Тереза Тур - Счастливый рыжий закат [СИ]

Мы с Чуфи сидели молча, не мигая всматриваясь в будто залитый еще теплой кровью горизонт до тех пор, пока последняя алая ниточка не растаяла в ночной темноте. Мне не было страшно. Все уже случилось. Мир рухнул. Я потеряла любовь и доброе имя. Все. Все, что у меня было…

Закат исчез, уступив место звездам. Яркие, они зажглись над головой. Прекрасные, далекие, равнодушные. А небо щеголяло закатами, небо сияло звездами и…

Звезда упала! Надо же…

— Чуфи, ты видела? Ты это видела?

— Чиффф…фыррр….тяф!

— И что теперь? Загадать желание? Что можно пожелать в день, когда ты все потеряла, Чуф? Знаешь, загадай ты, а? И… пойдем спать.

— Рене… Рене… Вставай, детка! Пора!

Мама склонилась над моей кроваткой. Молодая, красивая. Ее мягкие, рыжие волосы щекотали лицо. Они пахли травами и вились колечками. Такими же, как у меня! Скоро я вырасту, и стану такой же красивой.

— Мама! Мамочка!

Захотелось сказать, как скучаю. Как тоскую по ним с папой. Как плачу по ночам, когда понимаю, что не могу вспомнить их лица.

На той пограничной заставе, где служил отец, полегли все. Когда прибыла помощь, обнаружили вырезанных военных, их жен, детей. Даже скот был уничтожен. И только один выживший ребенок с рыжими кудрявыми волосами. Я.

— Пойдем, девочка! Пойдем со мной… Пойдем, Рене!

— Куда, мамочка?

— К папе, милая. Он скучает.

И я пошла. Мама удалялась все дальше, а я шла все быстрей и быстрей, боясь потерять ее из виду. Вдруг мама исчезнет, и я опять останусь одна? Я торопилась, задыхалась от бега. Потом мне показалось, что я бегу по кругу — только с каждым шагом поднимаюсь все выше и выше. Это было так хорошо. Так правильно, что я засмеялась.

И тут я поняла, что до мамы, до покоя остался всего лишь один шаг…

Но кто-то мешал мне его сделать!

— Нет! Пусти! Мама! Мамочка!

Птицей, попавшей в силки, я рванулась из чужих рук, забилась, закричала, заплакала…

— Нет! Мамочка, неееет!

Уши будто забили чем-то. Стук в висках. Боль в груди. И голос. Смутно знакомый, будто издалека:

— Не могу удержать, скорее…

Открыла глаза, будто из сна вынырнула — холодно, холодно-то как и…высоко!

— Мама!

Вершина башни факультета воздушных магов. Эта башня — самая высокая во всем здании. На ней обычно проводили практические занятия. Не самое лучшее место для ночных прогулок, особенно если стоять на самом краешке перил…Страшно! И холодно.

— Как я здесь очутилась? — голоса почти не было — наверное, сорвала.

— Вас зачаровали. Кто-то приложил очень много усилий для того, чтобы вы сбросились вниз, — раздался голос нашего ректора. — Я один не смог привести вас в чувство. Пришлось звать коллег на помощь.

Я представила, что могло произойти — и тело забилось в ознобе. Меня обняли. Прижали к себе. Крепко. И…нежно.

— Все хорошо, — прошептал мне на ухо Швангау

Тут я наконец осознала, что меня держит на руках высокое начальство. Попыталась высвободиться. Не получилось:

— Прекратите, — приказал ректор. — Во-первых, вы босиком. А во-вторых, я не настолько вам доверяю. Вдруг еще что случиться…

Огляделась. Рядом с милордом стояли заведующие кафедрами воздуха, огня и земли. И я с распущенными волосами и в ночной рубашке. Позорище…

— Уголовную полицию вызывать будем? — спросил милорд Меграс, заведующий кафедрой земли.

— Думаю, придется, — кивнул милорд Швангау. — Мы не можем игнорировать то, что произошло. Это слишком опасно.

— А как вы… оказались на башне? — я начала понимать, что же произошло.

— Вчера, — начал милорд Швангау больше размышляя сам с собой, нежели стараясь удовлетворить мое любопытство, — я повесил на вас охранку. На всякий случай. Ясно же, что кто-то намеренно пытается скомпрометировать университет, и нечто подобное я предполагал.

— Великолепная предосторожность! — одобрительно отозвался милорд Бартон — муж моей заведующей. — А то было бы очень удобно для наших оппонентов. Раз — а с утра преподавательницы нет. Есть ее хладное тело. И никаких разбирательств. Кстати, моя супруга тоже попросила меня кинуть на девушку охранительное заклинание. Удивительно то, что оно не сработало — меня вызвали вы, милорд.

— Не расстраивайтесь. Мое тоже.

— То есть?

— Не сработало. Мы имеем дело с очень сильным противником. Оба заклинания были блокированы, а ведь мы с вами не самые слабые маги Империи, хочется верить…

— Так как же вы узнали?

— Лисица. Огромная ярко-рыжая лисица! Она залезла ко мне в окно, и буквально заставила идти следом за ней! Надо будет усилить охрану территории. Рене, может быть, вас тоже напугала лисица?

— Чуфи? — я рассмеялась. — Чуфи чуть меньше среднего, если иметь в виду ее особь в целом.

— Ну да. Я забыл. Вы же у нас … своего рода специалист! Столько ядовитых змей, сколько в вашей лаборатории нет во всем университете. Крысы, ядовитые клещи, кружевные медузы. Лисицы тоже могут быть полезны в ваших…исследованиях?

Мне показалось, или милорд Швангау пытался замаскировать тот факт, что его испугала лисица? Наверное, показалось. Такого просто не может быть! Милорд — сильнейший маг Империи, он является не только ректором столичного университета, но и придворным магом самого императора!

— Значит, магию земли и воды кто-то обошел, — почесал длиннющий нос милорд Орвер — заведующий кафедрой огня. — Интересно.

— Только не говорите, что это сделал малолетний мальчишка с факультета дипломатов, — фыркнул милорд Бартон. — Хотя… этот деятель ввел в заблуждение собственного папеньку. А это дорогого стоит. Тут что-то не так…

— Интересно, а беседовал ли с ним принц Тигверд? Или хотя бы милорд Милфорд — они все посильнее будут, чем барон Гилмор, — протянул милорд Орвер.

— Вы совсем замерзли, — тихо, на ухо проговорил мне милорд Швангау. — Но придется потерпеть. Не хочу применять магию — картина происходящего может сбиться. И отпускать вас пока нельзя.

— Ничего… — ответила. — Но, может быть, вы меня спустите на землю. Вам же тяжело.

Ректор насмешливо хмыкнул, я же по-прежнему осталась у него на руках.

Раздался хлопок портала, вспыхнула радужная оболочка — и к нам присоединились еще двое.

— Милорд Браун — начальник Уголовной полиции, — представился один, постарше. С черным ежиком волос и странным, явно перебитым носом. Интересно, кто его столь безобразно лечил? И почему он еще не обратился к нам, чтобы целители все исправили?

Второй — помоложе. И посимпатичнее.

— Граф Троубридж, — представился он. — Уголовная полиция. Отдел магических преступлений. Что произошло?

— Покушение, — ответил наш ректор. — На госпожу Рене Агриппу, нашего преподавателя. Видимо, пытались все обставить таким образом, будто она сбросилась с крыши башни, и все бы решили, что это самоубийство.