Кристина Юраш - Селфи на фоне дракона 2. Причиняем добро и наносим радость

Чародей сглотнул, а экс-король опустошил бокал, с размаху ставя его на стол.

– Не обязательно буквально! Образно! Ну вот смотрите, нас трое! Три богатыря! Три мудреца! Три толстяка! Три мушкетера! Три пальца на руке трудовика! Три колеса у велосипеда! – с воодушевлением начала перечислять я, чтобы поднять боевой дух товарищей.

– Ты на что намекаешь? Сообразить на троих? – прищурив глаза, спросил экс-король Ада, доставая третий стакан.

– Тоже вариант, но уже не актуальный! Мы – трое против всех! Трое против несправедливости! Это же так символично! Три шпаги, три сердца… О! Идея! Как на счет «три пера»? Мы должны заразить избирателей своей агитацией!

– За триппер избиратели скажут нам отдельное спасибо! – почесал штаны наш третий номер.

Так мои сопартийцы забраковали гениальную идею. Но ничего! Прорвемся!

Захватив с собой бумагу и чернильницу на всякий случай (а вдруг придется что-то записывать?), мы перенеслись к вратам, ведущим на семь кругов ада. Если честно, то вертела я на карандашике без резиночки такое турне, но если другого шанса нет, то тут уже никак не выкрутишься. Судя по виду этого отвратительного, огромного двустворчатого монумента с барельефами, от которых в жилах стынет кровь, Зураб Церетели просто мастер ювелирных миниатюр. Прямо на воротах висел мой портрет с категорической надписью: «Вход запрещен!» Опа! Конкурент уже предусмотрел и наши гастроли!

– Годвин, я тебя прошу, в последний раз, а? – улыбнулась я, глядя на чародея.

– Магия здесь не действует! – покачал головой Годвин, – Я – выкрутился. Теперь твоя очередь!

Ну, раз магия не работает, то придется положиться на смекалку. Взяв перо в руку, обмакнув его, как следует, в чернильницу, я нарисовала себе усы Буденного и повязку на глазу а ля пират. Для пущего отличия я пририсовала огромные уши и бородавку на носу. Уродовать свой портрет было крайне неприятно, но ради благого дела, чем не пожертвуешь?

Постучавшись в ворота, я увидела, как где-то на уровне моих глаз отодвинулась плитка, обнажив окошко, наподобие кассы.

– Чё надо? – не совсем вежливо поинтересовался низкий мужской голос.

– Шоколада! – нахально ответила я, – Вот, грешника привела. Открывай ворота!

– Ты кто вообще такая? – подозрительно спросили у меня. Волосатая рука, больше похожая на лапу примата, вылезла в окошко и потянулась за ориентировкой, висящей на воротах.

– Суккуб! – гордо ответила, протягивая свой диплом. В руки давать не стала, но к дырочке приложила.

– А рядом кто? – поинтересовался голос, внимательно изучив мои документы.

– А это – дипломный проект, – я показала пальцем на Годвина.

– А че так поздно? – не отставал от меня привратник, – Ваши все уже сдались!

– Я – заочница! – соврала я, поглядывая краем глаза на чародея.

– Из тюрьмы ждала что ли? – поинтересовался привратник, судя по шелесту бумаги, изучая сходство между мной и моим портретом в стиле «школота мстит классику за двойку прямо в учебнике».

«Зачем Володька сбрил усы?» – нетрезвым голосом поинтересовалась совесть, вспоминая мои коррективы. «Надоело, что крошки в них остаются!» – ответила я, ожидая результатов визуальной экспертизы. «Бабушка-бабушка, а почему у тебя такие большие уши?» – спросила совесть голосом маленькой девочки. «Женщины любят ушами!» – ответила я, – «Я – очень любвеобильная женщина!». «А глаз на войне потерял?» – спросила совесть голосом бравого вояки. «Нет, в замочную скважину любила подглядывать!» – отозвалась я, чувствуя, что изнываю от желания узнать, пропустят ли меня или нет. Сколько можно?

