Джена Шоуолтер - Темный шепот

— Вот так, — похвалил он. — Именно так. Ты безумно хороша, чертовски хороша, — бормотал он. Чтобы напомнить, где она была и с кем? — Я не собирался заходить так далеко. Не для себя. Но я сейчас взорвусь. Я знаю. Это не должно быть так замечательно. Не должно быть…

Потом он снова поцеловал ее, погружаясь в рот языком, изливая горячее семя на ее живот. Их тела трепетали при одной мысли о пережитом наслаждении. Они прильнули друг к другу, тяжело дыша, постанывая.

Наконец она прижалась к нему, изумленная тем, что утратила контроль над собой. Удивительно, что у них еще не было соития, а она пережила восхитительные минуты. Удивительно, что гарпия не разозлилась. Удивительно, что гарпия хотела большего. И удивительнее всего то, что, хотя Гвен только что испытала два сильнейших оргазма, ей тоже хотелось большего.

Сабин отнес Гвен на большую кровать в своей комнате и прижал к себе. Они молча смотрели, как постепенно светлеет небо, ночная тьма уступала место рассвету. Они лежали, обнаженные, обнимая друг друга, напряженные и потерявшиеся в собственных мыслях.

— Ты же вроде обещал спать на полу? — наконец спросила Гвен, нарушая молчание.

— Я так и не заснул. Так что формально я свое слово не нарушил.

— Верно.

После этого вновь воцарилась тишина. И все же ни один из них не сомкнул глаз.

Сабин думал, что Гвен быстро уснет; под ее глазами залегли тени, более заметные, чем раньше, она несколько раз зевнула. Но Гвен опять удивила его. Один или два раза она притворилась, что погружается в сон, но так и не заснула.

Он знал, почему сам не мог расслабиться: его демон бесновался у него в голове, отчаянно стараясь добраться до нее, причинить ей боль. Заставить ее сомневаться в том, что случилось между ними. То же самое он проделывал и с другими до нее. Женщины или бросали его, или совершали самоубийство.

«Я должен расстаться с ней прежде, чем это случится». И стоило ему только подумать об этом, как все его тело запротестовало, это был резкий, болезненный протест, и в голове тут же зароилась масса объяснений, почему ему следовало остаться с Гвен. Во-первых, Парис мог зайти к нему, обнаружить тут Гвен и соблазнить ее. Демон Разврата просто не мог ничего с собой поделать, это было сильнее его. Во-вторых, охотник мог сбежать из темницы, схватить ее и скрыться. В-третьих, Гвен может пожалеть о том, что они сделали в душе, и сама сбежит отсюда.

Вполне весомые причины. Но не поэтому он решил устроиться поудобнее на пуховом матрасе вместо того, чтобы встать и уйти. Гвен была такой мягкой, теплой и так приятно пахла лимоном — его любимый аромат. С ее губ все еще слетали едва слышные стоны, которые ему так хотелось заглушить поцелуями.

Он снова хотел ее. Теперь он хотел ее всю. Хотел входить и выходить из нее, сначала осторожно, потом все быстрее, жестче, грубее, овладевая ею в нарас тающем ритме. Ни одна женщина никогда не возбуждала его настолько сильно, ни одна не была такой потрясающей на вкус, ни одна так идеально не подходила его телу. И ни одна не обнимала его так самозабвенно, не кусала, не пила кровь, не заставляла желать большего.

И хотя он не завершил дело, они оба испытали наслаждение. Сабин подозревал, что одного раза будет недостаточно, и оказался прав.

Стоны Гвен доставляли ему больше удовольствия, чем секс с другой женщиной. И эта кожа… словно наркотик для глаз. Стоило один раз взглянуть на нее, и уже невозможно было оторвать взгляд. Это причиняло ему боль, и желание неотрывно смотреть на нее усиливалось многократно.

«Наверное, она уже ненавидит тебя, не хочет иметь с тобой ничего общего. Я не удивлюсь, если окажется, что, пока ты целовал ее, она думала о своем парне, поэтому и была такой страстной. Разве она не сказала тебе, что вспоминает о нем? Ясно же, что она хочет лишь своего человека. А не тебя..»

Сабин крепче обнял Гвен, сжал ее, и она едва слышно вскрикнула от боли. Он тут же ослабил хватку и заставил демона замолчать. Не думала она о своем парне, бывшем парне, Сабин был в этом уверен. И ни слова демона Сомнения, ни сама Гвен не могли убедить его в обратном. И именно имя Сабина выкрикнула Гвен. Демон просто разъярился, вот и набросился на него, не в состоянии найти другую жертву.

— Может, перестанем притворяться счастливыми любовниками? — вдруг спросила Гвен, снова нарушая тишину.

Он вздохнул. Пряди ее волос, разметавшиеся по его груди, шевельнулись, щекоча кожу. Если бы только они на самом деле были счастливыми любовниками. Ни демона, ни гарпии, ни войны, лишь двое, наслаждающиеся друг другом.

Сабин моргнул, эта мысль была для него непривычна. Никогда еще за много тысячелетий он не испытывал желания стать кем-то другим. Бессмертный воин. Сильный, незаурядный, вечный. Да, он совершил ошибку, когда вместе с другими Владыками похитил и открыл ларец Пандоры. Да, его вышвырнули с небес, приговорив к вечным страданиям из-за живущего в нем демона. Но эти страдания он заслужил и принял. Перенесенные им муки сделали его сильнее того Сабина, что некогда служил Зевсу. Так почему же теперь он хотел другого?

— Да, мы можем перестать притворяться. Мы можем даже поговорить. Под разговором я имею в виду то, что я буду задавать вопросы, а ты — отвечать на них. Давай начнем, хорошо? Ты никогда не спишь. Почему?

— Тоже мне, раскомандовался, — пробормотала Гвен. — И к твоему сведению, мне не нужно спать.

Девушка медленно перекатилась на спину, так, что теперь они касались друг друга только плечами. Он заметил, что обычно она стремилась к тесному физическом контакту. Что же изменилось?

Это не имеет значения, подумал Сабин. После Дарлы он обещал себе, что всегда будет держаться подальше от женщин, которые казались ему привлекательными. И одиннадцать лет держал слово. Теперь Гвен помогала ему. И он почувствовал внезапное раздражение при мысли, что именно она первой отстранилась от него.

— Ты отказываешься есть, когда голодна. Ты отказываешься от душа, когда грязна. Я ни на минуту не поверю в то, что твое тело — твое роскошное тело — не нуждается в отдыхе.

«Он так говорит потому, что ты напоминаешь ему ходячего мертвеца? Потому что всегда кажешься усталой, истощенной, измученной?»

Сабин почувствовал, как эта оскорбительная мысль оставляет его и переходит к Гвен, но не мог этому помешать.

Мгновение спустя она напряглась:

— Твой демон — ублюдок.

— Да.

«И тебе лучше заткнуться, ты, чертов кусок дерьма.

Я ведь уже предупреждал тебя. Помнишь про ларец?» Воцарилось тяжелое молчание, потом раздалось раздраженное рычание, выражавшее согласие.

— Так что? — заметила она. — Это правда?

Похожа на ходячего мертвеца? Вряд ли.

— Ты самая красивая женщина, которую я когда-либо встречал.