Джена Шоуолтер - Темный шепот

Стоило Аэрону увидеть маленькую, покрытую зеленой чешуей, лысую, красноглазую, когтистую демоницу с раздвоенным языком, и он позабыл о своих тревогах, а заодно и о Парисе.

— Иди сюда, — хрипло позвал он.

Это все, что ей было нужно. Широко улыбаясь — обнажив острые белые зубки, — она прыгнула на него, усевшись ему на плечи и обвившись вокруг шеи. Она так крепко сжала его, что почти перекрыла поток воздуха, но он не возражал. Это объятие больше походило на смертельную хватку удава, но именно так она демонстрировала радость.

— Сскучала по тебе, — проворковала она. — Так сскучала.

Он протянул руку и почесал ее за ушками, как ей нравилось. Скоро она замурлыкала.

— Где ты пропадала? — Аэрону нравилась ее компания, нравилось знать, что она в безопасности.

— Ад. Ты ззнаешь. Я тебе говорила.

Да, он знал об этом, но надеялся, что Легион передумала и отправилась куда-нибудь в другое место. Она презирала ад, но Сабин уговорил ее вернуться туда, чтобы… чтобы «помочь» Аэрону в разведке, как всегда говорил воин. Мерзавец. Ее собратья чувствовали, что в ней таилось добро, и получали удовольствие, причиняя ей боль, измываясь над ней так, будто бы это она была проклята, а не они.

— Тебя никто не обидел? — спросил он.

— Пыталсся. Я убежжала.

— Хорошо.

Он нашел бы дорогу в ту чертову пещеру, если бы они тронули хоть одну чешуйку на ее теле.

Она поползла вверх, опираясь локтями на его плечо, прижимаясь щекой к его щеке. Ее прикосновение обжигало, словно раскаленное железо, но он не оттолкнул ее. И не вздрогнул, когда она провела кончиком ядовитого клыка по его подбородку. По какой-то причине Легион обожала его. Она скорее умерла бы, чем причинила ему боль, и он бы скорее умер, чем ранил ее чувства.

Лишь однажды Легион обиделась на него, когда он отправился на окраину города, чтобы понаблюдать за живущими там людьми. По привычке. Их слабости и хрупкость одновременно отталкивали и привлекали его. Казалось, они совсем не задумывались о том, что им суждено умереть, может, в этот самый день, и он отчаянно хотел понять ход их мыслей.

Легион решила, что он искал женщину на ночь, и взбесилась.

«Ты принадлежжишь мне! Мне!» — кричала она. Только после того, как он заверил ее, что никогда не предложил бы себя этим слабым созданиям, она успокоилась.

— Твои глазза ушли. — В ее голосе слышалось облегчение.

Его глаза — тот самый неизвестный наблюдатель. И да, его «глаза» действительно не давали о себе знать. Но надолго ли? Время от времени Аэрон чувствовал на себе этот взгляд, но всегда в разное время дня и ночи. В последний раз он почувствовал этот взгляд, когда раздевался, чтобы принять душ. Но не успел он обнажиться, ощущение слежки исчезло, он остался один.

— Не волнуйся. Я выясню, кто это или что это. — Так или иначе. — И положу этому конец.

«Чего бы мне это ни стоило».

— Ой, ой, я узнала для тебя! — Легион радостно захлопала в ладоши, потом вдруг надулась. — Это девушшка. Ангел. — Она вдруг умолкла, вздрогнула.

Аэрон моргнул, думая, что ослышался.

— Что ты имеешь в виду? Какой еще ангел?

— С… — Легион снова запнулась. — С небес. — Опять вздрогнула.

Зачем ангелу с небес понадобилось наблюдать за ним? Тем более женщине? Его внешность вряд ли пришлась кому-нибудь по вкусу. Татуировки, пирсинг… свирепость.

— Откуда ты это знаешь?

