Яна Левская - Раминар.

- Вы еще не слышали историю... Не думала, что расскажу ее кому-нибудь, - Таша напряглась, черты лица заострились. - Через месяц после Ристалищ отряд, в котором были мы с Дшарой, столкнулся с Красными гоблинами.

* * *

До этого дня Раштан видела их только мертвыми. Такими она и предпочитала видеть воинов Архат.

Их чувства по отношению друг к другу были взаимными.

Красный с шипением швырнул в девчонку топорик.

- Kuoch jozush! Kereblih kuo chakha!

Непереводимая игра слов, сравнение физических достоинств полукровки с достоинствами сопли старого шакала.

Промазал, языкатый. Меньше трепаться надо".

Раштан пробежала вперед под кувыркающимся на лету топориком, шмыгнула за валун. Красный обогнул камень с другой стороны, думая, что столкнется нос к носу с мелкотой, но удар обрушился сверху. Девчонка прыгнула с вершины валуна, обхватив ногами шею и плечи гоблина, и полоснула его когтями по глазам. Рев архат смешался с чужими криками боли и бранью - гоблины рвали друг друга в клочья. Красных было немногим больше, чем белых. И пока соотношение оставалось неизменным. Отбегая от подранка, вслепую колошматившего лапами воздух, Раштан столкнулась с Кантой.

- Уберись из под ног!

Толчок швырнул полукровку на каменное крошево у склона горы. Канта уже рубила с плеча раненного Ташей гоблина. Рассеченное наискосок тело, брызнув кровавым веером, упало к ногам гоблинки. Та, наступив на него, побежала дальше. Раштан быстро перекатилась на колени, поднимаясь. Разлеживаться было небезопасно.

В горячке боя они с Дшарой потеряли друг друга.

Таша рыскала по плато, уворачиваясь от случайных атак и ввязываясь в короткие схватки. Она по привычке отделывалась тем, что вымотав противника акробатикой, наносила несколько метких ударов: взрезала мышцы, сухожилия или надбровные дуги, застилая противнику обзор кровавой рекой. Она не убивала. Как будто внутри нее существовал стопор, не дающий бить насмерть и даже не пускающий в голову мыслей об убийстве. Она сражалась с архат, побеждала их, выводила из боя - не более. Поэтому, увидев здоровенного гоблина, притиснувшего Дшару к скале, она подбежала к нему со спины и ткнула кастетом в мышцу ниже лопатки, собираясь его таким образом отвлечь на себя и поиграть в своем стиле.

Используя все преимущества своей позиции, она могла бы вскрыть ему бедренную артерию, могла перерезать горло, но... она ведь и не думала об убийстве.

Красный даже не повернулся - будто его комар укусил. Он треснул Дшару затылком о камень, а потом на глазах у сраженной пришедшим вдруг понимания Раштан, вдавил тупое лезвие клинка в кожаный ошейник, разрезая его пополам... вместе с горлом гоблинки. Таша видела, как алая кровь заливает ряд красных бусин, как белые косы меняют цвет, как тело leshele соскальзывает вниз, вниз... вниз. Раштан оцепенела, глаза ее были широко раскрыты, хотя она предпочла бы лишиться их вовсе, только бы не видеть, как дергается в судорогах Дшара, как кровь толчками выплескивается на серый щебень.

Запреты рухнули. Осторожность потеряла смысл.

Кровь архат прекратила ток, а потом вскипела. Он даже не мог кричать. Зато кричала Раштан. Страшно, с надрывом, с пекущей болью в легких. Она хотела, чтобы он перестал существовать, чтобы ни одного клочочка не осталось от него на земле, чтобы...

* * *

Раштан замолчала.

Костер погас. Сошло на нет мерцание тлеющих головешек.

Луна спряталась за конек крыши, и рассеянный свет очертил черным головы драконов на водостоках.

