Марисса Майер - Бессердечная [litres]

В зеркале больше не отражалась шляпная лавка. Там была поляна, травы и цветы, а в предутреннем свете виднелся паточный колодец.

– Тогда вперед, – позвал Шляп Ник, и в его голосе послышалась угроза. – От Сестер не укроется, насколько в самом деле истинно ваше отчаяние.

Кэт оглянулась на Джокера, но он кивнул, успокаивая и подбадривая ее. Выражение его лица не вызывало никаких сомнений (не то что лицо Шляп Ника), и это вселяло в Кэт мужество. Она знала, что приняв решение, уже не сможет передумать и изменить его. Но разве ей оставили выбор?

Она была уверена в том, что сказала.

В Червонном королевстве ей больше не место.

Она никогда больше не увидит родителей. Чеширского Кота. Мэри-Энн. У Кэт мелькнула мысль написать, объяснить, куда она исчезла. Может, Ворон мог бы потом доставить записку. Но попытавшись мысленно составить письмо, она ощутила горечь и злость. Как ни зла она была на родителей, ей не хотелось, чтобы это было последним, что они от нее услышат. Но ведь Шляп Ник гонец и регулярно путешествует сквозь Зеркало! Когда она успокоится и обретет счастье в новой жизни, спасет Шахматное королевство и они с Джокером заведут кондитерскую – вот тогда она пошлет родителям весточку и сообщит, что у нее все хорошо.

А пока пусть поволнуются. В конце концов, это же они угрожали, что откажутся от нее .

Пути назад нет.

Да, она в отчаянии, но в то же время полна надежд.

Подобрав пышную юбку, Кэт подошла ближе, глубоко вздохнула и шагнула в зеркало.

И вот она снова на лугу, окруженная со всех сторон зеленой изгородью. Трава покрыта алыми и золотистыми пятнышками цветов. Легкие Кэт наполнились приторно-сладким запахом патоки.

Не успев отойти от зеркала, она услышала за спиной шаги – это были Джокер с Вороном на плече и Шляп Ник.

Шляп Ник поднял бровь и выглядел несколько удивленным – может, тем, что отчаяние Кэт было достаточно велико, чтобы попасть сюда. Однако вслух он сказал только:

– Вы не прихватили ничего теплого, леди Пинкертон?

Кэт взглянула на свое бальное платье без рукавов и с открытыми плечами.

– Я не ожидала, что отправлюсь сегодня в путь, а мою накидку унесли дворцовые слуги.

Он что-то проворчал, как будто остался недоволен объяснением, и, протиснувшись мимо, зашагал к колодцу.

Джокер взял ее за руку. В тишине бубенцы на его колпаке звенели особенно громко.

Шляп Ник трижды ударил тростью по каменной стенке колодца, потом наклонился и улыбнулся в черную пустоту.

– Привет, Тилли.

Из колодца высунулись две тонкие ручки, следом появилось бледное детское личико. Девочка, на вид не старше шести лет, с личиком цвета снятого молока и струившимися по плечам длинными серебристо-белыми волосами, была прозрачной, как привидение. Глаза у нее, наоборот, были угольно-черными и слишком большими для ее лица.

– Где ты так долго пропадал, Шляп Ник? – спросила Тилли, подтянувшись и встав на колени на край колодца. Ее белое муслиновое платьице было покрыто грязью, как будто она… ну, как будто она только что вылезла из колодца. – Мы по тебе скучали.

– Прости, дорогая. Я был очень занят. Твои сестрицы где-то поблизости?

– Они на дне, устраивают гонки корабликов, сделанных из двух половинок дамского башмачка, – Тилли улыбнулась. Двух передних зубов у нее не хватало. – А это Джокер? Ах, да и Ворон тоже здесь. Как поживаете?

– Здравствуй, Тилли, – поздоровался Джокер.

– Никогда, – прокаркал Ворон.

Тилли обратила внимание и на Кэтрин.

– А вы – та девушка, которую он приводил раньше. Та, которую он наконец поцеловал и целовал много, много.

Кэт зарделась, но никто, казалось, не заметил ее смущения.

Шляп Ник закатил глаза.

– Мне было бы спокойнее жить, не зная этого, дорогуша.

Тилли наклонила голову к плечу и уставилась на юбку Кэтрин.

– Нога-то ваша поправилась.

– Да. И все благодаря вашей патоке, – робко пробормотала Кэтрин.

– Она не моя, – Тилли не сводила с нее глаз, – Но, вообще-то, и не ваша тоже, хотя вы за нее и заплатили.

Она приподняла уголки губ, но улыбка даже не попыталась проникнуть в глубину ее непроницаемых глаз. Кэт сомневалась, что это юное создание вообще знает, как выглядит настоящая улыбка.

Это хоть кого могло вывеси из душевного равновесия. Дитя, в глазах которого отражалась скорбь древней старухи.

– Тилли, – заговорил Шляп Ник, – нам снова нужно пройти сквозь Зеркало. Вы откроете для нас лабиринт?

– Снова, снова Зеркало, – нараспев произнесла Тилли. – Сколько раз ты уже ходил туда и обратно, Шляп Ник?

– Слишком много раз, так много, что и не сосчитать, дорогая. Но это очень важно.

– Ты сказал слишком много раз, – девочка обиженно надула губы, – Всегда один приходит, один уходит, и ни один никогда не остается. Хоть бы разок кто-то из вас спустился на дно и поиграл с нами в кораблики! Я приготовила бы тебе чашечку горячей патоки.

– Радушное приглашение, но я воспользуюсь им как-нибудь в другой раз. А сейчас нам необходимо пройти лабиринт.

– Вам? Всем четверым? – спросила Тилли.

Шляп Ник кивнул.

– Да, всем четверым.

Дитя испустило долгий, протяжный вздох.

– Мои сестры и я больны, Шляп Ник. Мы давно и долго умираем и вынуждены брать плату, чтобы поддержать свое существование.

– Я понимаю. Какова цена за проход?

Тилли склонила головку, глядя на них черными глазами так, будто собиралась упасть в обморок.

– Лэйси нужно птичье перо, черное, как смола. Элси возьмет себе три бубенца, поющие тра-ла-ла . А я хочу твое время, Ник: я бы всего пять минуток взяла.

Шляп Ник оглянулся на свою компанию, а потом спросил:

– А от дамы ничего?

Пустой взгляд Тилли упал на Кэт, и она едва сдержалась, чтобы не спрятаться за спины. Затем дитя медленно покачало головой.

– У нее нет ничего, что мы хотели бы. Пока нет.

И она снова улыбнулась жутковатой, беззубой улыбкой.

Кэт молча стояла в сторонке, пока они расплачивались. Перо из хвоста Ворона и три бубенчика с колпака Джокера упали в колодец. Последним подошел Шляп Ник, он извлек из кармана часы и перевел стрелку вперед на пять мнут. Он явно был этим огорчен, но вслух не жаловался.

Когда расчет был произведен, Тилли кивнула и скрылась в колодце. Кэт вздрогнула, но из глубины не раздалось ни всплеска, ни крика.

– Ты теряешь минуты, Шляп Ник.

Они повернулись. На поваленном, поросшем мхом дереве сидела другая девочка. Она была точно такой же, как Тилли, с восковой кожей и зловещими черными глазами, только серебристые волосы были коротко острижены и топорщились, как листья.

– Знаю, Элси, – отозвался Шляп Ник, – Вы их у меня забираете.

Она надолго – пожалуй, слишком надолго – задержала на нем пристальный взгляд, а потом улыбнулась.