Кристина Юраш - Селфи на фоне дракона 2. Причиняем добро и наносим радость

– У Курского вокзала… Стою я молодой… Подайте, Христа ради… – завыл он, вызывая попоболь у всех присутствующих.

Проскочив мимо бомжа, я столкнулась нос к носу с каким-то мужичком, который держал в руках табличку «Памагити бальному рибенку на апирацию!» Он ткнул мне табличкой прямо в лицо, словно я тут – единственный меценат и спонсор.

– А где ребенок? Что болит? – спросила я, пытаясь от него отвязаться. Но он упорно совал мне фотографию какого-то мальчугана с вотермарком одного известного сайта стоковых изображений.

– Все болит! – заорал мужик, пытаясь бить на жалость, не давая мне проходу.

Я миновала и этого товарища, продвигаясь вперед, собирая мелочь и выдавая билеты. Автобус близился к концу, точно так же как и мои силы. Мелочь просыпалась под ноги, но я даже не наклонялась, чтобы ее собрать. Где-то на передней площадке возникла потасовка, в которой, как я надеюсь, Годвин участия не принимал.

И вот она, задняя площадка. Обилетив всех, я выдохнула, повиснув на поручне, дожидаясь чародея. Остановка. Я уже думала сойти, но Годвина все не было. Зато вошла какая-то старуха, одетая, между прочим, очень даже прилично и благообразно.

Но стоило ей открыть рот, как донеслись такие слова, от которых я молча сглотнула:

– Воры! Везде воры! Потаскухи! – орала бабка, брызжа слюной. Все стали орать на бабку, чтобы вела себя потище. Но бабушка не унималась и добавила пару децибелов громкости к своему изобличающему монологу, под аккомпанемент скрипящих как гвоздь по стеклу тормозов. Тапки мои были потеряны где-то в середине салона и возвращаться за ними не хотелось.

Снова остановка. Я решила, что не переживу всего этого ужаса, и сползла по ступенькам вниз. Я чуть не бросилась целовать землю. Такой счастливой я себя давненько не чувствовала. Толпа, которая вышла вместе со мной, почти иссякла. И тут я увидела, как шатаясь, с полубезумным взглядом, потрепанный, как потерпевший кораблекрушение, выползает Годвин.

Я подхватила беднягу под руку и потащила в сторону выхода. Немного отдышавшись, Годвин схватился за лицо. Правая сторона у него горела так, словно он только что получил по физиономии.

– Это кто тебя так? – удивленно спросила я.

– Парнишка с рюкзаком… – простонал чародей, – Я ему, мол, предъявите билет. А он как развернется вместе с рюкзаком, да как мне по лицу даст эти проклятым баулом… А еще тетка какая-то на каблуках! Три раза, сволочь, мне по ноге прошлась… Нет, Сима, теперь я видел все…

Мимо нас промелькнула кабина, где сидела куча водителей, оравших благим матом: «Ты куда, козлина, прешь! Правила учи!»

– Да ладно тебе. Я так каждый день с работы ездила. Прикольно, когда у тебя в руках пакет с яйцами, на плече ноутбук и новые колготки. Так вот, я добилась такого мастерства, что ни зацепки, ни дырочки! Учиться надо!

– Как называется эта штуковина? – поинтересовался чародей, соображая что-то в уме.

– Автобус в час пик! – улыбнулась я.

– Отлично… Замечательно… Ладно, пора двигаться дальше, – потряс головой Годвин, – Так там еще тетка была… От нее кашей воняло…. Перловкой… И кошками… Точнее котами….

– Все, успокаивайся…– ласково сказала я, похлопав беднягу по спине.

Дверь, которую мы выбрали следующей, называлась «Invidia», что в переводе означает «зависть». Приятное созвучие с известной торговой маркой видеокарт, которые в процессе своей работы на новой операционной системе делают так, что начинаешь завидовать тем, у кого нет ни новой операционки, ни пресловутой видеокарты, придало мне сил и злости.

Открыв дверь, мы немного обалдели. Унылая деревушка, напоминающая ну очень отдаленную от цивилизации глубинку, где единственный бог плодородия – вертолет, а единственный магазин – сельпо, где продается все от картошки до гробов. Все домики были одинаковые, все покосившиеся заборчики были одинаковые и даже корявые засохшие деревья напоминали мне о волшебной функции «копи-паст». Мои пальцы автоматически стали шарить в воздухе в поисках заветной комбинации клавиш.

