Джена Шоуолтер - Темная страсть

— Поверить не могу, что вся эта информация была у меня под носом, — пробормотал Аэрон. — А если забрать из нее демона, она умрет? Так же, как мы?

— Да.

— Зачем же она тогда помогает охотникам?

— Из тех же соображений, что Гален ими руководит. Они задумали убить вас, чтобы спасти самих себя, а затем использовать ваших демонов в своих целях. В случае Реи — захватить власть на небесах, раз и навсегда уничтожив Кроноса.

Если у Аэрона и оставались еще вопросы — а Оливия не сомневалась, что это так, — он не позволил себе их задать. Собирается ли он обратиться к другому своему осведомителю, кем бы — или чем — тот ни был? А осведомитель у него имеется, это совершенно ясно. Прежде он подобной эрудицией не отличался. В противном случае ему не понадобилась бы Оливия — и самая мысль об этом была ей ненавистна.

— Благодарю за информацию, — угрюмо пробормотал Аэрон.

— Пожалуйста. — «Подтолкни его. Будь уверенной в себе. Дерзкой. Дай понять, что в тебе он нуждается куда больше, чем в ответах». — Я принимаю оплату в виде поцелуев. В любом случае, кажется, я задолжала тебе парочку. В конце концов, ты же извинился за свою бесчувственность.

Аэрон прочистил горло:

— Да, но я никогда не обещал заплатить тебе. Или принять плату от тебя. Нам, э-э-э, нужно идти.

Что за невозможный мужчина!

— Только дай мне… — Оливия взглянула на полотенце. Стоит ей в него завернуться — и она сдастся. А сдаваться Оливия не собиралась.

Она закусила губу, прокручивая в голове слова Гидеона. Ну, вернее, собственную их интерпретацию. Мужчинам нравятся обнаженные женщины. Мужчины с трудом могут устоять перед обнаженными женщинами. Так что никаких полотенец, подумала Оливия, едва сдерживая предвкушение.

Напористость…

— Не важно, — хрипло проговорила она. — Я готова.

Расправив плечи, чтобы поднялась грудь — Аэрону ведь понравилась ее грудь, — Оливия взялась за ручку и настежь распахнула дверь. Уверенная в себе. Аэрон стоял спиной к ней, прислонившись к стене, по-прежнему скрестив руки на груди. К сожалению, он все еще был одет.

Дерзкая. Нужно просто исправить эту оплошность.

Обнаженная и мокрая, Оливия встала перед Аэроном. Ее сердце билось еще сильнее и чаще, чем когда собиралась ласкать себя. Когда он ее увидел, у него отвисла челюсть, ноздри раздулись, а зрачки расширились так, что полностью поглотили фиолетовую радужку.

Оливия с трудом подавила стон. Так-так. Гидеон был прав. Аэрону действительно нравится смотреть на обнаженных женщин.

Будь настойчивее. Желание… ей нужно, чтобы он утолил ее почти болезненное желание…

— Как тебе мой наряд? — поинтересовалась она, покрутившись вокруг себя.

Аэрон что-то сдавленно прохрипел в ответ.

Может, ей вообще стоит перестать носить одежду?

— Теперь я человек, а люди всегда требуют плату за свои услуги. — Слышит ли он звучащие в ее голосе сладкое предвкушение и нервозность? — Так что, если хочешь получить еще информации — а мне есть что предложить, поверь, — придется ее заслужить.

— Как? — рыкнул Аэрон, но в этом рыке не было злобы. — С помощью упомянутых тобой поцелуев?

— Это было актуально пять минут назад, но ты отказался платить. Теперь цена возросла. Если хочешь узнать что-то еще, придется согреть меня своим телом. Я замерзла.

«Мне так жарко, я просто горю».

Аэрон сглотнул. Выпрямился. Скользнул взглядом по всему ее телу, задержавшись на груди и между ног. Дыхание его сделалось неровным, неглубоким.

