Яна Левская - Раминар.

- Носитель ли он?

- В смысле?

- Может быть, это... Шеа в облике, - Халахам сверкнул глазами. - Возвращаемся.

Каилара стирала кровь с лица Теарана, тревожно поглядывая на Лайлин. Глаза ее были открыты, но взгляд, скользивший по телу Н'Карна, казался бессмысленным, будто Лин смотрела мимо или сквозь. Так слепой поворачивает голову, прислушиваясь к чему-то то ли вокруг, то ли внутри себя. Пульс Теарана стал сильнее, выровнялся. Холодеющее тело запылало, потом жар отступил. На животе под пальцами Лин быстро затягивался разрез, образуя ровный шрам.

- Воды глоток. Каи, - рваным сухим голосом попросила она, опуская вымазанные в крови руки.

Ведунья поднесла к губам девушки флягу. Дала напиться.

- Лин, отдохни. Выйди на воздух.

- Рано.

- Ему уже лучше. Продержится.

- Рано.

Лайлин уже сложила руки юноши на груди, ощупывая кисти. Влажно хрупнули вправляемые суставы, и Каи вздрогнула от вскрика. Теаран пришел в себя. Заметался, стискивая зубы. Лайлин бросилась вперед, прижимая к его вискам ладони, потянула на себя бардовые нити.

Она держалась из последних сил. В затылке тараном колотилась боль, руки горели, а под желудком ворочался терновый клубок, но она должна была довести дело до конца.

Теан притих, все еще напряженный, но уже не скручиваемый приступами. Каи затаив дыхание смотрела, как Лайлин перебрала пальцами светлые пряди волос - перед взором девушки струились золотые паутинки ликады. Она тронула несколько штук, слегка придавила - и юноша соскользнул в сон.

- Перевяжите кисти.

Каилара мигом подобралась. За прошедшие два часа она остро ощутила свою бесполезность, а теперь могла хоть немного помочь.

Тем временем Лайлин собрала волю в кулак. Всмотрелась в пустые глазницы.

Она не знала, что ей делать. Как лечить. Что лечить? - ведь глаз просто не было. В глубине сознания зазвенел колокольчик паники и бессилия.

"Мне противно смотреть. Не хочется трогать. Я не смогу ничего изменить!"

Закрытые веки выглядели неестественно, потому что под ними была пустота. На щеках подсыхали кровавые разводы. Вокруг глазниц наливались темно лиловые кольца, и кожа припухла - зарождалось воспаление.

- Каи, у меня раскалывается голова.

Ведунья кивнула и, закрепив повязку, прошла к вещам в поисках снадобья. Когда она вернулась с травяной горошиной на ладони, Лайлин плакала, беспомощно уронив руки.

Каилара молча присела рядом, обняла. Все было правильно. Лин рыдала, комкая в кулаках рукава манхилы, а старуха утешала ее, слабую и хрупкую, помогала набраться мужества для последнего рывка, сама роняя редкие слезы в ответ на собственные мысли.

- Женщины, вы что устроили? Изба плача какая-то, - на пороге, откинув занавес, стоял Халахам. Яркое небо за его спиной четко обрисовало силуэт. - Живой?

- Живой.

- ...Хорошо.

Каилара подсунула девушке травяной комочек.

- Разжуй. Голова прояснится, - шепнула на ухо.

Гальт прошел внутрь, закинув полог на крюк, чтобы свет и воздух проникли следом. Быстро окинул взглядом бесчувственного Теарана, остановился возле женщин.

- Лин, посмотри на меня.

Когда девушка подняла голову, он коснулся ее лба, настороженно спросил:

- Вы уже закончили?

- Нет.

- Выдержишь?

Лайлин вздохнула и отвела взгляд.

- У него заражение. Нельзя, чтоб пошло вглубь.

Она отстранилась и пересела в изголовье лежанки.

Когда занесла руки над лицом юноши, заметила, как подрагивают пальцы. Несколько раз сжала и разжала кисти, пока напряжение не ушло. В пересохшем горле першило.

- Воды. Мне. И тряпку - руки вытереть.

