Степан Кирнос - Сквозь инферно: За инфинумом забвения [СИ]

Сразу за ними шло двадцать магов из Анклава и десять профессоров из Научной Гильдии. Это была треть всего Академиона, которая решила пойти за своим предводителем. Этих отступников привлекли сладкие слова Люция о новых запретных знаниях и исследованиях во всех сферах науки и магии. В Ордене проводить магические и научные изыскания в некоторых сферах можно было только со специального разрешения «Левой головы» «Двуглавого Совета» и только под пристальным наблюдением коллегии из Регента, архимага, главы магического круга и трёх иерархов. Но Люций пообещал отменить эту, как он сам выразился, «бюрократическую фантасмагорию бреда». И если бы Люций победил, то Орден превратился бы оплот самых омерзительных и жутких кошмаров безумных экспериментов, против которых и направлен праведный клинок света Ордена.

За ними в своих кожаных одеждах шло пятеро мастеров, предавших своих девять товарищей. Свои льстивые, сладкие и ядовитые речи обратил Люций и к славным мастерам Ордена, пообещав им славу. Предатель рассказывал, что если они примкнуть ему на верность, то слава их мастерства разойдется по всему Тамриэлю. И тем более они смогут своими изделиями торговать, оставляя всё заработанное только при себе. Люций совратил их тёмными посулами славы и богатства, которые обещал, если они пойдут за ним. Но эти мастера ошиблись в своём выборе и сейчас шагали вместе с остальными отступниками.

Но за ними всеми шло два отряда неофитов. Неофиты Ордена, готовившиеся служить в высших сословиях. И неофиты стражи, которые были созданы приказом Регента специально, чтобы пополнять стражу. И общее число отступников из неофитов равнялось сотни будущих воинов. Двадцать из Ордена и остальные от стражи. Этим Люций обещал всё подряд и всё сразу, стараясь надавить на как можно больше желаний и амбиций.

И за неофитами, длинной цепочкой шагали выходцы из прислуги, решившие пойти за Люцием в надежде на лучшую жизнь.

Азариэлю было плевать, сколько было отступников среди прислуги. Свой взгляд он направил только на одного человека, шедшего среди неофитов–предателей. Свой пристальный взгляд он направил только на Аквилу.

Хоть её лицо было бледным, но оно просто сияло своей красотой. Её сапфировые глаза всё также отражали глубину небес «Тазокан» – Тамриэля.

Она шла вместе с остальными сторонниками Люция. И Азариэлю хотелось броситься и вырвать её из общего строя. Образумить и прижать к себе. Рассказать, как всё есть и приласкать.

Но тяжелая ладонь одного из паладинов будто бы останавливала парня, словно предупреждая все его действия.

И сегодня ни один стражник цитадели не предал сегодня своего долга, не посрамив клятвы, так и остались стаять на своих постах вечные стражи Ордена.

И когда процессия подходила к концу, и последний отступник подошёл к воротам, Люций встал в конце колонны и остановился. Все тут же обратили на него внимание, как Люций улыбнулся. Его улыбка больше напоминала звериный оскал, а из горла вырвались слова, переполненные злобой и гневом:

– Мы ещё сюда вернёмся! Ты слышишь меня, тиран, мы возьмём своё! Ты ещё пожалеешь обо всём этом! – Обратил свою гневную реплику Люций Регенту.

И прокричав, свой безумный «вызов–прощание» предатель скрылся за воротами и направился к причалу, где его и остальных отступников ждал нанятый ими корабль, готовый за достойную плату доставить их в любую точку Мундуса.

И как только отступники покинули цитадель, ворота за ними зарылись, словно ознаменовав конец старой эпохи. Конечно, кто-то, ещё пребывая в меланхолии и грусти стоял и смотрел за уходящими отступниками со стен, памятуя о тех днях, когда они были братьями и сёстрами. Остальные же поспешили скрыться от дождя в помещениях Ордена, желая вернуться к своим делам или предаться скорби. Регент вернулся в свою Башню и заперся в своём кабинете.

После того как клятвопреступники покинули крепость юноша направился в казармы неофитов, желая предаться долгожданному отдыху, но Ремиил подошёл к Азариэлю. Взгляд старого рыцаря говорил о том, что дело действительно важно и не требует отлагательств.

– Как ты, брат, стоять можешь? – Тяжело спросил Ремиил.

– Да, я в порядке. – Подавленно и как-то нехотя ответил Азариэль.

– Хорошо, мне потребуется помощь. – Уже более бодро сказал рыцарь. – Мне поступил приказ от самого Регента.

– Что от меня требуется? – Всё также бесстрастно продолжал юноша. – Я сейчас готов любым заняться, чтобы отвлечься.

– Мне надо обыскать комнату Люция. Ответил Ремиил. – Регент там хочет найти источники предательства.

– Зачем!? – Сменив безразличие на гнев начал юноша. – Надо просто сжечь вещи этого преступника. – И уже закончил гневно выругавшись. – Проклятый ублюдок.

– Ты видел, что бы те, кто чаял вступления в Орден, так быстро от него отрекался? А может ты видел, чтобы те, кто прослужил ему больше десяти лет, так легко отказывались от клятв? Чтобы все те, кто год назад рад был братству с нами, сегодня нас люто возненавидели? Так просто не может быть, ибо всех тех, кто ушёл я очень хорошо знаю и готов сказать, что они не способны предать нас за два дня. Я хочу понять всё до конца. И так приказал Регент.

– Хорошо. – Тяжело сказал Азариэль и отправился вместе с рыцарем в келью предателя.

Они направились в главную башню цитадели, что бы в кельях найти ответы на все вопросы.

В ней всё давило своей серостью, несмотря на полыхающую вокруг неизменную роскошь. В ней не играла сегодня музыка и витало ощущение величественности и могущества Ордена, ибо в этот момент он претерпел самый страшный раскол за все эпохи.

Азариэль и Люций поднялись в палаты рыцарей и буквально в одно мгновение нашли комнату Люция. Её выделила покрытая золотым напылением дверь. У Ремиила был ключ от двери, который выдал Регент, и он отворил её.

То, что они там увидели, просто поразило их до глубины души, ибо такого нельзя было увидеть в этом Ордене, оплоте света, чести и веры.

Стены были изрисованы странными и непонятливыми иероглифами, на которые если долго смотреть могла развиться головная боль. Под ногами были изображены странные круги и треугольники, образующую странные магические формулы. Воздух был пропитан странным ароматом гнили и пьянящими благовониями. Но больше всего привлекли внимание пыльные книги, стоявшие на столе.

– Дай мне ту книгу. – Сказал Ремиил Азариэлю, указывая пальцем на старый дневник. – Чувству я в этом кроется тайна.

Юноша взялся за странный и практически заплесневевший дневник на котором были написаны символы слоадов. От прикосновения к этому предмету у парня чуть не подкосились ноги, а по телу пробежала волна апатии.