Алекс Рауд - Сердце мира

- Болит? - участливо спросил Таш.

Заб ответил не сразу. Сначала поднял на него мутный, постепенно прояснявшийся взгляд и только потом медленно покачал головой.

- Не слишком. Я вспомнил способ справиться с болью.

- Какой же? Мне бы пригодилось на Ильтирев.

Друг еще раз окинул его продолжительным взглядом, но промолчал. Таш сложил на груди руки.

- Жадничаешь? А я-то думал, ты мой друг.

- Друг? - задумчиво повторил Заб. Он наконец отмер и со вздохом поднял стило с пола. - Это не жадность, это осторожность.

Таш прислонился к стене рядом с писарем, так, чтобы одновременно разговаривать с ним и следить за посетителями лавки.

- Раньше ты таким осторожным не был.

- Раньше я ничего не помнил.

- И как, ты был прав - убил кого-то? - шепотом спросил Таш.

И снова долгое молчание, а потом медленный кивок. Еще одно подтверждение догадки.

- Слушай... Нет смысла жалеть об этом или бояться расправы. Считай, что ты за все расплатился, когда на тебя одели ошейник.

- Ты не понимаешь, - прервал Заб. - Я не жалею и не боюсь.

- Тогда почему таскаешься повсюду такой угрюмый?

- Я вспомнил, что сделали те, кого я убил, - едва слышно ответил друг. - Я поступил правильно, избавив от них мир, но память жжет. Жжет сильнее, чем это.

Он снова прикоснулся к корочке на щеке. На мгновение в нем промелькнул тот Заб, каким он был раньше, - робкий, совестливый, немного наивный. Таш хотел сжать его плечо в знак поддержки, но передумал. Все тело писаря было одной большой раной, а под одеждой он все еще носил бинты.

- Ты же сам говорил, что Иль дал тебе еще одну возможность начать жизнь сначала. Так воспользуйся ей.

Заб криво усмехнулся.

- Одно из самых глупых и распространенных заблуждений - что жизнь можно начать сначала. С грузом памяти это сделать нельзя, а без знания старых ошибок новая жизнь превратится в повторение пройденных уроков.

- Тебе виднее, - Таш пожал плечами. - Но если я чем-то могу помочь, только скажи. И, кстати, раз уж ты вспомнил свое давнее прошлое, было бы неплохо помнить и о недавнем. Иллис с ума сходит от твоей холодности. То ты для нее стихи сочинял, то даже не взглянешь в ее сторону.

Услышав имя девушки, писарь поник.

- Да, верно. Иллис этого не заслуживает. Может, стоило бы попытаться, хотя бы ради нее... - он не закончил фразу, опять о чем-то задумавшись. - Друг, значит... Видишь того человека в коричневом кафтане? Он вор. Останови его, пока не поздно. Хозяин наверняка тебя наградит.

Таш поискал мужчину глазами. Тот стоял у входа в лавку. Обычный силанец лет тридцати, слегка плешивый, на вид среднего достатка - без украшений из серебра или золота, зато в чистой одежде из крепкого сукна. Кафтан спускался до середины икр, чтобы не пачкать ткань в грязи, - так его носили все, кто не мог позволить себе ежедневные траты на прачку. По улицам Тамин-Арвана похожих людей ходили сотни - посмотришь и тут же забудешь, как он выглядел. Да и не собирался этот человек воровать. Стоял у стеллажей, потирал подбородок, слушал, как рядом зарождается склока.

А вот за этим нужно было следить внимательнее. Эс-Мирд созвал всех незанятых работников в соседнее помещение и перечислял, кого вынужден уволить, чтобы сократить расходы. Те помощники, которые остались снаружи, больше интересовались обрывками слов из-за дверей, чем происходящим в самой лавке. Остался один-единственный охранник, который уже стоял возле ссорящихся покупателей. Если начнется свара, лишние руки ему не помешают.

Ругались старуха - та самая, охочая до сплетен, - и щеголь. Его подруга пунцовела рядом, прижимая ладони к щекам. Судя по обрывкам фраз, ее уличили в измене, а любовник отбивался от боевой старушки с острым языком, которая обещала выдать парочку законному супругу. Таш хмыкнул. Он бы скорее принял сторону влюбленных, но источником неприятностей грозил стать как раз парень, который чем дальше, тем меньше сдерживался в выражениях и размахивал руками.

Люди стали понемногу отступать назад, опасаясь драки. Таш покусал губу, выбирая, утихомирить щеголя или продолжить следить за вором. У Заба было хорошее чутье на людей, но чтобы вот так, по одной внешности определить, что перед ним карманник? Наверняка он ошибся.

Шерд шагнул вперед, решив все-таки присоединиться к охраннику, который урезонивал разошедшегося парня. Одновременно с ним двинулся и вор.

- Сейчас, - тихо сказал за спиной Заб.

Движение карманника было таким отточенным и ловким, что Таш его не заметил. Видел только, что у мужчины, который рассказывал о нападении на Вириту эс-Наст, висел кошелек и вдруг его не стало - ровно в тот момент, когда его якобы нечаянно толкнул вор.

- Стоять! - рявкнул Таш.

Кто бы его послушал! Карманник бросился в раскрытую дверь лавки со скоростью скакового гарма. Таш кинулся за ним.

И сразу чуть не покатился по земле. За шиворот будто вылили ведро колодезной воды. Град уже закончился, но ливень продолжал хлестать косыми струями. Мостовая была скользкой, а шквальный ветер делал бег почти невозможным - только если кто-то намеревался переломать ноги. Вор этого явно не хотел. Он тоже поскользнулся, но удержал равновесие и трусцой побежал к переулку.

Слой града хрустел под ботинками. Каждый шаг был риском - подвернется нога или нет? Однако расстояние между Ташем и карманником быстро сокращалось. До скорости и уверенности шерда силанцу было далеко.

Вор успел добраться до угла переулка, когда Таш его нагнал. На повороте шерда занесло, но он смог схватить силанца за кафтан и дернуть на себя. Пятки вора заскользили. Он неуклюже плюхнулся на задницу, тут же перевернулся и попытался вскочить. Один удар - и карманник с бранью рухнул обратно в снежно-водяное месиво. Таш вытащил меч и направил острие на противника. Хотя Таш был уверен, что карманник продолжит трепыхаться, он замер.

Может быть, испугался меча. Или разобрал надпись на ошейнике и решил не злить бешеного убийцу.

- Кошелек верни! - потребовал Таш.

От неожиданного удара в спину чуть не вылетела душа. Ощущение было таким, словно в Таша на полном ходу врезался тяжеловоз. В глазах потемнело. Оружие вывалилось из рук и с тихим звуком "бряк" упало на мостовую рядом с самим Ташем, которого придавило к земле. В рот набилась кашица из грязи и тающего града.

Вор бросился наутек и мгновенно исчез в переулке. Ташу уже было не до того - справиться бы с новым противником. Он попытался извернуться и сбросить человека с себя, но с тем же успехом можно было драться с каменной стеной. Таша рывком, как куклу, перевернули лицом вверх и пригвоздили к мостовой.

Горло перехватило спазмом. С зеркальной маски, застывшей прямо перед лицом, на Таша смотрел он сам - мокрый, перепачканный и жалкий. В прорезях для глаз виднелась только черная пустота.