Марина Ефиминюк - Любовь к драконам обязательна

— Проклятье! — Проворно, будто в ягодицу вонзилась острая пружина, я соскочила с кресла.

— Вы что тут делаете, девушка? — прозвучал из дверей пронзительный женский голос.

— Кактус поливаю, — немедленно нашлась я и выплеснула на колючего уродца остатки напитка.

Растение покрылось красноватыми каплями, словно по неказистому цветку побежали мурашки.

— Да неужели?! — визгливо ответили мне.

До меня наконец дошло, что в кабинет вошла вовсе не мадам Паприка, счастливо отбывшая любоваться бриллиантами. На пороге стояла госпожа ди Элрой в шляпке, розовом пальто и без дракона.

Уму непостижимо! Конторская ведьма действительно натравила на меня родственницу шефа?! Надеюсь, что к концу дня она так натрудится в ювелирной лавке, что кровяное давление поднимется, а в глазах начнет рябить от блеска драгоценностей.

— Здравствуйте, — сразу испугалась я, — а Таннера нет.

— Таннера?! — закономерно возмутилась визитерша.

Согласна, имя шефа прозвучало слишком интимно.

— Ди Элроя… В смысле моего господина… — окончательно запуталась я.

— Вот! Именно поэтому я здесь! — сощурила она глаза. — У меня к вам, госпожа личный стажер Тереза Амэт, несколько весьма серьезных вопросов, и я намерена их обсудить!

Ковыряя зеленое сукно на столешнице, я следила за стремительным приближением грозной дамы и мысленно удивлялась, отчего из-под яростно грохочущих каблуков по начищенному паркету не рассыпаются искры.

— Прошу, — указала я на стул с высокой спинкой, а сама опустилась на краешек начальственного кресла, как будто всю жизнь в нем сидела.

На ухоженном лице тетки отразился калейдоскоп чувств, у неблагородных дам выражавшийся одним емким словом, но госпожа Элрой была слишком хорошо воспитана, чтобы вслух выругаться матом. Хотя, по всему видно, очень хотела.

С идеально прямой спиной она уселась на стул для посетителей и пристроила на коленях дорогущий ридикюль.

— Итак, девушка, почему вы еще здесь? — Давая понять, что, несмотря на локацию, является в кабинете главной, тетушка грозно свела брови на переносице.

— Это мое служебное место? — вопросительно ответила я, отчего могло сложиться ложное впечатление, будто меня одолевают сомнения в должности. — Я личный стажер господина Элроя.

— Я знаю, как он вас назвал! Разве ваша матушка не объяснила, что я больше не хочу видеть вас рядом с племянником?

— Простите, но ваше требование совершенно невыполнимо, — покачала я головой. — Быть рядом с вашим племянником — моя прямая обязанность. Он мне деньги платит.

Собеседница пошла малиновыми пятнами. Выдержав выразительную паузу, вероятно призванную вызвать во мне трепет, она прочистила горло и вкрадчиво уточнила:

— Вас не устроила компенсация?

— Компенсация? — нахмурилась я, и тут до меня дошло: — Таннер не вернул вам чек?

— Вы возвращаете чек?!

— Уже вернула. Ваш племянник, должно быть, не успел передать. Подождите, он его в стол убирал… — пробормотала я и по-хозяйски открыла верхний ящик.

Под тоненькими коричневыми папками лежал мой родненький любовный роман «Ледяная королева и разбитое сердце» авторства Бевиса Броза. Между прочим, самая его приличная история, всего двадцать эротических сцен на пять сотен страниц. В середине книги несколько листов были подогнуты. Я чуть не охнула, обнаружив вопиющий акт вандализма. Дай человеку почитать совсем новенький томик, а назад получишь растрепанную, словно погрызенную драконом, макулатуру!

— Жлоб… — тут же осеклась, осознав, что говорю вслух, и нервно улыбнулась визитерше, сидевшей с таким лицом, словно перед ней ковырялись в корзине с грязным бельем всего благородного рода ди Элроев. — Секундочку. Чек где-то здесь…

Узкий прямоугольник с размашистой подписью тетки нашелся в самом углу и был смят в гармошку.

— Вот он! — просияла я. — Немножко помялся, но если между книжками подержать, то все выпрямится…

— Подождите, девушка, — странным истонченным голосом вымолвила госпожа ди Элрой, глядя на жеваную бумаженцию, — вы действительно возвращаете деньги?

— Надо было отдать на благотворительность? — опомнилась я.

— То есть по-хорошему вы отказываетесь покидать моего племянника?! — возвысила тетка голос.

— Я пыталась, но он ни в какую не хочет меня отпускать. Так и говорит: «Уволиться — не мечтай». Понимаете?

— Нет. — Она покачала головой и заморгала. — Вижу, что дело еще хуже, чем я предполагала…

— А что вы предполагали?

Мне казалось, что наш разговор похож на беседу двух психов в пансионе для душевнобольных.

— Вы в него влюблены! — Сверкнув глазами, тетка обвинительно ткнула в мою сторону наманикюренным пальцем, и я почувствовала, как у меня предательски вспыхнули щеки. — Я права! Как дочь трактирщика, даже без образования…

— На самом деле у меня диплом судебного заступника по бракоразводным процессам, — осторожно вставила я.

— Наплевать! Ты посмела влюбиться в мужчину из высшего общества!

— Сама удивлена! Но знаете, как у нас в квартале говорят? Любовь зла, полюбишь и коз… — Я осеклась и тут же выпалила, для достоверности прижав ладонь к сердцу: — Мы не виноваты! Это незапланированная страсть! Потерпите чуточку. Мне всего дней десять-одиннадцать мучиться осталось, а вашего племянника еще быстрее отпустит. И все снова будут счастливы.

Никогда не думала, что благородные дамы умеют так громко икать. Вдруг она принялась откидываться на спинку стула, кажется, желая потерять сознание. Матушка тоже проделывала подобный трюк, когда беседа заходила в тупик, а последнее слово оставалось за оппонентом, так что я с тайным интересом ждала, станет ли госпожа ди Элрой, как Летиция, падать на пол или пожалеет розовое пальто. Тетка пожалела. Видать, пальто вышло из-под иглы королевского портного.

Она открыла один глаз и буркнула:

— Водички даже не предложите?

У Шарли Пьетро я читала, что таким образом поступали абсолютно все истеричные тетки высокородных племянников. Сначала водички просили, а потом в лицо бедным героиням выплескивали. В «Красной Шапочке» девушка три раза получала от жестокой бабки оборотня Вульфа, а я в субботу уже столько воды выхлебала из пруда, что мне на полжизни хватит, поэтому без колебаний объявила:

— Был клюквенный морс, но я им полила кактус.

Госпожа ди Элрой медленно встала, одернула одежду и выдала то самое емкое ругательство, какое приличные дамы все-таки знали, но позволяли себе произносить только в минуты глубочайшего душевного волнения. Очевидно, она действительно сильно разволновалась.

— Поверьте, госпожа, я сама в таком же впечатлении от нашей встречи, — вежливо поддакнула я.

Передернув плечами, в звенящей тишине она направилась к двери, но вдруг развернулась и отмаршировала обратно к столу. Наклонившись, схватила измятый чек и фыркнула: