Марисса Майер - Бессердечная [litres]

Кэт чувствовала, что принимает участие в игре, правила которой ей неизвестны. Она подошла к столу и хотела сесть.

– О нет, миледи, я предложил бы вам перейти вот туда, – Джокер подвел ее к стулу слева от Ника и, выдвинув его, предложил ей занять место.

Ник фыркнул и, чуть приподняв тростью цилиндр, наблюдал, как Кэтрин с прямой спиной села на краешек сиденья и разгладила на коленях юбку.

– Джокер опасается, что вы не сможете постоять за себя среди шалопаев и хулиганов вроде нас.

Джокер нахмурился. Проходя мимо трона Шляп Ника, он нагнулся к его уху.

– Она наша гостья. Я пригласил ее не для того, чтобы тебя развлечь.

Кэтрин сложила руки на коленях и постаралась любезно улыбнуться.

– Ошибаешься, Джокер, – ответил Шляп Ник, не переставая ухмыляться, – все здесь для того, чтобы меня развлекать.

– Хорошо. Тогда позволь-ка…

Джокер сорвал с головы Ника цилиндр и быстро отдернул руку, не позволив Шляп Нику его выхватить. Посмеиваясь, Джокер вскочил на стул, а оттуда на стол, заставив чашки с блюдцами подпрыгнуть, звеня.

Недовольно что-то проворчав (хотя в уголках его рта таилась улыбка), Ник снова положил ноги на стол и поднял свою чашку.

Кэтрин краем глаза заметила Ворона – тот все еще сидел на бюсте клоуна, почти невидимый в тени. Вытянув шею, он наблюдал, как его хозяин торжественно шествует вдоль стола.

Гости перешептывались. От нетерпения у Кэтрин по спине бежали мурашки. Она подалась вперед, сцепив пальцы в замок.

Ловко обходя блюда и вазы, Джокер добрался до середины стола, остановился и продемонстрировал всем цилиндр. Изящным движением он раскрутил его в воздухе и убрал руки. Цилиндр остался висеть.

Кэтрин закусила губу, не решаясь моргнуть.

Джокер прочистил горло и, к удивлению Кэтрин, вдруг запел.

– Ты мигай мне… мышь ночная .

Губы Кэт зашевелились, вторя знакомой детской песенке, хотя Джокер пел ее проникновенно, как серенаду. Голос его звучал уверенно, хотя и тихо.

– Кто ты, где ты… – он стукнул пальцем по полю цилиндра, и тот перевернулся в воздухе вверх дном, – … я не знаю.

Из цилиндра вырвался пушистый вихрь – стайка летучих мышей. Кэтрин вжала голову в плечи, когда они разлетелись по комнате. Мыши пищали и несколько раз скользнули крыльями по волосам Кэт, но не коснулись ее лица.

Голос Джокера перекрыл шум.

– Высоко ты надо мной …

Мыши кружились по просторной комнате, как смерч, в центре которого оказался стол. Смерч начал сужаться вокруг Джокера. Скоро шута не стало видно за массой трепыхающихся, пищащих зверьков.

С замиранием сердца Кэт следила, как смерч вдруг вылетел в открытое окно – на столе остался цилиндр Шляп Ника, криво надетый на чайник, а Джокер пропал без следа.

Сердце выскакивало у Кэт из груди. Шепчась и пожимая плечами, гости заглядывали под стол, под цилиндр и даже в чайники, но шут исчез.

– Очень мило с его стороны, бросить вас тут одну. На мою милость, не иначе.

Кэтрин подняла глаза на Шляп Ника.

Поставив чашку на блюдечко, Ник подмигнул ей.

– Джокер всегда питал слабость к загадкам.

Пригладив растрепанные мышами волосы, Кэт изо всех сил старалась не показать Шляп Нику, до чего ей не по себе.

– Вы давно с ним знакомы?