— В аду все об этом говорят. Поэтому я вернулассь, чтобы предупредить тебя. Говорят, у ангела будут неприятноссти, потому что она сследит за Владыкой Преиссподней. Говорят, ее выгонят из рая.

— Но… почему? И что происходит с ангелами, когда их выгоняют?

— Не знаю. Но у нее большшие неприятноссти. Большшие, большшие неприятноссти.

— Думаю, они ошибаются.

Он еще мог бы понять, если бы за каждым его движением следил бог или богиня. Они хотели получить артефакты; они хотели ларец Пандоры. Кронос, повелитель титанов, любил использовать воинов в своих собственных целях, требуя, чтобы они убивали его врагов или страдали.

Аэрон прекрасно это знал.

— Ненавижжу ее, — яростно прошипела Легион.

Если его незримым спутником в самом деле был ангел, это объясняет, почему Легион так болезненно реагировала на его присутствие. По словам Даники, ангелы были убийцами демонов. Их контролировали не боги, а единое существо, которого никто никогда не видел. Его присутствие лишь… ощущали.

— Наверное, она хочет убить меня, — задумчиво сказал он.

А, теперь все стало понятно, принимая во внимание, кем он был. Но почему именно он, а не любой другой Владыка, одержимый демоном? Почему сейчас? Аэрон и другие воины разгуливали по земле тысячелетиями. Ангелы всегда держались от них подальше.

— Нет! Нет, нет, нет. Я убью ее! — пылко воскликнула Легион.

— Я не хочу, чтобы ты вызывала ее на бой, милая. — Аэрон погладил демоницу по голове. — Я что-нибудь придумаю. Даю слово. И я благодарен тебе за информацию.

Он не станет покорно принимать этот смертный приговор. Он должен защищать Легион. И не позволит украсть у друзей артефакты, если именно этого хочет ангел. Слишком много жизней на кону.

Пожалуй, прежде всего стоит поговорить с Даникой, узнать все, что можно, о своей новой тени. И о том, как ее уничтожить.

Легион постепенно расслабилась. Аэрон обрадовался, узнав, что может успокоить ее так же, как она успокаивала его.

— Ты занят? Я хочу поиграть в догонялки.

— Я не могу. Не сейчас. Я должен помочь Парису.

— Ой, ой. — Она снова весело захлопала в ладоши, стуча когтями. — Давай поиграем сс ним!

— Нет. — Он не любил ей отказывать, но ему нравилось видеть друзей живыми. А когда дело доходило до Легион и ее игр, без смерти обычно не обходилось. — Он мне нужен.

На мгновение воцарилось молчание. Потом демоница вздохнула:

— Ладно. Ради тебя я посскучаю.

Усмехнувшись, Аэрон повернулся к двери. Когда Парис опять не ответил на его стук, он повернул ручку. Дверь была заперта.

— Стань вон там, милая. Я собираюсь выбить дверь.

— Нет, нет. Я. — Легион скользнула по его груди, нижняя половина тела все еще цеплялась за его шею. Протянув руку, она запустила когти в замок. Клик. Петли заскрипели, дверь распахнулась. Послышалось хихиканье.

— Молодец, девочка.

Легион надулась от гордости. Аэрон вошел в спальню. Когда-то эта комната была гаванью чувственности. Резиновые куклы, сексуальные игрушки и шелковые простыни. Теперь в куклах зияли дыры. Похоже, кто-то нанес им ножевые удары. Игрушки были свалены в мусорную корзину, измятая постель была неубрана.

Через минуту он обнаружил Париса в ванной, склонившегося над унитазом, издающего мучительные стоны. Его волосы, в которых перемешались пряди черного и золотисто-коричневого цвета, были стянуты в узел на затылке. У него всегда была бледная кожа, но сейчас в ней не было ни кровинки, на ней выделялись яркие и крупные вены. Под глазами залегли темные круги, радужки приобрели бледно-голубой цвет, словно выцвели.