Марина Ефиминюк - Любовь к драконам обязательна

— На тебя оно не действует?

— Так вы ради меня стараетесь? — фыркнула я.

— Конечно, — машинально отозвался он, одаривая молоденькую девчонку очередной порцией пунша и милой улыбкой.

Проклятые приворотные конфеты! Если Таннер не прекратит распространять возле меня флюиды сексуальности, то придется туго. Я же не каменная, да еще влюбленная! Элроя-то отпустит быстро, он много шоколадок не слопал, а мне еще дней четырнадцать мучиться. И он, беспрерывно маяча у меня перед глазами, совершенно не облегчает ни один из них!

— Матушка, смотрите-ка, там пунш бесплатный раздают, а меня жажда измучила, — услыхала я Арону. Как всегда, сестрица говорила исключительно громко, и ее приближение было невозможно игнорировать.

Я встала на цыпочки и действительно увидела, как к палатке вальяжной походкой приближается семейство Амэт полным составом. Сзади еще и дядька Невиш с кухаркой Олив под ручку плыли! Не иначе как сегодня объявили какую-нибудь облаву, и трактир пришлось закрыть.

Учитывая, что, по легенде, прямо сейчас я занималась великим делом, то есть не раздаю в Центральном парке пунш, а в мировом суде защищаю бедную женщину, обобранную бывшим мужем, у меня и сердце остановилось, и колени подогнулись. Через секунду я обнаружила себя сидящей на корточках под прилавком.

— Тебе нехорошо? — заволновался Элрой.

— Сделайте вид, что меня здесь нет! — горячо зашептала я, дернув его за штанину. — Иначе мне действительно станет очень плохо!

На полке под столешницей немедленно обнаружилось совершенно возмутительное преступление против сентиментальной литературы! Ральф, прежде дремавший в ридикюле, не ужился с романом «Белоснежка и семь рыцарей» авторства скандального Бевиса Броза. Крылатый ящер сточил часть страниц, усеяв сумку мелкими обрывками, словно был крысенышем, а не драконом, и теперь, щуря желтые глаза, с наслаждением догрызал угол кожаного переплета.

Где-то в глубине души (очень глубоко) я была согласна с Ральфом. Книгу стоило сожрать. Подобную ересь продавать открыто, а не в бумажном пакете «только для замужних дам», являлось почти преступлением, но я остановилась на том месте, когда в повествовании появился прекрасный принц, и теперь жаждала узнать, каким образом автор разрешил возмутительный плотский многоугольник.

— Остановись, крысеныш! — грозно прошептала я, пытаясь призвать дракона к порядку, и тотчас получила ощутимый пинок в бок элроевской ногой. С возмущением задрала голову, но услышала громогласный голос Ароны:

— А налейте-ка нам всем пунша.

— Убери немедленно фляжку! — командирским тоном прорычала Летиция, понукая отца. — Захотел в приличное место, вот и веди себя подобающе!

— Но он же без виски, — проблеял папа. — Скажи этой женщине, Невиш, тебя она послушает, пунш без алкоголя — что рыба без косточек.

— Рыбу едят без косточек, — заметила Эзра, но моментально добавила, явно подлизываясь к отцу: — А вот пунш без виски — невкусно. Подлейте мне тоже.

Точно втайне от матушки на что-то денег попросила, а теперь боялась, что не дадут.

— Святые угодники, моя дочь спивается, — вздохнула Летиция.

— Боги тут ни при чем, у меня родители — трактирщики, — хмыкнула нахалка.

«Святые угодники! — взмолилась я. — Пожалуйста, позвольте мне провалиться под землю от стыда, а лучше провалите все мое семейство!»

— Ой, молодой человек, почему ваше лицо мне кажется таким знакомым? — вдруг опомнилась матушка. — Разве не вы притащили тогда Терезу на плече?

— Точно он! — с подозрительностью буркнул отец.

— Именно я, госпожа Амэт, — с весельем в голосе раскрылся Элрой и поздоровался со всей честной компанией: — Добрый день, господин Амэт. Девушки?

Ну, все! Святые угодники разверзнуть брусчатку не пожелали, чтобы я спаслась от смертельного стыда, придется рыть яму самой. Голыми рученьками, ломая накрашенные ноготки. В могиле дурным маникюром все равно никого не напугаешь.

— А что же вы делаете в парке? — засюсюкала матушка. — Вы же вроде судебным заступником работали… А! Получили отставку, да?

Почему мачехе даже в голову не пришло, что человек мог просто заниматься благотворительностью в свободное от судебных процессов время? Судя по обескураженному молчанию шефа, он тоже озадачился подобным вопросом.

— Не переживай, милый, — вздохнула Летиция. — У вас, у заступников, страшная конкуренция. Вон наша Тереза днем и ночью ведь работает. Все кого-то разводит, разводит… Держи карточку нашего трактира. Приходи в «Душевное питье», мы тебя бесплатно накормим. Ты такой красивый, тебе голодать нельзя…

Точно! Зароюсь и самостоятельно похороню себя заживо!

— Благодарю, госпожа Амэт. — Голос Элроя сочился таким довольством, как у безработного, вдруг получившего в наследство от почившего дядюшки золотой слиток.

Когда они наконец пожелали покинуть палатку, то Таннер позвал:

— Все чисто.

Схватившись за край прилавка, я кое-как вынырнула наружу. Лицо горело, точно сигнальный фонарь, а отсиженные ноги кололо иголками. Оказалось, что очередь рассосалась. Похоже, всех влюбленных в бесплатный пунш дам распугало мое буйное семейство.

— Простите за слова матушки, господин ди Элрой, — покаялась я. — Она не со зла.

— У вас чудесные родители. — Он так улыбался, что оставалось неясным, серьезно ли говорил или издевался. — И теперь у меня тоже есть карточка трактира!

Шеф продемонстрировал прямоугольник со словами «Душевное питье» со столь блаженным видом, словно его приняли в тайный мужской клуб, и вдруг скомандовал:

— Вниз!

Сама не ожидала, но под прилавок мы нырнули вместе. Сгорбились, как грибочки, едва не прижимаясь лбами.

— Мои вернулись? — тихо зашептала я. — Надо было сразу бутыль наливать! Им вечно всего мало!

— Даниэла появилась.

— Какая еще Даниэла? — недоуменно свела я брови и вдруг припомнила светловолосое создание со сладким голосом и стальными мускулами, способное одной левой удержать неподъемную корзину еды. — Так вы нарочно меня под прилавок загнали?!

— Да.

— Тогда будьте мужчиной, уже найдите в себе смелость предстать перед будущей женой и посмотреть ей в лицо, а не чокаться тут лбами с личным стажером! — разозлилась я, хотя, положа руку на сердце, сама бы спряталась от силачки. Мало ли она психанет и кастрюлю пунша на голову наденет?

— А я уже… — загадочно улыбнулся он, введя меня в ступор. — Тереза, давай сбежим от этой благотворительности и покатаемся на лодке? В парке есть красивый пруд.

— Сейчас на воде очень холодно, — попыталась я призвать к порядку нас обоих.

— Я дам тебе свой пиджак.

Он сидел так близко, и глаза были синие-синие, а уж губы… Наплевать, что мы оба под шоколадным приворотом. Никогда еще затмение в мозгах не было таким сладким!