился. Кровотечения не было, хотя спина была вся в ссадинах и царапинах — досталось, когда вырывался. Лекарь осторожно спросил:

−Господин, мне остаться до утра?

Наместник нехорошо усмехнулся:

− Боишься, что замучаю мальчишку? А при тебе — не посмею? Н-да уж! Оставайся, если хочешь. Мне все равно спать уже не придется — что он сотворит, когда очнется — невозможно придумать.

Лекарь удивленно посмотрел на воина — тот все так же держал Тварь на руках, укрыв его плащом.

− Господин, его бы положить и дать покой — он же беспокоится у вас на руках.

Наместник кивнул. Осторожно уложил твареныша на узкую походную кровать. Тот слабо вздохнул… Тишина. Ночь за пологом палатки. Покой.

Наместник неожиданно спросил:

− Никогда раньше не видел их?

Лекарь удивленно ответил:

− Нет, только читал. Они — не люди, да?

Наместник пожал плечами:

− Право, не знаю. Дохнут они, как люди, плачут, как люди. Понимают, что такое добровольный уход из жизни. Спасают своих раненых. Правда, ни разу не видел у них женщин и детей — они родятся по-другому. Хотя… не знаю. Лица — сам видишь: уродливые — белая кожа, глаза в пол-лица, скуластые. Носики у них смешные — как у наших детей, маленькие, вздернутые. Внутри …

Лекарь вздрогнул, Наместник глумливо усмехнулся, продолжил:

− Внутри — почти то же, что и людей, только меньшего размера — но они и сами маленькие. Но именно почти, — их нелегко убить, — два сердца, он будет кровью истекать при сквозном ранении, но жить. Мы долго не знали об этом — и не добивали в голову. И они нападали снова, поднимались из груды мертвецов…

Лекарь глухо вздохнул. Наместник вновь усмехнулся:

− Вот-вот… Пришлось сжигать их селения и вытеснять в горы. Они быстро выучили наш язык. А мы их до сих пор не понимаем. Наша еда — не для них. А их еду не можем есть мы…

Внезапно вспомнив, он спросил:

− Слушай, лекарь, ты не знаешь, что можно дать из нашей еды раненой твари?

Лекарь растерянно покачал головой. Наместник вздохнул с искренним сожалением.

− Ладно, завтра Ярре спрошу — он как-то держал тварь дома.

Лекарь с возмущением сказал:

− Господин, они − не люди, но и не звери!!!

Наместник ухмыльнулся:

− Ага, не звери. Не скажи этого в лагере, тебе голову враз отрежут — от этих людей у нас вначале много народу погибло, старые помнят.

Лекарь замолчал. Да и что толку было спорить? Люди, звери. Убивали друг друга, калечили.

Наместник вдруг спросил:

− В тех книгах, что читал — там было про то, как определить их возраст? На мой взгляд — все одинаковые.

Лекарь кивнул.

− Да, было…

Наместник тихо спросил:

− Этому сколько?

Лекарь осторожно откинул плащ, присмотрелся к суставам на руках, положил руку на пах мальчика, тот зашевелился, прикрыв его, коснулся открытой шеи. Ответил:

− Лет шестнадцать, он еще не достиг полного развития. Но я могу ошибиться… Он уже не ребенок, но и не взрослый.

Наместник кивнул:

− Я так и думал — они выставили в бой последних воинов, если у них столь молодой вождь. Или…

Губы воина злобно сжались, − или знали о засаде и выставили отряд из тварей, которые были обречены на смерть? Тогда Тварь… тоже. То, что он остался жив — случайность. Или нет? Тогда зачем?

Лекарь осторожно спросил:

− Господин, действие вина когда-нибудь закончится, а ему нужен покой. Иначе рана откроется снова, да и ребра плохо срастутся.

Воин хотел похабно усмехнуться, но вдруг устало сказал:

− Его убьют, если он окажется в твоей палатке. Здесь только меня боятся настолько, что не тронут его. Твари многое сделали для того, чтобы их убивали сразу!

Лекарь пожал плечами:

− Но…

Воин резко ответил:

− Ты не видел вырезанных ими разъездов — в живых не оставляли никого. Не мучили, нет, этого не было никогда, но просто убивали всех. И если ты прав — мы воевали последний год с подростками, а они яростнее взрослых… И не менее опасны. Этот твареныш едва не прирезал меня во сне. А ты говоришь, что ему нужен покой…

Слабо всхлипнул Тварь, воин мгновенно склонился над ним:

− Спи, спи, утро еще нескоро…

Лекарь внимательно взглянул в лицо воина, у того вдруг нервно пополз вверх уголок рта в тике:

− Что, не нравлюсь?

Лекарь неуверенно ответил:

− Я просто никогда Вас не видел так близко Господин.

Наместник усмехнулся криво:

− Да и не надо бы — пока я свои раны лечу сам. Ладно, Твари действительно нужен уход, его бы искупать не мешало, весь в крови, и кормить, скорее всего, придется насильно. Да мы еще толком не знаем, что они едят. Останешься в моей палатке. Натянем занавес, будешь жить с ним там. Вернемся в крепость — посмотрим.

Лекарь спросил:

− Вы думаете, что он сможет выжить?

Воин пожал плечами:

− Нет. Твари не живут среди людей. Но… я хочу, чтобы он мучился как можно меньше.

Лекарь вгляделся в лицо воина: его жесткость — миф? Почему он так мягок с Тварью?

Наместник нехорошо усмехнулся:

− Изучаешь? Я тебе непонятен?

Лекарь опустил голову. Ну что мог знать университетский книжник о войне на Севере! Воин устало потянулся:

− Я посплю, а ты присмотри за ним. И имей в виду — мальчишка очень опасен.

Тишина. Сонное дыхание Твари на койке Наместника, и хозяин палатки, прикорнувший на полу. Забавно. Лекарь неподвижно сидел возле спящих, потом его голова склонилась, и он заснул. Странно — столько слез и боли — и пришедший покой.

Действие вина прошло быстрее, чем рассчитывал воин, Тварь проснулся и тихо заворочался, Наместник мгновенно приподнял голову, встал, переступил через спящего лекаря, склонился над Тварью. Со стороны все это выглядело как нежное проявление заботы. Но только жесткий взгляд Наместника столкнулся с ненавидящим Твари. Мальчишка явно все помнил и, возможно, попыток убить Наместника не оставит. Внезапно Тварь спросил:

− Чем ты напоил меня ночью — ядом?

Наместник усмехнулся:

− Человеческое вино… Ты будешь по-прежнему играть в сопротивление или просто поешь? Я больше не трону тебя, если не будешь нападать — слово воина.

Тварь молча отвернул лицо. Наместник только скривил губы − не ожидал другого ответа. Резко окликнул лекаря, тот встревоженно приподнял голову, щурясь после сна.

− Вот что, раз уж ты не дал мне его добить ночью — сейчас попробуй его накормить, и я велю принести воду — Тварь надо искупать.