Отбросив испачканный комок ткани в груду такого же тряпья, она накрыла пустые глазницы ладонями.

Люди замерли в наступившей тишине. Пальцы девушки медленно шевелились, подбирая невидимые нити, движения были неровными, срывающимися, словно каждое прикосновение обжигало кожу. Лайлин морщилась, но терпела. Через долгих две минуты кровоподтеки начали светлеть, меняя цвет с винно-лилового на желтый. Гальт и ведунья настолько увлеклись зрелищем, что не уловили момент, когда Лайлин начала заваливаться на бок. Халахам успел подхватить ее над самым полом, где лежали склянки Каилары, нож и кровавые тряпки.

- Выдержала все-таки.

- Да... Дальше я сама управлюсь... А ей вот этого заварите, - ведунья вытащила из коробочки несколько травяных метелок, - и дадите выпить, когда очнется.

Халахам, приняв травы, взял Лайлин на руки, легко поднялся с пола вместе с ношей и вышел из фургона.

Три медные бусины жались друг к другу, бросая крошечные тени на плоскость амулета. Четвертая застыла на втором делении слева от стрелки, указывающей на север.

- Шеа там. По-прежнему плетется за нами, - Халахам закрыл компас, убирая его под рубашку.

- Так кто таков наш третий?

- Сын юрского градоправителя. Каилара с ним знакома.

- Ты же не думаешь, что Шеа тащила его от самого города?

- Конечно, нет. Она просто нашла его в степи, полумертвого. Ранам на теле было около суток, когда мы его подобрали.

- Знать рвет друг друга на части?

- Похоже.

- Та черная карета...

Гальт скривился, будто разжевал горошину перца.

- Да, да! Уже понял. Лайлин наверняка что-то почувствовала. Представь себе - Лайлин! Не я, не Эрикир-балбес... Сто чертей по мою душу.

- Лин перенимает способности - в то время как лечит.

Халахам молчал, погруженный в раздумья. Алестар понял, что гальт и сам пришел к этой мысли: сила Лайлин, вероятно, уже растворила в себе каплю дара, которым владеет молодой Н'Карн, приобретя с тем третью ипостась. Вопрос, какую именно. Су-волд вспомнил, как выглядела степь там, где они отыскали юношу. Рубцы то ли выжженной, то ли сгнившей травы, растрескавшаяся почва... Далеко не так невинно, как чужие мысли на ладони или исцеленные неблагодарные крестьяне. Похоже, Шеа на самом деле не смогла одолеть загадочного виконта Н'Карн. Алестару стало не по себе при мысли, чего стоит ожидать от графского сынка по его пробуждении.

* * *

Таша, с трудом разлепив веки, часто заморгала. Голова напоминала свинцовый шар. В плотном, почти осязаемом мраке подземелья не видно было ни единого светового пятна. Гоблинка на секунду ощутила холодок между лопаток: а вдруг она ослепла? Но смутные воспоминания, толкнувшиеся в голове, вытеснили лишние мысли. Гархту, резко дернув ногой, перевернулась на спину. Подкатившее наваждение схлынуло: она была свободна. Ничто не сдерживало ее движений, не тянуло на себя, не обвивалось тугими лентами вокруг бедер. Раштан облизала пересохшие губы, прислушиваясь к себе. Необъяснимая тревога червячком подтачивала сознание. Гоблинка что-то упустила, забыла о чем-то... Вздрогнув, она вслепую зашарила руками по плитам пола. Дыхание участилось, сердце застряло в горле. Утвердившись на коленях, она бросилась в одну сторону, потом в другую, водя ладонями над полом. Пальцы ткнулись в твердую глыбу. "Вот он!" - Раштан улеглась на бок, охватывая всем телом круглый булыжник, который выудила из молочного озера, и затихла. Теперь все стало хорошо. Ее ладони, медленно скользя по поверхности камня, ощущали каждую неровность, каждый пупырышек. Это приносило ей необъяснимое чувство покоя. Как будто она не лежала под землей, в окружении праха висельников, в кромешной темноте, без единой мысли по поводу того, как будет отсюда выбираться. Без Одора. Тихая мысль об учителе скользнула по самому краю сознания, исчезнув.