Марина Ефиминюк - Любовь к драконам обязательна

— В таком случае я напишу жалобу касательно того, что на прошлой неделе вы ворвались в трактир «Душевное питье» и попытались утащить алхимическую установку. Жалобы я составляю отлично, даже не сомневайтесь, — припомнила я прошлые капитанские подвиги, стараясь не замечать, с каким удивлением на меня косится Элрой.

Поди, не ожидал, что личный стажер умеет и слово правильное ввернуть. Впрочем, я тоже поразилась, что хорошая мысль пришла во время спора, а не через два часа после окончания.

Капитан сжал зубы, губы и раздул ноздри. В общем, всеми силами старался не послать меня при дорогом (во всех отношениях) визитере.

— Хороших судебных заступников держите, господин ди Элрой, — наконец нашел он силы расцепить челюсть. — Сейчас выясню адрес.

Зачарованно я следила за тем, как страж носился по участку от стола к столу, пытаясь раздобыть адрес дамы, забравшей Ральфа.

— Как жаль, что вас не было, когда он пытался конфисковать у родителей самогонную установку, — вздохнула я. — Даже в этом пиджаке вы производите на людей неизгладимое впечатление.

— Приму за комплимент, — насмешливо отозвался Элрой.

Сизый вечер сменялся сумерками, тени под деревьями становились глубже. Уже через пятнадцать минут мы стояли перед маленьким особнячком на выезде из квартала. Окна с занавесками в горошек были освещены. Когда мы подошли к добротной двери и встали под козырьком с незажженным фонарем, Таннер отодвинул меня и предложил:

— Давайте теперь я.

Он аккуратно, но требовательно постучал молотком. Наконец дверь приоткрылась на длину цепочки, и в щели появилась половина женского лица.

— Я ничего не покупаю с рук! — немедленно заявила хозяйка.

— Мы не коммивояжеры, — терпеливо объяснил Элрой.

— Облигации? Страховки? Несете благую весть? — принялась перечислять она. — У вас ужасный пиджак!

— А у вас — наш дракон, — не выдержал Таннер.

Дверь моментально захлопнулась. И наступила тишина. На лице шефа отразился искренний и неподдельный шок.

— Чем ей не понравился мой пиджак? — озадачился он. — Его заказывала мадам Паприкавикус.

— Заметно, — под нос фыркнула я и кивнула в сторону закрытой двери: — Я попробую?

Вытащить из клетки упирающуюся мать оказалось непросто. Едва палец не оттяпала, но все равно оказалась стиснута под мышкой. Яйцо было тяжеленьким и очень теплым. Осторожно держа будущего дракона в ладони, я вытянула руку и скомандовала Таннеру:

— Стучите.

Постучал. Дверь снова раскрылась, и я немедленно подставила ногу в щель, а потом уже сунула яйцо.

— Согласитесь, что, в отличие от вашей девочки, наш мальчик вряд ли снесет это.

Дверь распахнулась, и нас неохотно пустили на порог. Правда, в гостиную не проводили, оставили объясняться в холле, как бедных родственников, нагрянувших занять деньжат до ежемесячного жалованья. Тут откуда ни возьмись с лестницы второго этажа скатился красный комок. Крылья у него были подвязаны, взлететь вороватое чучело не могло, так что со всего размаху ударилось мне в ноги и повисло на лодыжке, напрочь проигнорировав хозяина. Не знаю, чем я Ральфу приглянулась, но почувствовала себя неловко. Вдруг Элрой возревнует?

— Держите вашу мать, — вымолвила я, втюхивая хозяйке драконицу, и тут же оговорилась: — То есть вашу потерянную будущую мать.

Я пыталась стряхнуть Ральфа с ноги, но он снова, как макака, обернул хвост вокруг лодыжки и так преданно заглянул в глаза, что сердце екнуло. Не у меня, конечно, а у Элроя, как я подозреваю. За предательство любимого питомца, которого он, между прочим, кормил каре ягненка. Неблагодарный крылатый жлоб!

— А я-то думаю, почему моя девочка не хочет бантик повязать, — пробормотала женщина.

— Она просто оказалась мальчиком, который любит цацки воровать, — проворчала я, не оставляя попыток отодрать Ральфа. — Мне жаль, что так вышло.

— Хорошо все то, что хорошо заканчивается, — принужденно рассмеялась хозяйка, и в холле воцарилась неловкая тишина.

Было понятно, что нам следовало уйти, но остался нерешенным еще один вопрос.

— А вы яйцо забирать не собираетесь? — кивнула я в сторону Таннера, державшего в ладонях будущего драконьего наследника.

— Вы утверждаете, что это яйцо — от моей невинной девочки? — с деревянной улыбкой вопросила дама.

— Не знаю, может, ей ветром надуло или святой драконий дух расстарался, но яйцо ваше.

— Я лично принял, — зачем-то встрял Таннер.

— Вот и высиживайте лично, — отозвалась хозяйка. — Мне чужие, ниоткуда взявшиеся детеныши не нужны.

— Сказала бы я, откуда взялось это яйцо, — процедила я, снова дернув ногой, потому что Ральф очень больно царапнул когтями, — но, боюсь, вы удивитесь, что это самое место имеется у вашей девочки…

Судя по тому, как вытянулось лицо у дамочки, хорошо сказала. Прямо припечатала! Тут нам следовало развернуться и красиво удалиться, но проблема с будущим драконьим поколением никуда не делась. Оно, в смысле яйцо, по-прежнему уютно лежало в ладонях шефа.

— Госпожа, вы лишаете свою драконицу радости материнства, — вдруг вымолвил Элрой.

Из дома мы не вышли, а вывалились. Никогда не думала, что приличная с виду женщина могла орать такие залихватские ругательства. Некоторые я даже не слышала, а уж в трактире чего только не вопят! К слову, яйцо по-прежнему было с нами.

Когда мы забрались в карету и отъехали от дома скандалистки, то я предложила:

— Можно сдать его в ветеринарную лечебницу.

Неожиданно оба — и Элрой, и Ральф — уставились на меня с подозрительной надеждой. Следовало сразу отрезать любые попытки вручить безропотному стажеру ничейного драконьего отпрыска:

— Мне неловко говорить, господин ди Элрой, учитывая, что вы мой шеф, но я не могу позволить себе платить налог на дракона. Мы за кота еще с прошлого года не заплатили. Скоро приставы будут в дверь стучаться…

— На кошек не введен налог, — уличил он хитрость.

— Зато введен на драконов.

— Я прибавлю вам жалованье, — немедленно предложил Таннер. — На сто шиллингов. С этой недели.

А он знает, как уговорить девушку сделать то, чего ей совершенно не хочется! В конце концов, ну подумаешь, будет в доме дракон жить. Он же не змея. Глядишь, тапочки научится приносить. Кота-то так и не удалось выдрессировать. Как с рождения пузо набивал и в родительской кровати спал, так и продолжает.

— Давайте сюда ваши яйца! — буркнула я и вдруг из-за двусмысленности покраснела: — То есть яйцо. Оно… Одно…

Не показывая, насколько доволен исходом, Элрой протянул ко мне руки, и мы оба явственно услышали, как раздался хруст разорванных ниток. А я еще и увидела! Плечи пиджака расползлись, рукава держались на честном слове, а в прорехе виднелся набивочный материал от подплечника.