- Я разорвала его на тысячи частей. Мы были с ног до головы покрыты им... Я, Дшара и подоспевшая Канта... Нет - опоздавшая Канта

Одор молчал. Слышно было, как ветер шуршит в кустарнике за балюстрадой, как крысы возятся в глубине зала.

- Я не помню, как оказалась в яме. Помню только суд. Лица Матерей. Торжествующая мина Канты. Меня обвинили в трусости - ведь я не смогла убить врага. Из-за чего погибла... гархту. Еще я знала, что они знают. Про Ghor'Zuan. Канта не могла не сказать. Серая мать предложила вернуть меня на начальный круг Teresh'Ra в лапы к Гракбу. Лишить победы на Ристалищах. Заставить обучаться убивать снова, раз я не умею. Но остальные слишком боялись моей силы. Трусами были они - не я... Меня изгнали. Даже не выпороли. Даже позволили собрать вещи... Тоже из страха - уж не знаю, передо мной, или перед Серой мамочкой.

Раштан замолчала. Надолго. Одор думал, она больше не заговорит, но через несколько минут девушка продолжила. Голос ее был еле слышен.

- На третьи сутки, когда я ночевала под открытым небом в двадцати ласандах от пещер клана, пришла Дшара.

Одор нахмурился.

- Дшара?

- Ее lika. Душа. Мы встретились во сне, и тогда она дала мне Ran'Jeru. Последнее Наставление, - гоблинка помедлила, а потом, припоминая, проговорила. - Ищи две башни по разные стороны Раскола. Ищи в подземном городе среди воды. Ищи во тьме, того, кто родится во тьме, и приведи его в свет. Имя города - Серая Чайка.

- Kear'allon, - прошептал Одор.

- Да. Древний Kear'allon.

- Башни по разные стороны раскола?

Таша ничего не ответила. Она не знала, о каком расколе шла речь.

- Искать рожденного во тьме, чтобы привести в свет... Таша, меня тревожат наши цели.

- Мои цели. Вам не обязательно...

- Завязывай. Мы идем вместе - это не обсуждается.

Гоблинка заерзала, тяжело сопя. Одор ощутил рядом тепло тела - Раштан подсела ближе - и что-то мокрое и всхлипывающее ткнулось ему в колени. Жестокая, вспыльчивая, колючая гархту плакала. Мужчина опустил руки на маленькую голову, провел ладонями по рядам туго заплетенных косичек, тронул острые плечи под шерстяной тканью.

- Мне так страшно, - послышалось еле различимое. - Но я должна. Я же не трусиха какая-то.

- Нет. Конечно, нет.

10 глава. Катакомбы

Ступени...

Дорога уводит на дно в средоточие сна и забвенья.

Под сводом клубятся, невидимы, чахлые тени.

В покинутом городе, связанном сетью заклятий,

Сырая промозглая мгла распростерла объятья.

Как птахи,

Оживши во тьме, возрождаются серые страхи.

Их крыльев холодных неслЫшны тяжелые взмахи,

Но губы немеют и дрожью трепещут ресницы -

Ты все продолжаешь шептать, что тебе это снится.

Молчала

Дорога, кружась и петляя по сумрачным залам,

О том, что ведет от начала в конец и к началу,

Где ткани миров краем полога соприкоснутся.

Ты шепчешь, ступая вперед: мне бы только... вернуться.

Раштан вела пальцами по чеканке на латунном щите: три змеи, заглотив хвосты друг друга, заключали в кольцо странный знак, напоминавший глаз, перечеркнутый вертикальной линией.

Рассветный холод лизнул позвоночник. Гоблинка передернула плечами - в ратуше было темно и сыро. Розовые лучи заспанного солнца, заглядывая в восточные окна башни, освещали стены, увитые засохшим, в белых потеках помета плющом. При свете стали видны ряды каменных зубцов - опор, на которые укладывались балки перекрытий. Таша насчитала пять этажей. В прорехах крыши дышало бледно-голубое высокое небо. Ласточкины гнезда серыми пирожками лепились под коньком и на скатах.