Марисса Майер - Бессердечная [litres]

Кэт рада была бы улыбнуться, но нервы у нее все еще были на пределе. Она пошла следом за Шляп Ником и, решив, что нехорошо быть невежливой, прошептала, обернувшись к пустой поляне: «Большое спасибо».

Она уже миновала первую стену, когда еле слышный шепот трех детских жутковатых голосов коснулся ее ушей.

– Не стоит благодарности, – расслышала Кэт, – Ваше Величество.

Стены лабиринта были образованы переплетенными сухими ветвями и буйно разросшимися листьями лавра, лишь кое-где проглядывала древняя каменная кладка. В первый момент Кэтрин почувствовала себя беспомощной и растерянно смотрела на уходящие в бесконечность аллеи. Лабиринт расходился во все стороны, насколько хватало глаз. Дорожки были выстланы мягко пружинящей под ногами, влажной от росы травой с мелкими белыми цветочками.

– Однако, – сказал Джокер, откашлявшись, и это был первый звук, нарушивший неловкое молчание, наступившее после расставания с Сестрами, – все было не совсем так, как в первый раз, когда ты привел нас к Сестрам.

– Разве нет? А я проходил тут уже столько раз, что они стали казаться мне одинаковыми, – усмехнулся Шляп Ник и начал расстегивать пальто. – Какую цену они запросили тогда?

– Ворон подарил им цитату из классической шахматианской поэмы, – ответил Джокер, – а я расплатился зернышком лимона.

Кэтрин замерла, вспомнив лимонное дерево, выросшее в изголовье ее кровати.

Джокер, неверно истолковав ее удивление, беспечно улыбнулся.

– Я в тот день пил чай с лимоном – зернышко застряло у меня в зубах. Я выковыривал его все утро, но стоило Сестрам о нем спросить, как оно мгновенно выскочило. Я был рад от него избавиться.

Кэт все еще раздумывала над лимонным семечком и сном, не понимая, могло ли это быть совпадением, как вдруг почувствовала у себя на плечах что-то тяжелое и теплое. Она провела рукой по шее, опустила глаза. Пальто было безупречно, нигде ни пылинки, ни ниточки.

Она повернулась к Шляп Нику.

– Что вы, зачем?

– Нам предстоит долгий и довольно сырой путь, леди Пинкертон. Мне не хотелось бы, чтобы вы подхватили простуду. – Шляп Ник отвернулся и зашагал по дорожке лабиринта, усеянной цветами.

– Спасибо, – неуверенно поблагодарила Кэт, и они с Джокером поспешили следом за ним. Она просунула руки в рукава. Подкладка была шелковистой и теплой, пахло от нее травяным чаем.

– Да, это очень любезно с твоей стороны, Шляп Ник, – добавил Джокер, у которого не оказалось своего пальто, чтобы предложить Кэт.

Не оборачиваясь, Шляп Ник махнул рукой.

– Лучше бы она прихватила шляпку, пока мы были в лавке. Непостижимо, как я могу находиться рядом с неприкрытой головой, щебечущей о лабиринтах и колодцах! Просто непостижимо.

По голосу было слышно, что он слегка улыбается.

Джокер предложил Кэт руку, и она с радостью оперлась на нее; теплое пальто Шляп Ника и общество Джокера прогнали холод, пробиравший ее до костей после общения с Сестрами.

Они шли недолго, вскоре вокруг заклубились тени, напомнив Кэт, что, несмотря на золотистый свет на поляне, время все же ночное. Джокер снял колпак – непривычно было, что он больше не звенит – и вытащил из него уже зажженный фонарь. Уютный круг теплого света окружил их маленькую компанию, мягко ложился на стены лабиринта и мерцал в черных глазах Ворона.

– Когда вы были у них в первый раз, они тоже рисовали такие ужасные картинки? – спросила Кэт, тащась следом за Шляп Ником.

– Рисовали, да, но я тогда не обратил особого внимания на эти рисуночки. – Джокер улыбнулся, перебирая пальцы Кэт. – А ты не помнишь, что на них было, Ворон?

Ворон, сидя на плече у Джокера, нагнул голову и искоса посмотрел на Кэтрин.

– Сестры карусель пером нарисовали, монстра страшного на камне начертали, был там и гонец, что разума лишился – так он за свои ошибки расплатился.

– Верно, – задумчиво и тихо сказал Джокер, и без улыбки поглядел вперед, на Шляп Ника, удалявшегося быстрым шагом. – Гонцом был Шляп Ник. Теперь я вспомнил.

У Кэт обмякли ноги.

– И она нарисовали монстра, похожего на Бармаглота? Карусель? Уж не ту ли, которая была на шляпе Льва, когда…

Они с Джокером в тревоге переглянулись: их переполняли те же мысли, те же ужасные догадки.

А что, если эти рисунки – пророчества? Два из них уже сбылись.

Слова Сестер не выходили у Кэтрин из головы. УБИТЬ одному, УБИТЫЙ головы лишится. УПРАВЛЯТЬ страной, с УМОМ простится …

– Не входите в дверь! – издалека крикнул им Шляп Ник. Он не замедлял шага и быстро исчезал в тенях лабиринта. – Они предупредили нас, остается лишь последовать совету.

Вздрогнув, Кэт посмотрела на Джокера. Но было уже слишком поздно поворачивать назад, к тому же, ничего не изменилось. Они по-прежнему идут в Шахматное королевство, и с каждым шагом становятся все ближе к цели.

Они поспешили за Шляп Ником, пока он не скрылся из виду. Свет фонаря качался и метался между стенами. В этом лабиринте не было решительно ничего веселого, но Шляп Ник принялся насвистывать и крутить в руках трость, как будто дирижировал марширующим уличным оркестром. Найти первый поворот оказалось нетрудно. Это была брешь в зеленой изгороди слева. Перед тем, как нырнуть туда, Шляп Ник подпрыгнул и щелкнул в воздухе каблуками.

Кэтрин – ей было совсем не до веселья – подошла к проему с опаской. Высоко над головой изгородь срослась, образовав арку. Казалось, что она появилась здесь тысячу лет назад.

– Сколько времени нужно, чтобы пройти лабиринт? – спросила она.

– А что? – вскинулся Шляп Ник. – Опаздываете на свидание?

Джокер развел руками, словно извиняясь.

– Не обращайте внимания, иногда он просто невыносим. Когда мы проходили лабиринт в прошлый раз, это заняло почти целую ночь. – Он посмотрел под ноги. – Если вы устанете или сотрете ноги, я понесу вас на руках.

Кэтрин запротестовала, не желая становиться обузой.

– Я полна сил. Просто хочу поскорее выбраться отсюда.

Джокер поднес ее руку к губам. Это был нежный поцелуй, поцелуй-утешение – но, когда Джокер поднял голову, глаза его были печальны, и Кэт понимала, что он думает о рисунках. О себе, изображенном без головы. О фигуре в капюшоне, стоящей над ним с топором. И о ней, Червонной Королеве, найти которую ему когда-то приказали.

Кэт, при всем желании, тоже не могла избавиться от этого воспоминания. Как же она будет рада, когда их странствие окончится и все будет позади.

– Скажите мне, если передумаете, – сказал Джокер. – После этой сцены у колодца я настроен быть вашим рыцарем.

– Вот как? – спросила она, стараясь, чтобы голос звучал беззаботно. – Тогда, может быть, следует подыскать вам латы.

Протянув руку, Кэтрин подергала за один из трех рогов его колпака и поежилась, не услышав привычного звона.