Кристина Юраш - Селфи на фоне дракона 2. Причиняем добро и наносим радость

Кстати, о селфи… У меня же есть не убиваемый телефон! Почему бы не похвастаться? Я достала своего Дункана Маклауда в пластиковом корпусе и целенаправленно двинулась в сторону сцены. Там как раз пытался выковырять себе глаз зубочисткой какой-то затейник под жиденькие аплодисменты. Корчась от боли, мучаясь от кровопотери, страдая от отсутствия желающих подписаться на него, бедняга закончил самоистязание и отправился в зрительный зал.

Я вышла и сразу же заявила, что хочу показать фокус, как сделать свой телефон бессмертным.

– Сначала я продемонстрирую Вам его возможности! – радостно сказала я, швыряя его со всей силы на пол. Подняв его, я показала, что он целый и невредимый. В зале раздался шепот. Судя по всему, такого испытания оказалось недостаточно, чтобы убедить искушенную публику. Ладно! Я притащила самый большой молоток, который только смогла найти за кулисами. Положив телефон на пол, я размахнулась, молясь, чтобы не попасть себе по ноге, опустила его прямо на бликующий в ярком свете софитов экран. Народ встал, чтобы убедиться, что я метко попала в цель. Молоток загудел вместе с моими руками. Телефон не пострадал.

Я бросила молоток на пол и попросила любого из зала, убедиться в чистоте эксперимента.

Поднялся уже одноглазый парнишка, зажимая вытекший глаз рукой.

– Тебе хорошо видно? – поинтересовалась я, с легким сомнением, поднимая молоток в воздух. Опустив его прямо на экран, я невольно зажмурилась и услышав ужасающие крики боли.

Открыв глаза, я увидела, что деревяшка все еще зажата в моей руке, а вот железяка отлетела в сторону одноглазого и попала ему прямо в ногу. Теперь он валялся и орал, наслаждаясь аплодисментами.

– Еще! – заорала публика, приходя в неописуемый восторг от такого развития событий.

– Подписывайтесь на мой канал, голосуйте за Г.О.В.Н.О на предстоящих выборах, и один из вас получит этот не убиваемый телефон в подарок! – радостно заявила я, сходя со сцены.

«Да ты что! С ума сош…» – начала совесть, но я мысленно засунула ей в рот кляп. Она помычала и притихла.

Я подняла глаза вверх и увидела, как количество лайков над моей головой растет со скоростью звука. Парнишке тоже перепали лайки, чему он был несказанно рад. Корчась от боли, он поблагодарил меня за то, что у него прибавилось подписчиков, сообщил, что лично подписался на меня и помахал мне окровавленной рукой. Я улыбнулась и пошла прочь со сцены.

– Ты собираешься подарить им вот эту штуку? – удивился чародей, глядя на растущее количество поклонников моего экспромта и любителей халявы по совместительству.

– Нет! – ответила я, – Ничего я не собираюсь никому дарить!

– А как же твое обещание? –спросил Годвин, не переставая удивляться моей честности.

– Знаешь, в Интернете в каждой группе, почти на каждом канале разыгрываются очень дорогие телефоны, но я не знаю ни одного человека, который выиграл бы старенькую нокию-орехокол. Но почему-то все уверены, что награда находит своего победителя! В этом то и заключается фокус.

– Как-то некрасиво получается! – заявил Годвин, недоумевая, как у меня язык повернулся дать обещание, которое я не собираюсь выполнять!

– Годвин, а Годвин, – сказала я, останавливаясь, – Ты лайк мне ставил?

– У меня появилась такое окошечко, мол, поставить лайк и подписаться. Я выбрал «да», – растерянно сказал чародей, но тут же добавил, – Это не значит, что мне понравилось. Просто из уважения и ради того, чтобы выбраться отсюда.

– Держи! – сказала я, протягивая ему свой телефон, – Ты выиграл, поздравляю! Видишь, я сказала правду! Я никого не обманула.

Годвин принял из моих рук телефон, повертел его, не зная, что с ним делать.

– А теперь, помнишь, что ты мне проспорил желание? Верни телефон обратно! – улыбнулась я, принимая из рук чародея мой любимый смартфончик, – Видишь, формально я выполнила свое обещание! Ты успокоился?

Чародей рассмеялся, потрепав меня по голове. Совесть, которой я, успела засунуть кляп в рот, наконец-то смогла его прожевать, и уже хотела высказаться, но оценив мой жест, успокоилась. И, по-моему, даже меня зауважала. Какая-то у меня неправильная совесть, которая делает неправильный выводы.

Оставалась еще одна дверь с надписью «Luxuria», что в переводе на Великий и Могучий означало «блуд». Толкнув дверь, мы с чародеем очутились в самом романтическом месте на свете. В лунном свете мы увидели вывеску «Мотель «Одна ночка». Обнаженная красотка, изображенная в двусмысленной позе зазывала пальцем посетить эту обитель плотских утех.

– А вот мы и в гнезде разврата! – радостно потер ручки чародей, словно собрался наверстать вынужденное воздержание за годы пребывания в крысином облике.

Мы вошли в просторный холл, освещенный красноватым светом. Где-то вдалеке играла медленная ненавязчивая музыка, горели свечи, и пахло какими-то экзотическими благовониями. Прямо перед нами стояла кровать в форме сердца, намекающие на то, чего в СССР не было и быть не могло.

– Знаешь, чего мне сейчас хочется больше всего на свете? – спросила я, впиваясь глазами в мягкую кровать. Соблазнительные подушечки в форме сердечек, разбросанные по всему периметру шелковые простыни и стеганное двуспальное одеяло, намекали мне о незабываемом блаженстве, которое меня ждет, если я всей поверхностью тела соприкоснусь с поверхностью кровати.

Годвин сглотнул, а потом подошел ко мне и обнял меня.

– Мне тоже этого очень хочется… Ты себе не представляешь как! – сказал чародей нежным голосом, убирая прядь волос с моего лица.

– Но я борюсь со своим желанием… – продолжила я, тоскливо глядя на это прекрасное ложе, – Потому, что знаю, что стоит мне поддаться искушению, как все, что я делала до этого, будет напрасно…

– И это верно! – с тяжким вздохом согласился Годвин, тоже глядя на роскошную кровать, – Но может быть, стоит попробовать… Тем более, что обстановка, мягко говоря, очень располагает… Тем более, что я уже лет пять не делал этого на кровати…

– Чего не делал на кровати? – очнулась я, подозрительно глядя на чародея, – Я просто выспаться хочу! Просто выспаться! Завернуться в одеяло и выспаться! А ты что подумал?

– Я тоже хочу выспаться! – возмутился Годвин, – Я смотрю на кровать и понимаю, что я уже несколько лет не спал на кровати!

Повисла неловкая пауза, и мы рассмеялись.

– Здравствуйте, – обратилась к нам девушка из-за стойки, дождавшись конца нашей трогательно сцены. Прямо над стойкой возвышалась статуя Аполлона. Не просто статуя, а именно та, у которой на сторублевой купюре разглядели достоинство расширением пиксель на пиксель, за что потребовали запретить ее как аморальную и растлевающую подрастающее поколение. Пока добрые дяди и тети бегали за лупой и микроскопом, тщательно изучая номинал купюры и обсуждая размеры и качество печати «органа преткновения», высокоморальные дети, требующие защиты от растления, спокойно забивали в поисковики заветные слова и кликали на кнопку «Мне уже есть 18 лет!».