Тереза Тур - Счастливый рыжий закат [СИ]

Потом было громкое разбирательство. Ректор пытался доказать, что Ирвин Лидс нарушил клятву целителей — намеренно причинил вред здоровью. Ни один независимый эксперт так и не нашел состава преступления. Еще бы! Учитель — гений. У меня самый лучший наставник!

С тех самых пор целителю Ирвину никто и никогда не указывал, кого брать в университет, а кого — нет. К его студенткам всегда относились с почтением. То есть не трогали. Но это…дорогого стоит.

Наш выпуск был очень сильным и дружным. Доучившись, мы разъехались по империи. Большая часть целителей, конечно, была приписана к армии. Несколько девочек организовали в Роттервике и четырех столицах провинций помощь для беременных. Под личным патронажем императора Фредерика. Целитель Ирвин лично пробил для клиники все условия. А несколько человек — включая меня — остались преподавать в Университете.

— Уговаривали же меня девчонки к ним пойти. В столичную клинику. А я… — слезы снова полились, но тут же были старательно вылизаны горячим языком.

— Чуфи…

Ирвин попросил остаться в университете. Его слово для меня было… больше, чем закон. Странно, но никто из наших целительниц, включая меня, никогда не был в него влюблен. Не страдал, ни вздыхал… Даже в голову не приходило, потому что он был для нас всем.

Раздался стук. Я вздрогнула. Чуфи, мгновенно определив что во-первых, это свои, а во-вторых — это еда, спрыгнула с кровати и бросилась вниз — к двери.

— Прости, что так поздно, — в комнату стремительно вошла груженная корзинками и пакетами заведующая кафедры целителей миледи Бартон. — Только экзамен начала принимать — дернули аж на Западную границу. Несколько военных попали в ущелье под камнепад. Так что пришлось седьмому курсу сдавать экзамен на практике, в поле — развертывали госпиталь. Хороший курс. Сильный. Молодцы.

Миледи Бартон рассказывала, а сама, тем временем, накрывала на стол.

— Кстати, спешу тебе сообщить, что за сегодняшний день никто из студентов не получил ни одного зачета. И экзамены, по странной случайности, никто не смог сдать на оценку, лучшую, чем неудовлетворительно.

Женщина бросила Чуфи куриную ножку. Лисица поймала угощение на лету, громко хрустнув косточкой. Мол, так им и надо…

— Целители собираются подать петицию на имя императора с просьбой освободить их от обязанности обучать первой помощи непрофильные специальности, — послала миледи Бартон лисе воздушный поцелуй, — Мой руки и садись — все готово.

Когда я вышла из ванной комнаты, то обнаружила еще и открытую бутылку вина.

Миледи Бартон удалилась мыть руки, продолжая рассказывать:

— Я с трудом не дала целителям совершить диверсию над факультетом международных отношений. Дипломатам грозил кровавый понос пополам с кашлем. Только мои объяснения, что это может тебе навредить, остановило расправу.

Я хихикнула. Чуфи, довольно облизываясь, свернулась калачиком на коленях.

Мы выпили вина — и стали ужинать.

— Целитель Ирвин уже извещен — он прибудет на разбирательство вместе с его величеством. Кстати, грозился всему семейству Гилморов все тем же кровавым поносом. С кашлем. Видимо, фантазия у целителей небогатая…

— Зато действенная, — проговорила я. И не узнала свой голос — такой он был хриплый.

— Наших я к тебе не пустила. Девчонки сами в истерике. А парни… Боюсь, если они увидят тебя в таком состоянии, то я их от мести студентам уже не удержу.

— Спасибо, — едва слышно сказала я. И вытерла глаза.

— Не плачь, девочка. Еще не хватало…

Я глубоко задышала, стараясь взять себя в руки.

— Только я вот чего не понимаю, — задумчиво проговорила заведующая кафедрой и забарабанила пальцами по столу. — Полковник Гилмор… Уже не полковник. Все время забываю, что с недавних пор он и генерал, и барон в придачу — так вот — Гилмор — человек приличный. Адекватный. С чего его так понесло?

— Приличный… — горько усмехнулась я, с содроганием вспоминая нашу встречу. Ужас!

— И маг он сильный, — будто и не слышала меня целительница, — Слишком сильный для того, чтобы сын смог его обмануть…

— Вы хотите сказать… Вы верите в то, что я действительно совратила четырнадцатилетнего ребенка?.. — в ушах загудело, стало нечем дышать…

— Рене. Да успокойся ты! — пробился сквозь гул голос начальницы.

Под нос сунули колбочку с успокоительным:

— Пей!

Я послушалась.

— Сама еще ребенок, — проворчала миледи Бартон. — Только что лечишь хорошо…

— А меня Генри бросил, — внезапно сказала я.

— Есть что-то хорошее и в этой истории, — неожиданно услышала я в ответ.

— Что?!

— Он мне не нравился, — отрезала начальница. — Твой жених. Не нравился — и все.

— Тяф! Чифф…Фырррр.

Я гладила рыжую шерстку, не зная, что сказать. С одной стороны — недопустимо такое слушать про близкого человека. С другой стороны — он сам меня сегодня и бросил…

— Итак, милорд Гилмор… — не обращая внимания на мои чувства, продолжила целительница. — Заместитель командующего Тигверда. Командир розыскников, которых в империи называют нюхачами. Говорят, они способны по запаху найти все, что угодно. И кого угодно. Личный друг — и командующего Тигверда, и милорда Милфорда — бывшего начальника имперской контрразведки. Кристально честный, прекрасно воспитанный, безусловно преданный императору. Вдовец. Сын — единственный, любимый. И возникает вопрос…

— Какой?

— Все тот же… Как такого отца — смог обмануть мальчишка? Потому что, если милорд Гилмор принесся — да еще и в таком гневе, то был уверен, что сын сказал правду.

— Не знаю, — я вздохнула с облегчением. Мне верят!

— Перед тем, как появится его величество, необходимо выяснить этот вопрос. Я, конечно, далека от мысли, что юному баронету удастся обмануть самого императора. Однако…

Миледи Бартон допила вино. И ушла.

В моей спальне наверху был огромный шкаф. Задняя стенка отодвигалась, открывая лесенку, которая вела прямо на крышу. Когда бы я ни решила полюбоваться закатом — Чуфи была уже там. Ждала меня.

Мы часто сидели на крыше и смотрели на закат. Лисы обожают смотреть на закат. Это их любимое времяпрепровождение. К рассветам, кстати, они равнодушны.

Но не Чуфи приучила меня. Мы просто в этом плане были схожи. Любоваться закатами научила бабушка.

— Плохо, девочка… Плохо…

— Почему плохо, бабушка? Красиво!

— Цвет не тот. Кровавый закат к беде. Рыжий — к счастью. Давно его не было, рыжего заката.

Мы гадали на закатах, собирали травы, топили зимой почерневший камин. Рыжий закат, о котором говорила бабушка, я видела лишь однажды. В тот год учитель Ирвин забрал меня в Академию. А тогда, когда бабушка испугалась огнем полыхающего неба, горе случилось в деревне — умерла старая травница Ривва. Вот и думай — верить во все это или нет.