Джена Шоуолтер - Темный шепот

Правда. И его даже не волновало то, что он говорит совсем как Люсьен, нашептывавший Анье всякую милую чепуху. Раньше Сабину это казалось полной чушью.

— Я тебе не верю. — Гвен перевернулась на бок и смотрела на него, подперев рукой щеку. — Тебе просто пришлось сказать мне, что я красивая.

— Да, потому что я джентльмен, — сухо ответил Сабин.

Он тоже перевернулся на бок, чтобы взглянуть Гвен в глаза. Эти экзотические кудри обрамляли ее лицо и хрупкие плечи, отбрасывая красноватый отсвет на сияющую кожу, словно покрывая ее румянцем.

— Ты думаешь, я всегда вежлив, никогда не раню чувства других и услаждаю их слух ложью, потому что мне нравится, когда люди вокруг меня счастливы?

Ах да, и если я случайно кого-то обижу, то, разумеется, не нарочно, и, конечно, я никогда не беру силой то, что хочу?

Пухлые губы Гвен изогнулись в полуулыбке — губы, которые он целовал, сосал, прикусывал. А ее глаза словно гипнотизировали. Глаза, в которых он едва не утонул. Увидев эту улыбку, Сабин незамедлительно почувствовал нежеланное возбуждение, радуясь, что простыня прикрывает нижнюю половину его тела. А все думали, что именно он таит в себе опасность для отношений, мрачно подумал Сабин.

«Это не отношения», — тут же отозвался инстинкт самосохранения. Это всего лишь деловое соглашение, и ничего больше. Он убедит Гвен сражаться на его стороне, защитит ее от своих друзей, а когда война наконец закончится, забудет о ней, его желание угаснет.

— Может, ты и не заботишься о чувствах других людей, но ты хочешь, чтобы я тебе помогла. Ты пытаешься умаслить меня, как тост.

— Ты согласишься сражаться с охотниками независимо от того, буду я тебя умасливать или нет, — ответил Сабин, стараясь говорить уверенно. Он не чувствовал этой уверенности, но был вынужден поверить в нее. Меньшее его не устраивало. — Должен ли я напоминать тебе, что ты уже обещала помочь?

Устав от безделья, демон Сомнения снова встрепенулся: «Да она при виде крови чуть в обморок не падает. Помочь тебе сражаться? Это вряд ли».

— Ты сделаешь это, — повторил он, убеждая себя, своего демона.

— Я не возражаю против того, чтобы помогать тебе с канцелярскими аспектами твоей кампании. Я могу искать что-нибудь в Интернете или заниматься бумажной работой. Если ты ведешь список людей, которых, гм, прикончил, я могу вести его за тебя. Я могу даже заняться поиском артефактов, которые тебя так беспокоят. Я этим занималась до того, как меня похитили. Я работала в офисе, вела записи, проверяла факты, что-то вроде этого. И я чертовски хорошо умею это делать.

Никогда Сабин не слышал большей гордости в голосе другого человека. Но чем именно Гвен гордилась: своей работой или своей способностью вписаться в обычный мир?

— И тебе нравилась эта работа? — спросил он.

— Конечно.

— Ты не скучала?

Другими словами, как гарпия переносила столь монотонную жизнь? Сабин полагал, что темная сторона Гвен похожа на его собственную — могущество, проклятие, болезнь, — но часть ее нуждалась в волнении и опасности. Часть ее начинала нервничать, если на нее слишком долго не обращали внимания.

— Ну, может, немного, — признала она, накручивая прядь волос на палец.

Сабин едва не рассмеялся. Он мог поставить деньги на то, что она чертовски скучала.

— Я заплачу тебе за помощь, — сказал он, вспоминая слова Аньи о том, что гарпиям необходимо украсть или заработать свою еду. Он хотел, чтобы она вышла на поле боя, дралась, но не возражал, чтобы она провела для него кое-какие исследования. По крайней мере, для начала. — Скажи мне, что тебе нужно, и ты это получишь.

Несколько минут прошло в молчании, потом Гвен ответила:

— Пока ничего не приходит в голову. Я должна подумать.

— Ты ничего не хочешь?

— Нет.

Зная, сколь сильно он жаждал победы, она могла попросить у него все что угодно, хоть луну с неба. И все же она так ничего и не придумала. Странно. Большинство людей запросили бы астрономическую сумму и еще торговались бы. Интересно, а что считается ценным у ее племени? Деньги? Драгоценности?

— Где работают твои сестры?

Она сжала губы.

Что такое? Гвен не хотела ему говорить или ей не нравилось то, чем они занимались?

— Проститутки? — предположил он, не только желая вывести ее из себя, но и чтобы посмотреть, как далеко он сможет зайти, прежде чем гарпия потребует его голову на блюде.

Гвен негодующе вскрикнула, отвесила ему пощечину, потом быстро отдернула руку, как будто не могла поверить, что сделала это. Боялась, что он отомстит ей за такую ерунду? Дурочка.

— Ты заслужил пощечину, так что я не стану извиняться. Они не проститутки.

— Убийцы?

Ни крика. Ни пощечины. Просто сощурила глаза. Бинго.

— Они наемники.

Это был не вопрос. Какое удивительное везение.

— Да, — процедила она сквозь стиснутые зубы. — Так и есть.

Сабину захотелось рассмеяться. Если одна гарпия может уничтожить целую армию, на что же способны четыре? Он мог заплатить за их услуги. У него были деньги, и не важно, какую сумму они запросят.

— Я вижу, как у тебя в голове шестеренки крутятся. — Свободной рукой она похлопала по подушке под своей головой. — Но тебе следует знать, что они любят меня и не возьмутся за эту работу, если я попрошу их отказаться.

Теперь Сабин, прищурившись, смотрел на нее. На ее лице было совершенно невинное выражение, только ноздри раздувались от ярости.

— Ты мне угрожаешь, милая?

— Думай что угодно. Я не хочу, чтобы они сражались с этими мерзкими охотниками.

— Почему? Как ты уже сказала, они — мерзкие создания. Зло. Они бы нашли способ вырубить тебя, изнасиловали бы и забрали твоего ребенка, если бы я не спас тебя. Да ты должна умолять своих сестер, чтобы они сражались с ними.

— Ты уже подверг их пыткам за то, что они сделали со мной и остальными, — выдавила она.

— И для тебя этого достаточно? Когда кто-то причиняет мне вред, я хочу причинить вред в ответ. Я хочу быть уверен, что все сделано правильно. Разве ты не чувствовала удовлетворения, когда вырвала глотку у…

— Да, хорошо. Да. Но если я позволю сделать это кому-то другому, этого должно быть достаточно. Иначе я всю свою жизнь буду за ними охотиться, убивать и никогда не буду жить по-настоящему.

Ее ноздри раздувались, она учащенно дышала. С каждым вздохом простыня понемногу сползала, открыв розовый сосок. Сабин заставил себя отвести взгляд, решив сначала закончить разговор.

Она говорит, что его жизнь пуста? Нет, это не так. Черт возьми, его жизнь полна.

— Лучше жить, охотясь и убивая, чем похоронить себя в страхе.

Гвен занесла руку, словно хотела опять ударить его. Ее трясло, немой гнев, который она излучала прежде, превратился в жаркую ярость. Наконец-то он достал ее. Там, в ее глазах, он увидел гарпию.