— Черт побери. Умираю. Я умираю.

«Я тоже».

— Аэрон. — «Иди ко мне. Возьми меня».

— Сейчас… сейчас не время.

— Так найди время, — отозвалась Оливия, сокращая расстояние между ними.

«Нужно… коснуться…»

Аэрон мог бы сбежать, и Оливия не сумела бы его задержать, но не стал этого делать. Его крупные руки легли на ее талию, пальцы впились в кожу. Наконец-то!

— Я не должен, — пробормотал Аэрон. — Говорю себе, что не должен, хоть он и клянется, что…

— Он?

«Хочу еще!» — взвыл Ярость.

— Кто в чем клянется?

Сперва Аэрон ничего не ответил.

— Мой… демон, — наконец выдавил он, раздвигая пальцы, чтобы охватить побольше ее тела. Теперь его ладони накрыли поясницу и ягодицы. Его прикосновение обжигало. — Он клянется, что… не причинит тебе вреда. На этот раз мне не придется беспокоиться.

«Он», не «оно»? Интересно, что изменилось в отношениях между этими двумя?

Какая разница? Прогресс!

— Тогда почему ты не хочешь быть со мной? — Если Аэрон надеялся убедить ее свернуть с выбранного пути, не стоило открывать ей мир страсти. Теперь она в полной мере воспользуется допущенной им оплошностью. — Нет никаких препятствий.

— Препятствия… — Он запнулся на слове, не в силах отвести взгляд от ее губ. — Мы…

Оливия прижала ладони к его груди, не желая слушать, как он будет выбалтывать длинный список проблем. Что он, видимо, и планировал сделать. Она отметила, что его сердце бьется сильнее и быстрее, чем ее собственное. Хороший признак. Тем не менее, желая, чтобы оно застучало стократ сильнее и быстрее, она выгнулась навстречу Аэрону и застонала, прижавшись низом живота к его паху. О да.

— Ты ведь хочешь получить ответы, правда, Аэрон? Это же важно для тебя? Ради тебя самого и твоих близких. Просто заплати мне.

Он облизал губы, оставив на них блестящий влажный след. Всего лишь попробовать — вот и все, что ей нужно…

— Кто бы мог подумать, что ангел окажется таким манипулятором? — хрипло спросил Аэрон.

— Я пала, — в который раз напомнила Оливия. — Хватит разговоров. Плати мне еще.

— Да…

Аэрон склонился к Оливии, а она в тот же самый момент приподнялась на цыпочках. Их губы встретились, но поначалу он не ответил. Ей пришлось проталкивать язык сквозь его стиснутые зубы, но стоило ей коснуться его языка, как он застонал и перехватил инициативу.

Да еще как перехватил!

Обвив руками ее талию, Аэрон приподнял Оливию, удерживая на весу. Ей пришлось обнять ногами его торс и скрестить лодыжки за спиной, иначе осталась бы болтаться в воздухе. Новая поза оказалась восхитительной, именно такой, как ей и хотелось: ее исходящее возбуждением лоно уперлось в головку его твердого, большого, эрегированного члена, которая высовывалась из-под пояса штанов.

Дурацких штанов.

Коротко остриженные волосы Аэрона покалывали ладони Оливии, когда она гладила его по голове. Положа одну руку ей на затылок, он заставил ее наклонить голову для более глубокого поцелуя. Поцелуя, который Оливия ощущала всем телом, каждой клеточкой, каждой частицей своего существа, жаждавшего большего.

— На тебе слишком много одежды, — задыхаясь, прошептала она.

— Наоборот, недостаточно, — отозвался он, прижимаясь губами к ее ключице и принимаясь посасывать кожу. Затем спустился ниже, лизнул сосок, наконец выполнив свое обещание поцеловать его, и Оливия застонала. Другой рукой Аэрон накрыл оставшуюся без внимания вторую грудь и принялся ее массировать. — Думаю, даже доспехи не смогли бы защитить меня от твоих чар.