– Староват твой дипломный проект! – раздался голос привратника, а волосатая ручища снова прибила мой изуродованный портрет на место.

– Зато опытный! – огрызнулась я, – Пусть троечницы спермотоксикозных подростков сдают. У меня опытный мужчина в самом расцвете сил! Высший пилотаж! Мне пятерка за диплом гарантирована! Да я на нем диссертацию защищать собираюсь! И не одну! Поэтому не задерживайте! Мне еще отчет о практике сдавать!

– А че в свадебном платье? – поинтересовался голос.

– Да я как все нормальные женщины прямо после свадьбы в ад потащила! А в тапках я потому, что гости оказались жадными и похитили не одну туфлю, а сразу обе! – возмутилась я такому количеству абсолютно ненужных вопросов, – А ведь клялся, что за мной, хоть в ад, хоть в рай. Клялся?

Я пихнула Годвина локтем.

– Да, любовь моя. Хоть в ад, хоть в рай, – бесцветным голосом повторил чародей, изображая одурманенную жертву любви.

– А че платье грязное? – спросил привратник. Ему что? Поболтать не с кем? Какого черта прицепился? Все ему объясни да расскажи!

– Так драка на свадьбе была! Я поучаствовала! Это – моя первая свадьба, поэтому я подошла к ней с максимальной ответственностью! Так в методичке написано! – теряя терпение, воскликнула я, и тут же добавила, – Глава сто восьмая. Пункт двадцать шесть! Свадьба без драки – деньги на ветер. Именно драка на свадьбе укрепляет будущие семейные узы, подготавливает к будущим трудностям семейной жизни и позволяет перезнакомиться со всеми родственниками в неформальной обстановке. Именно драка на свадьбе является хорошей возможностью для суккуба затащить мужа в ад раньше времени. Но на нее не стоит полагаться. Лучше делать ставку на нетрезвого водителя, фотографирование над обрывом, паленый алкоголь и просроченные продукты.

Досочинить я не успела. Даже этой информации хватило, чтобы привратник оценил мои знания предмета и мысленно поставил мне «отлично».

– Ладно, проходи! – рядом с окошком появилась дверь. Ну, слава Богу! Пронесло!

– Стой! А бумага тебе зачем? – подозрительно спросил привратник.

– Так это же отчет! Сначала этого сдам, а потом отчет, – огрызнулась я, быстро проталкивая Годвина в сторону двери, – Спасибо, дяденька!

– Я не дяденька! – в щелке появился накрашенный глаз, – Я – тетенька! Выучи на будущее. Меня зовут Изольда Вениаминовна Цербер!

– Очень приятно, буду знать! – улыбнулась я, проходя в дверь.

Самое странное, что за дверью Изольды Вениаминовны Цербер не оказалось. Интересно тут все устроено! Я сразу представила, как привратница сидит в маленькой будке, а кормят ее блинами, пиццей и лавашом, потому, что ничего другого в смотровую щель не пролезет. Если вообще кормят.

– Куда направимся? – поинтересовался волшебник, разглядывая семь дверей с ужасающими надписями, – Какой грех первый на душу берем?

Мне все равно! – пожала плечами я, – Давай в первую попавшуюся дверь!

– Что-то меня смущает то, как ты легко об этом рассуждаешь! – заметил чародей, рассматривая двери.

– Да ладно тебе, – отмахнулась я, – Ты никогда не жил в моем мире и не вставал в семь утра на работу! Сначала лень оторвать голову от подушки, потом зависть, что кому-то сегодня не надо на работу, чуть позже – гнев, мол, какого фига я вообще должна тащиться куда-то ни свет ни заря? Опустошаешь все запасы съестного, как в последний раз, думая о том, что хорошо было бы если б утро начиналось с объятий любимого… Ну очень долгих объятий… А потом берешь себя в руки и понимаешь, что у тебя есть работа, а у кого-то ее нет. И сразу начинаешь гордиться собой, мол, да, я такая! Но на работу все равно не хочется. В результате побеждает жадность, и к 9:00 ты уже на рабочем месте. Так что ничто из этого мне не чуждо!