Анастасия Быкова - Под куполом «Феерии» [СИ]

— Они не могли…

— Могли-могли. А этот Алек помолвлен.

— Индианаполис был до помолвки!

— Да неважно. Просто мы снова возвращаемся к тому, с чего всё началось. Чур я пить с ним больше не буду!

— Помоги мне, Гефест, я больше не могу это слушать, — устало вздохнул Рафаэль. — Вы, конечно, стоите друг друга, но может мы дождёмся Магнуса и спросим у него лично?

— Я всегда знал, что дух авантюризма в тебе никогда и не рождался.

— Ты слишком правильный, Рафаэль, — подхватила Изабель.

— То, что я не хочу обсуждать Магса за его спиной, лишает меня авантюрной жилки? Напомнить вам, что я каждый день подвергаю жизнь опасности?

— Потому что крутишь огонь? Да даже если тебя поджечь, ты будешь веселиться и наслаждаться жизнью, как ни в чём не бывало.

— И всё же…

— И всё же, самая здравая идея — у Рафаэля, — Магнус не дал Изабель вернуться к теме и распахнул дверь, давая понять, что всё слышал. — Вот примерно поэтому его я ценю и уважаю больше, чем вас двоих.

В автокемпере на секунду воцарилась тишина, а потом три пары глаз уставились на Магнуса. Председатель Мяо спрыгнул с книжной полки и подошёл к хозяину.

— Ауч!

— Был бы ауч, Иззи, если бы мы не знали, что он врёт, — усмехнулся Рагнор. — Мы его любимчики. А он всё-таки тот самый Александр, верно?

Магнус подхватил Мяо на руки и занял свободное кресло напротив Изабель.

— Да. Не сложно было догадаться, — он не собирался скрывать что-либо от друзей.

— Нам жаль, — Рафаэль положил руку Магнусу на плечо и присел на подлокотник кресла. — Расскажешь?

— Да вы и так всё знаете.

Рагнор обеспокоенно переглянулся с Изабель и Рафаэлем.

— Но как так получилось? Ты ведь тоже был удивлен увидеть его.

Магнус поморщился. Рука утонула в мягкой кошачьей шерсти.

— Судьба, друг мой, творит иногда очень странные вещи. Александр… Алек, — исправился он, взглянув на Изабель, — он не рассказывал мне, чем занимается. Но я подозревал, что, благодаря тебе, когда-нибудь увижу его снова.

— Что?

— Татуировки. Руны, — Магнус опустил взгляд. — У тебя такие же, как и у него.

— Да. Как и у всех в Феерии, — медленно протянула Изабель, словно всё ещё не понимала, к чему он клонит.

Магнус принялся рассматривать узор ковра, пробежал глазами по геометрическим фигурам и линиям, украшавшим полотно, вернулся к шерсти Председателя, но не решался посмотреть на Изабель, хотя её взгляд чувствовал даже кончиками волос.

Мяо фыркнул и спрыгнул с его колен.

— Я не знал, что это какой-то отличительный знак вашего цирка. Ты старалась не распространяться о прошлом, Алек тем более, но было ясно, что они для вас многое значат.

Изабель нервно провела рукой по волосам, встала, быстрым шагом направилась к двери и лишь в последний момент обернулась через плечо.

— Ты взял меня только из-за них?

— Хотя это и первое предположение, которое могло возникнуть, но это не так, — Магнус встал и сделал шаг к Изабель, но та мотнула головой, и он так и замер с протянутой рукой. — Тогда мы просмотрели уже около пятидесяти девушек, ассистентка была нужна срочно, но никто не подходил. Все они слились для меня в яркое пятно из блёсток. Притягательное, но не заинтересовавшее настолько, чтобы кого-то взять. Не буду врать, я обратил на тебя внимание из-за твоих татуировок. Но взял, потому что ты была слишком хороша для нашего шоу.

Изабель внимательно посмотрела Магнусу в глаза и, как будто нашла там что-то, за что смогла уцепиться, дёрнула уголками губ в подобии улыбки:

— Я скоро вернусь.

Дверь за ней закрылась с лёгким щелчком.

Алек отработанным движением отпустил тетиву и проследил за тем, как ещё одна стрела летит прямо в цель.

Ему с малых лет вбивали одно простое правило — нельзя подходить к лошади, когда тебя обуревают чувства. Любая сильная человеческая эмоция не приведёт ни к чему хорошему.

Алек не был с этим полностью согласен. Он никогда не считал лошадей рабочей силой, созданной только для исполнения трюков. Каждый из них был его другом. Но у всех случаются плохие дни. По-настоящему плохие, когда боли и злости так много, что руки сжимаются в кулаки, или когда волна замешательства накрывает с головой.

И для таких моментов у Алека были лук и стрелы.

Благодаря им неплохо получалось возвращать эмоциональную устойчивость, но сегодня даже это не помогало, и мысли вновь и вновь возвращались к тому, о ком Алек запретил себе думать.

Принять стойку, проверить положение рук, ног и головы.

Как такое могло случиться? Почему их судьбы настолько переплелись?

Взять в правую руку очередную стрелу и вставить в гнездо, положив оперение на тетиву.

Сегодняшний день грозил войти в десятку худших.

Согнуть руку в локте, притягивая тетиву со стрелой к подбородку.

Как прийти к внутреннему согласию, когда одновременно хочется и избегать Магнуса как можно дольше, и прямо сейчас кинуться к нему в автокемпер, чтобы поговорить?

Прицелиться, задержать дыхание на полувыдохе и выстрелить.

— Итак, ты спал с Магнусом Бейном?

Алек вздрогнул от неожиданности и не проследил за стрелой, которая уклонилась от центра мишени.

Изабель не обратила на это внимание. Она села на край манежа и похлопала по месту рядом с собой.

Прожекторы были отключены, и свет проникал только сквозь распахнутый с двух сторон занавес, но солнечных лучей было достаточно, чтобы осветить всю площадку под куполом.

— А ты работала на Магнуса Бейна и путешествовала с ним? — Алек всё так же стоял на одном месте и сжимал в руке лук.

— Туше, — робко улыбнулась Изабель.

Почти впервые в жизни Алеку было неловко рядом с сестрой.

Они были неразлучны с детства. С самого рождения младшей сестрёнки Алек души в ней не чаял, терпел все её шалости и всегда прикрывал перед родителями. У них была какая-то особая, почти осязаемая связь. Изабель достаточно было положить ладошку на плечо, чтобы он перестал плакать, когда доктор накладывал гипс на очередной перелом после неудачного падения с лошади, а Алек мог просто быть рядом, чтобы сестра чувствовала себя в безопасности.

Молчание начало затягиваться, и Изабель откашлялась, откинув волосы за спину:

— И ты с Лидией?

— Да, — односложный ответ. Он скучал по Изабель, очень скучал, но сейчас, когда узнал, что с ней всё хорошо, беспокойство уступило место обиде, запустившей щупальца в самую глубину души.

— Я не понимаю… Она же тебе никогда не нравилась, как девушка.

— Вот именно, что ты не понимаешь! — Алек сам не ожидал, что его голос сорвется под конец фразы.

Изабель медленно встала и подошла к нему:

— Ну так объясни мне.

Как можно вложить в слова всё то, что произошло за два года? Изабель ушла, Роберт погиб, Алек стал другим человеком…