Евгения Александрова - Грозовой фронт [СИ]

— Надеюсь, и ботинки у вас здесь найдутся, — проговорил он на выдохе.

— И с этим поможем, — хмыкнул Варий. — Ну, идём. Говорил же, к вечеру холодает.

Влажно, душно. И бесконечное ж-ж-ж-ж над ухом.

Эрик в полудрёме отмахнулся от назойливой мухи, брыкнул ногой, и только потом понял, что попал в кого-то из соседей. Сагиш недовольно замычал, но не проснулся. Зато у Эрика сон как рукой сняло.

Он распахнул глаза и уставился на низкий скат крыши, что спускалась к самой двери. Красные ставни, белые стены, солома на полу, рассохшиеся доски пола. Стол, что сдвигали к стене на ночь, чтобы устроить лежанки для матросов. Который раз он уже видит это, просыпаясь на рассвете?

Давно он не продирал утром глаза — и всё в одном месте. Уже без малого лет десять, если не подводит память. Только тогда он просыпался в собственной белоснежной постели, на мягком хлопке, под будоражащий запах кофе и улыбки служанок, что приносили завтрак младшему сыну богатого плантатора.

Эрик устал лежать на жёстком тюфяке, набитым соломой, и пялиться в унылые доски крыши. Судя по свету в щели между ставнями — до настоящего рассвета ещё долго. Но раз сна как не бывало…

Неловко потянув одеревеневшие за ночь мышцы, он приподнялся и наконец встал. Хозяева дома — пожилая пара — ещё спали в своей крохотной комнате за плотно закрытой дверью. Эрик по привычке осторожно ощупал руку, перелом на которой почти сросся, покрутил кисть и, оглянувшись на своих, тихо отворил дверь во двор.

После ухода Алекса и половины команды стало даже как-то пусто в деревне.

Эрик шикнул на курицу, что попалась во дворе и собралась кудахтать, хлопая крыльями. Хотела, но передумала. Отчего-то довольный своим влиянием, Эрик похромал сквозь туман вниз по дороге, толком не понимая, куда и зачем идёт.

На душе оставалось тошно и пусто одновременно. И не радовало даже то, что он шёл на поправку и стал гораздо выносливей, рука почти не болела и только осталась хромота и неловкие пальцы, потерявшие прежнюю хваткость.

Но этого было мало. Мало!

Он сохранил свою жизнь. Спасся, вырвал у смерти то, чего так отчаянно жаждал, но это не приносило радости. Всё будто отравил яд безнадёжности. И впервые за долгие годы Эрик задавался вопросом: «Зачем?».

Похоже, капитан заразил его своим вечным дурным самокопанием и поисками высшего смысла. Эрик остановился в глухом месте зарослей рядом с горной рекой и замер, прислонившись к стволу широкого лавра. Даже сквозь одежду чувствовалась гладкость коры и её причудливый рисунок. Эрик прикрыл глаза, расслабил лицо, выдохнул, попытался как и прежде отпустить себя. Почувствовать свободу и безграничность.

Но стоять долго было неудобно, пение птиц и стрекот насекомых скорее отвлекали, чем помогали погрузиться в привычное состояние. Мир не принимал его, не отвечал ему, и это было больнее, чем переломанные рёбра.

Эрик чувствовал себя лишним.

Надо хотя бы размять мышцы, отвыкшие от нагрузок за время восстановления. Тихо раскачиваясь, он принялся вспоминать прошлое и плавно переносить вес с одной ноги на другую, временами морщась, но чувствуя, что уже лучше владеет телом. Подхватил с земли толстую ветку и осторожно сделал выпад, замах, отвёл руки назад и снова плавно качнулся. Он повторял движения ещё и ещё, до тех пор, пока мышцы не загудели от напряжения.

Но тут от внезапного крика птицы повернулся слишком резко, вскинув ветку, и от боли в запястье стиснул зубы и сполз на землю. Сполз, прижавшись боком к корням дерева, и уставился в густое сплетение ветвей и листьев, сквозь которое уже пробивались первые лучи. Перевернулся на спину. Успокоил дыхание, утихомирил боль.

Стая птиц неподалёку вдруг шумно вспорхнула одним разом и с криками унеслась на запад. Эрик нахмурился. Это не просто так.

Сделав усилие, Эрик наконец осторожно поднялся и по узкой петляющей по склонам тропе добрался до ближайших укреплений, которые устроил Алекс. Увидел темнеющий силуэт одного дремлющего деревенского у дерева. Видать, тот самый караульный, что должен бдить и оберегать их от вторжения ивварцев. Ну-ну.

Эрик мотнул головой. Та оборона, которую хотел организовать капитан, рассчитана на обученных солдат и воинов, а не на крестьян, которые кроме плугов и мотыг и в руках-то ничего не держали. Это как дай тем работникам на плантациях сахарного тростника задание пойти в джунгли и зарезать там ягуара.

Внезапно впереди раздался глухой стук о ствол.

Инстинктивно Эрик среагировал быстрей, чем успел обдумать происходящее. Не очень ловко, но довольно поспешно отступил назад и вжался в широкий ствол лавра с густой кроной. И затих, вслушиваясь. Шумно вспорхнула ещё одна птица из травы, за ней вторая. Замолкли на миг насекомые.

Сюда идут. Но кто: свои или враги?

Прокравшись как мог до ближайших валунов на возвышении, Эрик опустился на одно колено и принялся вглядываться в заросли, откуда послышался стук. И не напрасно. Спустя минуту уже раздался металлический лязг, а спустя несколько минут в низине показался первый человек. Вооруженный саблей и кинжалом, светловолосый мужчина шёл не особо таясь. А вслед за ним вскоре показался верхом ещё один. И ещё.

Трое всадников, с десяток пеших. Всё серьёзно — видать, кто-то из выживших сообщил про команду Алекса, а может, и про самого странного капитана.

Эрик откинулся на камень[1], медленно дыша и не привлекая к себе внимания. Тихо хмыкнул. Похоже, он даже рад видеть врагов, с которыми можно сражаться, кого можно убивать и чувствовать, как быстрей стучит кровь и дикая жизнь бежит по венам. Будто это может вытащить из безнадёги.

Ощутив прилив жара и сил, Эрик быстро вернулся назад и поднял задремавшего караульного. Тот смешно замотал кучерявой головой, словно не понимая, что он вообще здесь делает.

Тоже мне — вояка, тысяча тупых акул!

— Подъём, — зашипел Эрик, поднимая того пинком, и поморщился. — Возвращайся быстро. Я все равно медленней хожу. Поднимай всех — Сагиша в первую очередь. Скажи, ивварцы здесь.

— И-ивварцы? — потрясённо[2] затряс головой мужик.

— И-и-и они самые, — Эрик хватанул тупоголового за ворот и рывком дёрнул, поднимая на ноги. — Бегом пшёл!

До того наконец что-то дошло, и кучерявый быстро заторопился в деревню, пытаясь обогнать опасность.

Эрик, наоборот, притаился у камней, пропуская отряд вперёд. Стиснув зубы, спустился ниже, пропахав часть склона бедром и ладонью. Притих в углублении, окружённом скалами и листвой. И увидел спины врагов.

Те разошлись по дороге во всю ширину и двигались молча и настороженно, только слегка шуршали кожаные доспехи и тихо звякал металл. Разведка? Эрик насчитал шестерых, не меньше. Ивварцы поглядывали на заросли лавров, озирались по сторонам и карабкались[3] по крутой дороге медленно, словно ждали нападения.