Пирс Энтони - Вне Фазы

Она сжала его руку, отвернула лицо и уснула. Через мгновение её сон был засвидетельствован изменившимся дыханием.

Маш с радостью последовал её примеру. Перед тем, как погрузиться в объятия Морфея, он успел спросить себя, будет ли она ещё здесь, когда настанет утро.

Она была. Маш проснулся от нового ощущения: маленькая ручка ерошила его волосы.

— Пробудись, Бэйн! — воскликнула девушка. — Что за игра назначена на сегодня? Опять будешь бродить по болоту нагим?

Это заставило его осознать, что он был по-прежнему обнажён, а она — одета. Девушку от шеи до щиколоток укрывал чёрный плащ. Теперь он вспомнил, что ночью ощутил прикосновение ткани, но списал всё на подстилку.

Наконец-то у Маша появилось время на обдумывание ситуации. У него было три предположения. Первое: она одета в костюм для пьесы; в самом деле, она же только что упомянула какую-то игру. Второе: она рабыня, изображающая Гражданку на маскараде. Опасное занятие… Третье: она сама являлась Гражданкой.

Ситуацию следовало прояснить. К Гражданам требовалось обращаться с надлежащим почтением. Но притворяющихся господами рабов тут же ставили на место — до того, как они успевали навлечь на себя подлинную беду.

— Сэр, я должен знать, — сказал он, предпочитая перестраховаться. — Каков ваш статус?

Она посмотрела на него и моргнула зелёными глазами.

— Сэр? Что это за речи, Бэйн?

Значит, Гражданкой она не была. Всё ясно!

— Ты рабыня?

— Рабыня? Бэйн, если ты прояснишь суть игры, я охотно с тобой поиграю. Но пока твои речи лишь недоумение вызывают.

— Какой игры? — спросил Маш.

Она улыбнулась. Чёрные волосы красиво обрамляли её лицо, а лоб украшала жемчужинка. Улыбка только придала ей очарования.

— Игры с языком! — воскликнула она, захлопав в ладоши.

— Никаких игр. Я просто не понимаю. Кто ты? Откуда взялась? Почему одета?

Девушка хитро склонила голову.

— Значит, игра завершилась. Хорошо же. Моё имя отлично известно тебе: я Флета, твоя компаньонка. Что касается моей одежды: если суть игры в этом, в ней нет нужды! — и она запросто скинула с себя плащ. Через мгновение она уже стояла перед Машем, обнажённая. — Лучше ли так, Бэйн?

— Да, — согласился он. Девушка обладала прелестно сформированным телом и была лишь чуть ниже ростом, чем он сам. — Но почему ты зовёшь меня Бэйном? Ты меня знаешь?

— Как же мне звать тебя? — весело поинтересовалась она.

— Меня зовут Маш.

Она рассмеялась: — Какое глупое имя!

Маш нахмурился: — Флета — куда умнее, да?

— Разумеется! Но я постараюсь сдерживать смех, пока буду звать тебя Машем. — Она действительно попыталась, но смех то и дело прорывался сквозь сжатые губы, отчего грудь девушки весело подпрыгивала. Обвив его руками, Флета одарила его поцелуем. — О, Бэйн… Я хочу сказать, Ма… Ма… — Она снова прыснула, но вовремя подавила смешок. — Маш! Какую замечательную игру мы устроили! Я боялась, что за изучением голубой магии ты совсем обо мне позабыл. Как же я рада, что это не так!

— Флета, я должен признаться, что не знаю тебя. Что там с голубой магией?

— Ой, подожди, я поведаю остальным кобылкам! Никогда так не музицировала!

— Ты не могла бы просто ответить на мой вопрос? — суховато осведомился Маш.

— Как пожелаешь, — не стала спорить она. — Но сперва следует откушать и… О, да ты же весь изранен. Почему ты себя не исцелил?

— Исцелил себя? — непонимающе спросил он. — Я думал, на это способно только время.

— И твоя магия, — объяснила она. — Никакая игра не стоит страданий!

— Я ничего не знаю о магии! — возразил Маш.

Она притворно застонала.

— Предпочитаешь, чтобы тебя исцелил единорог?

— Единорог! — встревоженно воскликнул он. — Что тебе о нём известно?

Флета воззрилась на него, потом опять улыбнулась, отметая предполагаемое невежество.

— В последнее время твоя память весьма коротка!

— Единорог принёс меня сюда прошлым вечером после того, как спас от болотных чудовищ. Я не знаю почему; а ты?

Девушка отрицательно качнула головой — так, что взметнулись роскошные волосы.

— Кто знает, что у рОгов на уме? — Она снова разразилась смехом. — Возможно, она решила, что призываешь на помощь ты.

— Я звал, — согласился Маш. — Но… но почему животное должно оказывать мне услугу?

— Животное… — задумчиво повторила Флета. — Если бы ты так её назвал, вероятно, ей следовало бы оставить тебя в болоте!

— О… Они такие чувствительные? Хорошо, что она не понимала моих слов.

— Хм, да, — девушка опять моргнула. — Значит, ты не желаешь, чтобы твои раны исцелил своим рогом единорог?

— Своим рогом?

— Не только адептам магия доступна! — провозгласила она. — Разве ты не помнишь, как тебя уже исцеляли при помощи рога?

— Ты имеешь в виду, что единорог… когда кобылка подошла ко мне с опущенным рогом, она просто хотела дотронуться до моих царапин, чтобы магически их исцелить?

— Наконец-то вспомнил! — захлопала в ладоши его очаровательная собеседница. — Для чего же ещё?

— Я точно не знал, — смутился Маш. — И порадовался, когда она ушла.

Флета нахмурилась.

— Я не понимаю этой игры, — сказала она. — Возвращения единорога не желаешь ты?

— Верно, — кивнул он. — Но, разумеется, предотвратить его не могу. Наверное, нам лучше покинуть это место, пока она снова не появилась.

Она вздохнула.

— Если таково твоё пожелание, да будет так. Хотя я и не ожидала услышать от тебя нечто подобное.

— Ну, я уверен, что единороги — хорошие животные, и я ценю то, что она вчера для меня сделала. Но должен признаться, что рядом с тобой чувствую себя в большей безопасности.

— И ты не сотворишь для нас трапезу?

— С чего ты решила, что я на это способен?

Флета рассмеялась своим звонким смехом.

— Всего лишь забавляюсь, Маш! — сказала она. — Пойдём. Я найду нам пищу.

Бэйн обнаружил, что сидит на постели в чьей-то комнате. Секунду назад он находился на лесной поляне, пытаясь установить связь со своим двойником. Он пропел заклинание, чтобы облегчить обмен личностями — и оно сработало! Он попал на Протон, а его альтер эго — на Фазу. Надо обязательно поведать об успехе отцу!

Он огляделся, чтобы зафиксировать в памяти столько деталей, сколько возможно, прежде чем вернётся в собственный мир. Вряд ли адепт Стайл усомнится в его словах, но подтверждение им не помешало бы. Это был первый настоящий контакт с Протоном с тех пор, как двадцать лет назад два параллельных мира окончательно разделились. Само собой, никто, кроме Бэйна, подобных контактов не планировал; все считали, что разделение миров — к лучшему. Однако юноша воспринимал это, как вызов, и как только двойник отозвался, Бэйн приложил все старания, чтобы усилить связь.