Рэйнбоу Роуэлл - Так держать! [litres]

– Но я же не могу остаться здесь.

– Ты же еще не поджарился.

– Баз, послушай…

Он поднимает руку, прерывая меня:

– Нет!

За ужином Сноу вел себя ужасно.

Но я слишком сильно хотел, чтобы он остался, и не смог насладиться зрелищем. Он с растерянностью смотрел на еду в своей тарелке и словно решал, дальше пялиться на нее или смести в одночасье. Очевидно, он проголодался как волк.

Дафни старалась изо всех сил, чтобы угодить ему, а дети просто смотрели на него во все глаза. Даже они слышали про Наследника Мага.

Отец считает, что я разрабатываю некий коварный план. Пожалуй, у меня есть коварный план, но на этот раз он не предусматривает причинение вреда Сноу. После ужина он – в смысле, отец – отвел меня в сторонку и спросил, не обратиться ли ему за помощью к Семьям.

– Нет, – сказал я. – Не надо этого делать. Сноу здесь только из-за школьного проекта.

Кажется, отец мне подмигнул.

Я собирался ему все рассказать. Что мама вернулась и искала меня. Но вдруг он спросит, почему она не пришла к нему? Что, если все передаст Семьям? Они ни за что не поймут, почему я работаю со Сноу и Банс. А сейчас эта парочка кажется мне лучшими на свете союзниками. Стоит им за что-то взяться, как они уже не отступят. Они достойны доверия на все сто процентов, а еще лишены инстинкта самосохранения. Я лично видел, как Сноу и Банс разоблачали заговоры и одерживали верх над монстрами.

Сноу все еще ест. Дафни из вежливости предлагает ему добавки, и он не перестает соглашаться.

Раньше я не сидел за одним столом со Сноу. Позволяю себе взглянуть на него и насладиться тем, что вижу, пускай даже на пару минут. С начала нашего сотрудничества я только и делаю это – балую себя. Говорят, если ты на «Титанике», сперва нужно съесть десерт.

У Сноу отвратительные манеры за столом. Я будто наблюдаю за одичалой собакой, которую тем не менее хочется лизнуть.

После ужина мы идем в библиотеку, и я показываю Сноу, что разузнал про вампиров. Он все время сторонится меня, но я делаю вид, что не замечаю. Возможно, стоит позвонить Банс и узнать ее мнение – предложу это завтра.

Про Никодемуса в нашей библиотеке ни слова. Я уже искал, но пробую снова. Встаю возле двери и говорю заклинание «Прошерстить – Никодемус Петти!» Ни одна книга не вылетает с полок.

Мы находим несколько упоминаний о семье Петти и внимательно их изучаем. Их старинный род обитает в Ист-Энде, семейство довольно большое, а через каждые пару поколений там рождаются такие сильные маги, как Эб. Возможно, она стала бы самым могущественным магом в нашем мире, не объявись Сноу. Сложно представить, что она тратит свой талант на коз и хандру.

– Как думаешь, занесли бы такое в «Факты»? – спрашивает Сноу. – Что Никодемус перешел на другую сторону?

– Не знаю. Может, и нет. Возможно, решили не устраивать шумихи, ведь он никому не навредил.

– Зачем становиться вампиром, если не планируешь кому-то навредить?

– Зачем вообще становиться вампиром?

– Это ты мне скажи.

Я подавляю вспышку гнева, потом еще одну и возвращаюсь к чтению книги.

Сноу пересекает комнату и садится напротив меня за столик, выдвигая стул с клетчатой обивкой.

– Нет, – говорит он. – Я серьезно. Зачем Никодемус это сделал?

– Хочешь, чтобы я выдвинул теорию? – (Он кивает.) – Чтобы стать сильнее. Физически.

– Насколько сильнее?

– Нужно спросить у него. – Я пожимаю плечами. – Не знаю, с чем сравнить.

Ведь я не помню, что значит быть нормальным.

– А что еще? – спрашивает Сноу.

– Чтобы усилить… чувства.

– Например, чтобы лучше видеть?

– В темноте. И лучше слышать. И иметь более острый нюх.

– Чтобы жить вечно?

– Не думаю. – Я качаю головой. – Вряд ли это так работает. Но он бы никогда… не болел.

Сноу сдвигает брови:

– Если так на все посмотреть, почему остальные не переходят на другую сторону?

– Потому что это смерть!

– Очевидно, что нет.

– Говорят, умирает душа.

– Чепуха!

– Сноу, тебе откуда знать?

– По наблюдениям.

– Наблюдениям, – повторяю я. – Душу нельзя увидеть.

– Временами можно. Мне кажется, я бы узнал…

– Это смерть! – повторяю я. – Приходится питаться живыми существами, чтобы самому оставаться в живых.

– Как и всем другим. В этом смысл питания.

– Это смерть, – говорю я, не повышая голоса. – Когда ты голоден, то думаешь лишь о том, кого бы съесть.

Сноу откидывается на стуле. Сидит разинув рот, видимо, некому было научить закрывать его. Язык Сноу упирается в нижнюю губу. Представляю, как слизываю с нее кровь.

– Это смерть, – говорю я, снова глядя в книгу. – Ты смотришь на других людей, живых, и они кажутся такими далекими. Будто и не людьми вовсе. А птицами, например. И у них есть то, чего нет у тебя. Ты можешь забрать это, но оно все равно не станет твоим. Они как полная чаша… а ты голоден. Ты не живой. Просто голодный.

– Чтобы быть голодным, нужно быть живым, – говорит Сноу. – Только живой способен измениться.

– Может, напишешь книгу о вампирах? – предлагаю я.

– Может быть. Наверное, я единственный в мире эксперт в этом вопросе.

Когда я поднимаю взгляд, Сноу пялится на меня.

Крест на его груди отзывается статическим электричеством на моем языке, но еще никогда я не приходил в такое уныние. Я бы мог прямо сейчас опрокинуть Сноу на спину. Поцеловать? Убить? Импровизировать?

– Тебе стоит спросить у родителей, – говорит Сноу.

– Живой ли я?

Черт подери, я не собирался говорить этого! Я ни на каплю не уступлю ему.

Сноу закрывает рот. Сглатывает. Как бы мне хотелось укусить его прямо в кадык.

– Я хотел сказать, – говорит Сноу, – спроси родителей, помнят ли они Никодемуса. Может, они знают, где он.

– Я не стану спрашивать родителей о единственном маге, который перебежал на сторону вампиров. Ты в своем уме?

– Ой, – произносит он, – об этом я не подумал.

– Ты не подумал, – говорю я, а потом добавляю: – Ой-ой-ой!

Баз снова бежит вверх по лестнице, и я за ним. С самого ужина мы никого не видели. Этот дом такой огромный, что может поглотить толпу и по-прежнему выглядеть пустынным.

Теперь мы в другом крыле. Еще в одном длинном коридоре. Баз останавливается перед дверью и произносит заклинания снятия с охраны.

– Как же, она еще тот параноик, – бормочет он.

– Что мы делаем?

– Ищем Никодемуса.

– Думаешь, он здесь живет?

– Нет, – говорит Баз. – Но…

Дверь открывается, и мы заходим в еще одну жутковатую готическую комнату. Она словно принадлежит готу из прошлого, поскольку, кроме горгулий, здесь также много постеров рок-звезд из 1980-х и 1990-х годов с густо подведенными глазами. А на одной стене кто-то написал желтой спрей-краской «Ну и хрен с ним!», испортив антикварные черно-белые обои.