Марьяна Сурикова - Между Призраком и Зверем

Правда, разгульные нравы также не шли на пользу трону, а поскольку императоров всегда окружали красивейшие женщины и искушений существовало немало, однажды был придуман отбор. Одна-единственная, выбранная из множества претенденток, занимала рядом с владыкой место, которое позже целиком переходило императрице. Фаворитка сопровождала правителя во время официальных встреч и церемоний, имела свой круг обязанностей и полномочий. Требований к избраннице также предъявлялось немало.

В установленный день в столицу присылали девушек со всей империи, отобранных в каждом княжестве. Самые красивые, очаровательные, образованные, прошедшие жесткий конкурс на местах, они прибывали в императорский дворец.

Так повелось, что век фаворитки зависел исключительно от прихоти императора. Он мог продвинуть в избранницы и свою пассию, позволив ей участвовать в отборе, тогда исход был предрешен заранее. Иногда в нашей империи правили бессменные возлюбленные, которые удалялись в тень лишь с появлением законной правительницы (порой они умудрялись воздействовать на владыку и в этом случае), а иногда девушки менялись с завидной регулярностью, и отборы следовали один за другим.

За время правления Ириадена сменилось две фаворитки. Инесса, первая, трагически погибла, и спустя несколько лет появилась другая. Красивая и умная Мириам находилась рядом с императором не дольше нескольких месяцев. Затем он выдал ее замуж и отослал прочь.

Прошло еще несколько лет. Женщин в постели владыки никто не считал, поскольку обычных любовниц не принимали всерьез, а затем советники настояли на новом отборе. Упирали на традиции, на то, что по завету предков любому сильному правителю требовалось присутствие мудрой женщины рядом, и не только в постели, но и за ее пределами. Однако до третьего отбора Ириаден не дожил, а Кериас не стал отменять назначенного заранее события.

На местах уже давно выбрали самых лучших претенденток, дату, с одобрения высших сил, выбрал сам первосвященник. Начинать правление с ломки установленных традиций — не слишком хорошая идея, особенно со стороны продолжателя великой династии. Уже и того, что Кериас оказался магом, было более чем достаточно.

Ну а у меня появился отличный шанс проникнуть во дворец, увидеть императора, попытаться поговорить с ним и тихонько исчезнуть. Отбор также был прекрасным прикрытием и объяснением для мадам Амели. Мне требовалась помощь волшебницы, но раскрывать ей реальное положение дел я бы не рискнула. Сказала лишь, что надеюсь вновь вернуть расположение милорда, что мы рассорились перед тем, как почил прежний император, а наследником престола объявили Кериаса. Желание остаться неузнанной я объясняла препятствиями, которые станут чинить остальные претендентки, узнав о моем прежнем «особом» положении, и стремлением сразить оригинальной задумкой владыку.

Произнося отрепетированные заранее слова, придуманные в течение ночи, я молилась, чтобы волшебница приняла все за чистую монету, а желание извлечь из помощи потенциальной фаворитке собственную выгоду убедило ее оказать услуги в счет будущей оплаты. Я потому упрашивала ее сделать меня самой красивой, чтобы и тени сомнений не возникло, будто в самом деле хочу участвовать в отборе.

Как бы там ни было, мадам сделала ставку на меня и занималась «будущей фавориткой» лично, не зовя на помощь девочек. В доме Амели я провела все время до самого вечера, а затем мадам подвела к зеркалу, развернула к нему лицом, и я потеряла дар речи.

Раньше я была куколкой, а кем стала теперь?

Амели превосходно знала свое дело, она была мастером и просто волшебницей. Я просила сделать так, чтобы меня не узнали, и просьбу она исполнила в точности — я сама с трудом узнавала себя в зеркале. Точно на белом холсте, бывшем когда-то моим настоящим лицом, нарисовали совершенно новый образ.

— Передавайте от меня самый низкий поклон его императорскому величеству, — улыбнулась модистка.

— Мадам, — протянула я в ответ, но это же, это… Непередаваемо!

— Дорогая, чтобы остаться неузнанной, существуют два способа: стать самой невзрачной и неприметной или же настолько яркой и неотразимой, что тебя попросту не с кем будет сравнить. Второй выбор для нас предпочтительней.

— Спасибо. — Я вела кончиками пальцев по лицу, вглядывалась в изумрудные глаза и касалась тугих колечек ярко-рыжих локонов. — Сколько это превращение может…

— Ты хочешь заговорить о цене? Прекрати! Вырви сердце императора из чужих цепких пальчиков, а потом приглашайте меня во дворец на чай.

И она улыбнулась в своей неповторимой покровительственно-обольстительной манере и озорно хлопнула в ладоши.

— Вуаля, дорогая, пора отправляться. Отбор начинается завтра.

— Но я просила…

— В этой сумочке все, о чем ты просила. Духи, аромат которых затмит твой собственный и сделает тебя еще привлекательней, а также маленький подарок от меня. Добавишь пару капель в чай и станешь самой уверенной женщиной на свете. Ненадолго, но ощущения следует запомнить. Поверь, самая красивая женщина — та, что уверена в своей неотразимости.

Ох, как же мне было страшно! Очень, очень страшно.

Напряженно сжимая дрожащие пальцы, я наблюдала за потоком разряженных в дорогие одежды девушек, постепенно исчезающих за высокими воротами дворца.

Впускали только претенденток и только при предъявлении белоснежных карточек с императорской печатью. Сопровождающие пытались возмущаться. Не раз и не два звучали угрозы в адрес стражей, недовольные выкрики, попытки оспорить четкий указ. Ответ всегда был один: «Вход лишь для участниц отбора».

Роскошные экипажи вынужденно разворачивались и отъезжали, уступая место следующим, а девушки выходили из карет, нагруженных сундуками с богатыми нарядами, и, как были, в дорожных платьях, протискивались в отворенную калитку мимо замерших по ее бокам атрионов. Начальник назначенной группы дворцовых стражей протягивал руку, принимал белоснежную карточку, изучал печать и позволял пройти.

Я добралась до дворца в кебе и жутко переживала по дороге, что меня откажутся впускать, раз прибыла не как остальные, без кучи слуг и сундуков. Претендентки явно настраивались на длительный отбор и в ужасе узнавали, что сегодняшний день — единственный, а вечером всем девушкам, за исключением одной, придется возвращаться в свои княжества.

— Ваше приглашение, — оборвал поток мыслей бесстрастный голос, и я в изумлении воззрилась на невысокого стража. Сама не заметила, как добралась до ворот, бесконечно размышляя о собственных страхах. Мгновенно узнала сероглазого мужчину, которого уже видела прежде. Он когда-то подносил стакан с водой в библиотеке и говорил, что мне повезло понравиться Зверю. Жутко растерявшись, принялась беспомощно обшаривать карманы, абсолютно позабыв, куда положила злосчастный листок. Атрион ждал терпеливо, устремив на меня равнодушный взгляд, и не узнавал.