Джена Шоуолтер - Темная страсть

«Еще», — эхом отозвался Ярость.

Да, еще. Аэрон не собирался останавливать себя. Не в этот раз. Это эгоистично, ну и пусть, он согласен побыть эгоистом. Он мог умереть в том склепе. Причем мгновенно. Так и не узнав, каково это: погрузиться в тело Оливии, почувствовать, как ее лоно сжимается вокруг его члена, как она впивается ногтями ему в спину, шепчет его имя.

Когда он это выяснит, перестанет гадать и томиться. Сможет жить, как жил раньше. И Оливия получит желанное развлечение и отправится домой удовлетворенной.

Эгоист? Ха-ха! Да он прямо благодетель какой-то!

— Как я исцелился? — спросил Аэрон.

Вопрос получше: он, часом, не растерял свой пыл после ранения? Он не хотел выпускать Оливию из кровати до тех пор, пока та дважды не достигнет пика наслаждения. Как минимум дважды. Он ей задолжал. Ее замечание насчет того, что ему не хватает умения довести ее до оргазма, больно ранило его гордость.

Оливия отвела взгляд:

— Противоядие.

Почему она не смотрит ему в глаза?

— Ангельское противоядие?

— Да. — Оливия указала на сияющий голубой пузырек на ночном столике. — Вода из Реки Жизни. Одной капли достаточно, чтобы смерть отступила.

Неудивительно, что все его чувства обострились.

— Когда запас закончится, — продолжила она, — нам больше не дадут. Это очень прискорбно, ведь Лисандр сказал, что у охотников еще очень, очень много отравленных пуль.

— Как долго продлится эффект? — Аэрон ожидал вспышку агрессии у своего демона из-за того, что его накормили небесной субстанцией, но Ярость лишь громче замурлыкал, будто радуясь ценному дару.

Вдруг Аэрон все понял: Легион олицетворяет собой ад, а Оливия — рай. О втором он уже догадался, но о первом… Он наконец осознал, что Ярость скучает по дому. По обоим своим домам. Владыки, по словам Оливии, некогда были ангелами — пока их не низвергли с небес, их дома номер один. Они провалились прямиком в ад, ставший их домом номер два, хотя Ярость не считал его таковым, пока не угодил в заточение в ларце Пандоры.

«Рай и ад», — снова подумал Аэрон, удивляясь, что не заметил эту связь раньше. Оливия и Легион. Две половинки единого целого, прямо как он сам с демоном Ярости.

Кстати говоря…

— А где Легион? — спросил он, окидывая комнату взглядом.

— Уильям отвлекает ее, но я не уверена, сколь долго он сможет ее удерживать. — Оливия провела пальцем по его груди. — Твое сердце бьется лучше. Сильнее.

От ее прикосновения кожу его словно огнем опалило. «Еще».

Аэрон напряг слух и уловил разговор, происходящий через несколько комнат от его спальни. Сабин и его команда вернулись из храма Неназываемых. Многие воины ранены и находятся в процессе исцеления. Как только оправятся, то нагрянут в «Убежище» и уничтожат затаившихся там охотников.

Значит, никто не придет его проведать и ему сейчас нечем заняться. Кроме Оливии.

— Как ты заметила, я все еще раздет, — неожиданно для себя сказал Аэрон. — Готова повеселиться?

В первый момент у Оливии отвисла челюсть. Затем она захлопнула рот. И снова открыла. Не желая ждать, пока она свыкнется с мыслью о его изменившихся намерениях, — больше никакого ожидания! — Аэрон протянул руку, обхватил ее сзади за шею и потянул, практически усадив на себя верхом. У нее перехватило дыхание, а мягкие груди прижались к его торсу.

Да, он будет ласкать эту женщину. И ее груди тоже. Сладкое местечко у нее между ног, наверное, уже увлажнилось для него.

— Что ты делаешь?

Ее едва слышный вопрос согрел тело и душу Аэрона, по тому что в каждом сказанном ею слове сквозило желание.

— Собираюсь заняться с тобой любовью.

Наконец-то.

Приподняв голову, он слился с ней в поцелуе. Оливия не сопротивлялась ни секунды. Наоборот, она открылась ему, встретив его язык своим, и Аэрон почувствовал свежесть воды, которую она ему дала, и ее напоенное корицей дыхание.

Дрожащие ладони Оливии заскользили по его телу, и сердце Аэрона забилось чаще, устремляясь навстречу ее прикосновениям. Кожа Оливии оказалась не просто теплой, но обжигающе горячей, а шелковистые кудри щекотали его.

Свободной рукой подхватив Оливию под ягодицы, Аэрон усадил ее на себя. Их тела идеально совпали, и Оливия, инстинктивно раздвинув ноги, обхватила его торс. Он застонал. Да… да…

«Да!» — согласился демон Ярости.

— Нет, — хрипло выдохнула Оливия, выворачиваясь из объятий Аэрона. Она даже сползла с кровати и поднялась на трясущихся ногах, едва не опрокинувшись на пол.

И мужчина, и демон с трудом сдержали рвущийся наружу рык. Аэрон приподнялся на локтях и посмотрел на Оливию. «Сохраняй спокойствие».

— Ты же хочешь меня. Я знаю, что хочешь.

Боги, он же чувствует ее возбуждение, ее пьянящий мускусный женский аромат.

— Да, но я не позволю тебе опять завести меня и бросить прежде, чем я успею испытать оргазм. — Она сжала подол платья, ненамеренно приподняв ткань и приоткрыв свои прекрасные икры. Икры, которые Аэрон не прочь был полизать.

— Оливия, я…

— Нет, — снова повторила она и отвернулась.

Оливия побрела к комоду, по пути дважды споткнувшись о собственные ноги, и, поставив локти на поверхность, уткнулась лицом в ладони.

— Я этого не вынесу.

Она что же… плачет?

Сглотнув неожиданно образовавшийся в горле комок, Аэрон встал с постели. Только не это. Что угодно, только не это. Он был обнажен, как Оливия и говорила, и его возбужденный член гордо покачивался в воздухе.

— Я хочу тебя. Я не собираюсь снова отрицать желание — ни твое, ни мое. Клянусь тебе, Оливия.

— Ой, да заткнись ты!

Аэрон моргнул. Значит, он ничего не добился? Неужели своими действиями он все испортил?

— Заставь меня замолчать. — Все, что он смог придумать в ответ. — Поцелуями. Пожалуйста.

— Не ты, — пробормотала Оливия. — Голос. Искушение. Он хочет, чтобы я подняла платье и показала тебе, что под ним у меня ничего нет.

Серьезно? Аэрон облизнул губы и подошел ближе. Теперь его ничто не остановит — даже бомба охотников.

— Я сам это выясню.

Оливия ахнула, когда Аэрон положил дрожащие руки ей на бедра. Вскинув голову, она оглянулась и уставилась на него огромными, полными слез глазами. У Аэрона дрогнуло сердце.

— Что… что ты делаешь?

— Выясняю, как и обещал. — Сначала Аэрон поиграл ее грудями, сжимая их и теребя соски, заставив ее задрожать. Затем опустился на колени, и, ни на секунду не отрывая ладоней от восхитительного тела Олимпии, провел ими вниз по бокам. — Ты хотела повеселиться — вот я тебе и помогаю.

— Не делай этого, если снова собираешься остановиться на полпути. Я столько вытерпела за последние несколько дней и…

— Не стану. — Аромат ее возбуждения усилился, напоминая знойную ночь, в которой хотелось затеряться. — Ничто меня сейчас не остановит, ангел. Ничто.