Из дома напротив вышла женщина в грязных обносках, которые некогда были домашним халатом. Злобно зыркнув в сторону соседского дома, плюнув в сторону соседского забора, она поежилась и закашлялась, подавившись слюной.

– Понастроили хоромы! Ишь, деньги девать некуда! И колонны, и мраморные ступеньки, и статуи, и даже швейцар стоит у входа! – проворчала она, зеленея.

Я протерла глаза, чтобы понять, где у соседской хибарки колонны и мраморные ступени? Швейцара я тоже не увидела. Рублевкой здесь не пахло, это точно! Если здесь Рублевка, тогда мы с Говдином – рублевские бомжи. Только, чур, я – не Сифон!

Тем временем дама, давясь и зеленея от зависти, подошла к маленькому почтовому ящику и достала оттуда пачку журналов. Один журнал она открыла сразу, охая, ахая и вздыхая. Судя по промелькнувшему названию, это был «Форбс».

– Живут же люди! – запричитала она, перелистывая роскошные интерьеры дворцов, яхт и отелей. Тут из дома вышел ее не менее колоритный супруг, схватив журнал с какими-то красотками на обложке, бросив тоскливый взгляд на страшную, как моя долгожданная встреча с любимым, женуи вернулся обратно в дом, громко хлопнув дверью. Из дома раздалось «… на передаче «Кто хочет стать миллионером» Вы же тоже хотите выиграть миллион? А сегодня Вашему соседу удастся это сделать!»

– Да выключи, наконец! – заорала противным голосом жена.

– Не могу! Он не выключается! – раздался голос мужа из открытого окна.

– Ну тогда переключи! – заверещала супруга страшным голосом, пытаясь заткнуть уши.

«И вот он победитель! Вы удивитесь, но победил Ваш сосед! Никому еще не удавалось сорвать джекпот, поэтому впервые за всю историю, мы вручаем этот приз, в размере…»

– Я же просила, переключи! – заорала женщина, швыряя журналы на землю.

«Самой красивой женщиной года была названа жена Вашего соседа! Только посмотрите, как смотрится на ней изумительное колье ручной работы, сделанное известным ювелиром. Напомню, что платье, подаренное ей любящим супругом, расшито драгоценными камнями уникальной огранки. Стоимость этого подарка…»

Мы не стали останавливаться и пошли по улице дальше. Я ради интереса вытащила из первого попавшегося ящика журналы. Первый журнал назывался «Сын маминой подруги». На обложке был изображен успешный, подтянутый, красивый молодой человек на фоне дворца и роскошного авто. Прямо на обложке, как и подобает приличному журналу, были размещены самые важные заголовки: «Сын маминой подруги женился на девушке из ОЧЕНЬ богатой семьи!», «Сын маминой подруги открыл успешный бизнес!», «Сын маминой подруги поменял уже двадцатую машину!», «Сын маминой подруги на отдыхе!». Журнал для женщин назывался «Дочь маминой подруги». Роскошная красотка с идеальной фигурой, с мужем, который был очень похож на героя предыдущего журнала. Судя по заголовкам, она вышла замуж за миллионера, родила ему трех здоровых детей, каждый день получает кофе в постель и бриллиантовые украшения в подарок от любящего олигарха, отдыхает на самых роскошных курортах, муж подарил ей дворец и шикарное авто. Все вышеперечисленное меня не проняло. Я столько раз слушала рассказы про успешных «детей маминых подруг», что у меня уже сформировался стойкий иммунитет к «Ой, сегодня я встретила одну мою знакомую! Представляешь, ее дочка, твоя ровесница, вышла замуж. Причем так удачно! Он – топ-менеджер крупной транснациональной корпорации. Она мне фото показывала на телефоне, где они отдыхали за границей!». Тьфу! И тут в мою голову залетела шальная мысль. А почему бы не пригласить маму на свадьбу? Я понимаю, что ей придется многое объяснять, но я думаю, что она все поймет. А то как – то действительно некрасиво получается. Свадьба есть, а мама на ней не присутствует. Про отца я молчу. Он ушел в закат, когда мне стукнуло десять, и ни разу с тех пор не появлялся на горизонте моей жизни. Ну как ушел? Ушел, прихватив из квартиры все совместно нажитое вместе с мамой имущество, включая холодильник и мои игрушки. Первую ночь после папиного ухода, я запомнила на всю оставшуюся жизнь. Мы с мамой спали на принесенном сердобольными соседями матрасе, прямо на полу. Мама тогда была счастлива, что унитаз и раковину ему спилить не удалось! Так что приглашение на свадьбу он не дождется. Ладно, размечталась. Времени не так уж и много осталось.