– Много лет, моя дорогая. Я, конечно, мог бы попробовать подсчитать эти годы, но все равно ошибусь, ведь я по уши в долгах у Времени.

Она сдвинула брови.

– Это тоже загадка?

– Ах, если бы.

Не зная, что ответить, Кэт в замешательстве потянулась за чашкой, но оказалось, что та доверху наполнена перламутровыми пуговицами. Она поставила ее на стол.

– На балу Джокер загадал загадку, – сказала она. – Чем ворон похож на письменный стол?

Шляп Ник наморщил нос и покачал головой.

– Какая банальность! Мог бы хоть немного постараться.

– А я не знала, что это старая загадка. И никто на балу ее не знал, всем было весело и интересно узнать ответ.

– При всем моем почтении, миледи, дворянам не откажешь в любви к увеселениям.

Ей показалось, что это верное замечание – особенно, если говорить о Короле. Но Шляп Ник говорил об этом как о чем-то постыдном, и Кэт не была уверена, что согласна с ним.

– Скажите, какой ответ он дал? – спросил Ник.

– Что, простите?

– Чем ворон похож на письменный стол?

– А! – Нотами. Один может издать несколько нот, за другим ноты пишут. Хотя ноты часто бывают фальшивыми. – Кэт приятно удивило, что она так точно все запомнила (несмотря на то, что в это время во все глаза смотрела представление). – Он засыпал бальный зал разноцветными конфетти. С чудесными маленькими рисуночками.

Шляп Ник крутил трость.

– Мне всегда больше нравился другой ответ – на обоих чернильные перья.

Кэт удивилась, что загадка, на которую, как ей сначала казалось, ответ найти невозможно, имеет два таких разных правильных ответа. Она взглянула на Ворона, который вроде бы заснул, сунув голову под черное крыло.

– Этот ответ вызвал бы восторг в бальном зале, – заметила она.

Ник положил себе в чашку ложку сахара и помешивал, громко звякая.

– Думаю, вы правы. Я и сам недавно придумал загадку. Хотите послушать?

– Очень хочу.

Он постучал ложкой о край чашки и положил ее на блюдце.

– Когда я радуюсь, стучу, как барабан. Когда грущу, бьюсь, как стекло. Коль украдут – обратно не вернуть. Кто я?

Кэт долго думала и решила рискнуть:

– Сердце?

У Ника потеплели глаза.

– В самую точку, леди Пинкертон.

– Очень хорошая загадка, – искренне сказала она, – хотя мне показалось, что было бы точнее сказать так: Коль отдадут – обратно не вернуть.

– Это подразумевает, что мы отдаем свое сердце по доброй воле и охотно, а я в этом не уверен. Надо будет спросить у Джокера, когда он вернется. Насколько я знаю, он в этом деле эксперт. – Шляп Ник вытащил из жилетного кармана золотые часы. – Обычно наш друг не исчезает так надолго. А может быть, он уже устал от вашего общества?

Кэт насупилась. Она видела, что Шляп Ник старается вывести ее из себя, но не понимала, зачем ему это понадобилось. Сжав под столом кулаки, она еще раз осмотрела гостей. Почти все они были заняты болтовней.

– Ты мигай мне, мышь ночная , – вспомнила она. – Это же колыбельная. Не загадка.

– Как там поется в конце? Я что-то забыл.

Кэт замычала, вспоминая слова песенки.

– … Вьешься в небе, как поднос .

Шляп Ник щелкнул пальцами.

– Зай Ятс! Поднос! В небо!

Заяц, который уже успел стащить с головы чепчик, навострил огромные уши и вытаращился на Шляп Ника. Потом спрыгнул на пол, схватил со стола поднос, сбросив лежавшую на нем аккуратную горку бутербродов с обрезанными корочками, и стремглав бросился к окну. В считанные секунды все гости, кроме Кэтрин и Шляп Ника, вскочили со стульев и, забыв о чае, столпились вокруг Зайца.