Кирилл Кянганен - Империя Машин

Чем дальше они отдалялись от окраин, тем чернее и грязнее было небо.

— Неизвестный — спросила она. — С другого конца земли воздух чистый?

— Нам его не увидать. Испарения иридиума, поднявшаяся с глубин сера, и другие металлы, поддерживаемые в летучем состоянии опять-таки иридиумом, создали стену, препятствующую чистоте. Теперь мы невольно огорожены, подобно куполу. Вот только купола создавались чтобы обезопасить район под ним, а у нас — наоборот.

— Как такое бывает? Иридиум и убивает и является лучшим лекарством одновременно.

— Не знаю. Слышал, что он разнится по видам и составу. Мне известны только четыре. И три из них смертельны по своей сути.

— Вы много рассуждаете о смерти?

— Не к чему ворошить пепел, он не загорится — так сказал мне отец, когда я спрашивал о ней.

Он подсел на влажный камень и развернул рядом подстилку.

— Водопад скроет дым, садись поближе.

Огниво соприкоснулось с куреным деревом, пустив с чайную чашку дыма. Неизвестный вытер засаженные руки.

— Прогорит за час. Просуши мешки, неплохо бы было накрыть чем — то катер… Посиди у огня, а я прикину, как пришвартовать его…

После суетливого часа Неизвестный вернулся к ней.

— Зараза! Якорь скользит по камням и катер может вымыть из пещеры под прожекторы, а колонны из сросшихся образований недостаточно прочны, чтобы выдержать его вес, в случае, если судешко потянет водоворот.

— И что мы будем делать?

— Ты — ничего, я — подыскивать новый корабль. Море оживет к рассвету, и мы распрощаемся с этой колымагой.

— О пещере, что не знают?

— Знают. Те, кто укрывает за плату и покрывающая их стража.

— Но нас не встречали.

— Нас и не звали — улыбнулся Неизвестный.

— Холодно сидеть, я пройдусь… — сказала Амалия, притягивая к горлу воротник кофты.

— Как он разгорится, возвращайся и…

— «Не отходи далеко», знаю — сказала Амалия. Она приглядела в пещере сияющий нарост — иридиум! — его край вылезал из слойчатого известняка, сползающего в провал, заполненный желтеющей от пещерных подтеков водой. Она раздвинула илистую мякоть и потрогала сросшиеся пучки причудливых палочек. Минералы в «ячейках» ссыхались, и поверх них вырастали золотистые волокна, объединяющиеся в целое. «Иридиум?!» — вскликнула она, и прикрыв рот подозвала Неизвестного. Голос ее разнесся по пещере. «Это ночные камни», — приблизился он с тесаком и обрубив палочки отделил белую массу от кристаллов, — «ими лечат, лечили… переломы и язвы. Еще их называют лунной пылью — стертые в порошок они годятся для компрессов на ушибы. Принеси маленький мешок и держи его по-шире». «И их не срезают?» — сказала Амалия, сбегав за ним. «Мало кому известно о целебных свойствах ночных камней, местные лекари ориентированы на химические реактивы и крепкое здоровье пациентов, припарки и алхимия им неведомы либо презираемы». «А ваш орден?» «Видишь ли, трудоемкие в поиске и добыче ингредиенты лекарств не окупаются. То ли дело — вино. Посмотри на пещеру — побывавшие в ней срезали все, что блестит. Им невдомек, что свет от факела заставит заполыхать золотом каждый кристалл в ней. И что наибольшая ценность не в облике, а свойствах». «Вы разбираетесь… в этих кристаллах». Неизвестный выдавил смешок: «Я лишь повторяю записанное в книге. Он взял ее за руку, — Еда остынет».

Они расселись у пламени. Неизвестный трапезничал не спеша. Амалия с голоду поглотила бульон и бобы, а он отпивал рыбной похлебки и жевал жилки с засоленного мяса.

На срезах сталактитов виднелись канальцы, по которым стекала жидкость. За обрезанными кристаллами в углублении валялись остатки пирита соломенного цвета.

— Разворошили как могли — прокомментировал он ее взгляд на множественные срезы. Алчность людская не знает преград.

— Почему алчность?

— Пирит — ложное золото. Оно годится разве что для изготовления механизмов ружей или разжигания огня. Эта пещера — показательное место того, насколько в жителях, осведомленных о ней, преобладает жадность.

— Они могли голодать.

— Голодающие не залезают в пещеры.

Дым скапливался в пещере и от духоты Неизвестный расстегнул рубаху.

— Не надо ли погасить костер? — спросила Амалия.

— Костер? — ах, да.

Он притащил воды и залил им пламя. Оно поддалось с шипением, оставляя влажные угли.

— Светает? — поразился Неизвестный. И правда, водопад окрасился желтым. Но засомневавшись он выглянул в Дозорном Плаще.

Прожекторы.

— Засиделись, встаем. Пора — засуетился Неизвестный.

— Смотри под ноги, чтобы в бочаг не угодить. Тут болота бывают… Всякие… Из города сливаются отходы.

По закраине пройти не получилось.

Отряд гвардейцев прочесывал рассаду низких колосьев вдоль болотистого берега, в поисках беженцев. За отрядом шли «белые плащи».

Неизвестный пригнулся, прижимая Амалию к камням. Сработал плащ теней. Она слышала, как простукивает его сердце.

Гвардейцы окрикнули тень.

Не отозвавшись, она пустилась к лодкам. Прожектора камертоном выловили мшистый округ.

Тень пустилась вплавь с легкостью форели. Она уже достигла проема замка, где ее встречали катера и красноватые пиджаки с капюшонами на лицах, и тут злые шутники на стене дернули рычаг. Ставни замка прикрылись, и он опустился под воду.

Цепи съехали, распугав рыбаков, уплетывающих на лодках — они не желали случайным образом попасть под обстрел и оказаться в сводках преступников и браконьеров.

Ловля рыбы строго запрещалась, и к еде допускалась предоставляемая на душу норма. Ни грошом и горошинкой рваной пленки гороха больше.

— Через топи мы будем до следующего утра ползти — побеспокоился Неизвестный о времени, а не людях, чем изрядно удивил Амалию. — Зато безопасно — добавил он. Никто не ожидает увидеть идиотов, ползущих сквозь непроходимые болота.

— На то ведь они и названы непроходимыми? Да?

— Пока.

— Я не могу маскироваться как вы и сливаться с толпой.

— Мы не станем выделяться, на фоне города мы крошечное пятно. Главное, чтобы достаточно высохнуть, после того как преодолеем запруженную реку и болото. Мешки я дотащу, а из дозорных плащей переоденемся в странников. Интерес стражи ослаб, и Неизвестный преспокойно выключил плащ тайн. Он увидел, как Амалия быстро зашла за камень. Ожидая, пока она закончит с «женскими делами», он присел на корточки, набирая камней, чтобы отвлекать стражу. Смутное чувство овладело Неизвестным.

— Стоять! — резкий дребезжащий голос отрезвил его. Неизвестный замер, «сработала» метка, кольнула шейная артерия: человек его боялся, и правильно. Наверняка он выше него. Неизвестный обернулся.

Ружье в руках нападавшего заходило ходуном, но как только Неизвестный показал часть своего лица, человек успокоился.