Александра-К - Ненависть [СИ]

Эйзе сидел на коленях у Наместника, тот одной рукой придерживал его, чтобы не свалился, второй пытался выхватить у него кусочек сыра, Мыш тихо пищал и жмурился от удовольствия. Похоже, игра продолжалась уже довольно долго и всем нравилась. Приблуды мирно сидели в уголке в обнимку с блюдом с горячим мясом. Замученный Альберик возился возле стола. Он был недоволен: вместо чинного ужина вдвоем — еда на кухне, возня при приблудах. Не положено так вести себя патрицию. Ремигий отлично понимал, в чем дело, но только улыбался. Появление сотника вызвало переполох — приблуды синхронно шарахнулись в сторону, Эйзе таки свалился с колен Наместника и с перепугу проглотил сыр, Цезарион встревоженно посмотрел на всклокоченного Ярре:

− Что случилось?

Ярре с торжеством объявил:

− Есть просит…

Альберик с облегчением вздохнул — слава Богам, тварюшка просит есть — значит, будет жить… Торопливо начал тереть фрукты, сотник неуверенно сказал:

− Альберик, он же не птица, а Лисенок — может, ему мяска протереть? Голодный же…

Наместник тихо заржал. Очень редкое явление, поэтому Ярре присмотрелся к лицу Господина — нет, не злится, смех искренний. От облегчения, видимо, что Рыжику полегчало. Мыш обиженно пискнул — ревность-то никуда не ушла. Ремигий тихо шепнул: «Ладно, не злись…» Мыш потерся о щеку воина. После того, как они помирились в очередной раз, Мыш стал повисать на воине, чего раньше не водилось. Может, Рыжик научил не только краситься? Но ведь не скажет, хотя нежно ласкается, мышонок маленький. Собрали еду для Лисенка, молочко, мясо протерли, уж похлебку варить Альберик не стал.

Лисеныш лежал так же, как оставил его Ярре, на звук открываемой двери повернул голову, слабо улыбнулся бледными губами. Сотник осторожно внес поднос, за ним сунул любопытный мышиный нос Эйзе, но тут же исчез, — Ремигий вытащил его за шкирку из комнаты, — тут было дело двоих, и нечего было подсматривать. Звук поцелуя из коридора, придушенный писк Эйзе, похоже, его поймали и потащили в спальню. Ярре усмехнулся — он думал, что Наместник взял Мыша на ложе обманом и силой, а, судя по сегодняшнему дню, мальчишка вертит им, как захочет, а грозный Наместник только млеет от восторга. Ладно, надо покормить Рыжика. Смешно, отзывается на Лисенка и на Рыжика, а настоящего имени нет — клички, как у собаки. Точнее, лисицы…

Рыжик сосредоточенно рассматривал еду — после всего он был сильно заторможен, соображал плохо, и теперь пытался выяснить, что из этого можно есть. Ярре осторожно приподнял юношу, попытался посадить, выходило плохо — он все время валился набок. Рыжик молчал, но, похоже, больно было. Сотник вздохнул — придется кормить не только с ложечки, но и на коленях. Рыжик покорно перенес усаживание на колени Ярре, тот прижал рыжую головенку к себе, осторожно набрал в ложку протертого мяса, сунул Рыжему в рот. Никогда так ни с кем не делал. Не ребенок, но … Оголодавший лисенок глотал торопливо, боялся, что отнимут. Никто не отнял, да еще и молочка дали. Лис тихо заурчал от удовольствия. Забылся — люди язык не понимают. Правда, сотник не обиделся, видимо, и так все понял. Попытался прижать к себе покрепче. Вот это он зря сделал, Лисенок ни на минуту не забывал, что с ним сделали люди. И краткая боль запустила механизм истерики — Лис внезапно взвизгнул и вцепился в руку Ярре всеми клычками, одновременно выкручиваясь из его рук, сотник от неожиданности попытался перехватить его покрепче, Лисенок, выпустив из зубов его руку, отчаянно закричал. Грохот выбиваемой двери — через минуту на пороге встал побелевший от гнева Наместник, резко прикрикнул:

− Отпусти его, что ты себе позволяешь?

Из-за его плеча выглядывал полуодетый Мыш. Лисенок захлебывался отчаянным криком, Ярре быстро отпустил его, но Лисенок уже не мог остановиться. Мыш шагнул вперед, обнял бьющегося Рыжика, что-то быстро зашептал на ушко. Лисеныш всхлипнул и притих, прижался к Эйзе, уткнулся носом в шею, что-то мурлыкнул. Тут пришла пора злиться Наместнику. Ярре растерянно смотрел на злющего Господина — он не ожидал такой реакции у Лисенка, он хотел его лишь приласкать. Мыш повернул голову:

− Ярре, вы ни при чем − это болезнь, это то, то произошло с ним раньше…

Ярре глухо ответил:

− Я понимаю. Найду ту тварь и удушу сам.

Лисеныша утешали довольно долго, Эйзе уже пытался встать, но юноша снова крепко хватался за его руки. Он боялся — одно неловкое движение Ярре, — и все страшное снова обступило его. Наместник молча присел возле кровати, Ярре неловко стоял посередине комнаты, потом просто сел на пол. Тихие всхлипывания Лисенка, утешающий голос Эйзе, тихий шепот, писк. Наконец, Эйзе встал, спокойно сказал:

− Лис говорит, что может побыть один, он уже не боится.

Сотник хрипло спросил:

− Я могу посидеть рядом с ним.

Эйзе повернулся к Лису, вопросительно прощебетал, тихий ответ: «Да».

Ярре подошел ближе, присел на край кровати, Лисенок тихо пискнул, отодвинулся подальше. Сотник чуть заметно вздохнул, завтра в борделе будет очень горячо, — так искалечить мальчишку! Да еще и тварь пропустить — неужели не знали, кто он на самом деле? Или пользовались его страхом и зависимостью? Ладно, завтра посмотрим…

Наместник сурово сказал:

− Посиди с ним, будешь уходить — пусть Альберик сменит, еще какая дурь в головенку придет…

Ярре хмуро ответил:

− Да никуда я не уйду. Побуду до утра.

Наместник молча пожал плечами, Мыш тихо пискнул. Ремигий поднял Мыша на руки, шепнул:

− Идем спать.

Мыш согласно пискнул. Чуть слышно вздохнул Лис.

Ярре боялся двигаться, чтобы снова не испугать Лисенка, а тот жался к стене, хотя было неудобно и больно. Сотника он не боялся, знал, что Ярре не обидит, но присутствие чужого существа рядом беспокоило. Ярре вдруг спросил:

− Лисенок, ты помнишь того, кто тебя мучил? Я все равно его найду, но, может, ты помнишь хоть что-то?

Это было очень грубо, но сотник торопился — уже прошло больше пяти дней, и насильник мог уехать из города. Лис хрипло ответил:

− Я не хочу вспоминать. Все равно, меня никто не будет защищать, я же тварь. Подлечите и потащите в застенки на допрос.

Ярре усмехнулся:

− Ну, про то, что ты тварь, знает всего несколько человек, Наместник тебя не отдаст никому, а он решает в этой стране все.

Лис помолчал, потом неуверенно сказал:

− Я только помню, что это был не воин — жирные липкие руки, толстый. Это не постоянный клиент…

И осекся. Ярре вздрогнул, но промолчал. А чего ты ждал — Лисенок прошел через многие руки. И, если Наместник яростно защищал Мыша от любых посягательств, то Лис даже не попросил помощи, никак не известил о том, что пойман. Как он оказался вообще там, откуда бежал? Непонятно. Ладно, придется как-то смириться с этим. Бросить его сейчас — оборвать жизнь такого забавного существа. Он помнил, как Лис морщил носик на слишком яркое солнце, как лечил ему переломанную руку, прекращение бесконечных укусов. А вот сейчас — опять все руки искусаны острыми зубами. Вздох. Лис зашевелился, слабо пискнул: